Режиссер Юрий Быков: «Я не готов взять шашку и рубить флаг у входа в министерство культуры»

Скандал вокруг сериала «Спящие» продолжается. Неоднозначный проект, показанный Первым каналом, привел к уходу из кино режиссера Юрия Быкова.

Напомним, детективный сериал посвящен борьбе ФСБ с угрозой «оранжевой революции» в России и выявлению купленной Западом «пятой колонны».

В соцсетях Быкову высказали много претензий за «халтурную работу» на власть, после чего режиссер громко хлопнул дверью: «Я слабый, сомневающийся человек, чья мягкость и дезориентированность в моменте привела к тому, что лучшие умы страны от меня окончательно отвернулись. Я не могу сказать, что я не понимал, на что иду, но, видимо, до конца не осознавал, насколько непростительно быть недостаточно точным, честным и аккуратным с темой в сериале «Спящие»». После совершенного я больше не могу быть публичной фигурой и объектом следования. Мне придется уйти надолго в тень, и даже не для того, чтобы мои преступления забыли, а для того, чтобы не раздражать собой окружающий мир и тем более не сбивать с толку людей, которые действительно хотят верить в то, что что-то возможно изменить», — написал Быков во «ВКонтакте».

Два месяца назад корреспондент ЕАН взял у мастера эксклюзивное интервью - о миллионах Мединского и съемках «Завода».

- Когда вы почувствовали, что ваша душа сильно лежит к драме?

- Честно говоря, с того момента, когда меня впервые выгнали из дома (смеется). Я думаю, что мне трудно будет отследить какую-то точку времени, когда я понял, что в широком смысле хочу заниматься драматическим искусством. Сначала я занимался музыкой, потом писал стихи, а также играл и учился на артиста. Трудно сказать.

Думаю, биография человека в какой-то определенный момент складывается в ту или иную профессию. Причем профессия имеет свойство меняться, так что не факт, что это моя последняя профессия. Драматическое восприятие реальности свойственно мне и моему характеру, психике, мировоззрению. Впервые я почувствовал, что хочу заниматься драмой, тогда, когда понял, что моя жизнь - это драма. Может, я и ошибаюсь.

- Вы тут затронули вопрос профессий. Наш славный земляк Борис Ельцин в своей книге «Исповедь на заданную тему» рассказывал, как за один год на заводе освоил 12 рабочих специальностей…

- Мне трудно себе представить масштабы такого потенциала, я себе такие вещи представляю с трудом. У меня есть две-три профессии. Осваиваю четвертую профессию, и, возможно, у меня получится. Все из них так или иначе связаны с кино, а смежные профессии всего две, но я ими деньги не зарабатываю. Так что о том, что я тут профессионал, сказать сложно.

- Герои ваших фильмов «Майор» и «Дурак» - коррумпированные чиновники, соль земли российской. Как вы думаете, это у нас навсегда?

- Думаю, что эта система будет существовать до тех пор, пока живет человечество. Понимаете, вся жизнь абсолютно гнилая и коррумпированная! Она такая была, есть и будет. Это не в том смысле, что вдруг оказывается, что мы живем в мире, где нет Деда Мороза. Его действительно не существует, и мы не всегда это понимаем. Со временем наступает период, когда мы осознаем, что жизнь сложна и неоднозначна. Потом, если мы не вышли в окно и не спились окончательно, мы начинаем понимать, что жизнь в принципе - это и добро, и зло одновременно.

А уже ближе к старости мы начинаем понимать, что нам очень сложно выделить что-то плохое или что-то хорошее. Потому что многообразие жизни - и черное и белое, как в романе Булгакова «Мастер и Маргарита». Когда Воланд спрашивает у пришедшего Левия Матвея: «Что бы твой свет делал, если бы не было тьмы?»

Всем нам прививают отношение, что белое лучше черного. Это неправильная постановка вопроса, и она свойственна вашему и отчасти моему возрасту.

Восприятие мира односложно в этот момент помогает не сойти с ума, когда нужно приобрести элементарные навыки для выживания и адаптации. Мы прекрасно понимаем, что те вещи, за которые нам было стыдно, - это просто наши комплексы и больше ничего.

Отвечая на ваш вопрос, скажу, что своими фильмами я не хочу сказать, будто наша страна вся коррумпирована и действительность в ней прогнила.

Хочу показать, что есть такая реальность и в ней есть именно такая расстановка сил. Нравится нам или не нравится, у этой расстановки сил есть такие причины. Для того, чтобы что-то изменить в этой расстановке сил, нужно понимать ее механизмы. Избавиться от чего-то ненужного можно только при помощи разумного подхода к анализу. И если мы этого не делаем, а просто рубим шашкой и говорим, что вот плохие и вот хорошие, ничего не изменится. Мы будем такими же идиотами, как те, кто это систему сохраняет. Поэтому мне кажется, что мои фильмы сделаны не для обвинительной риторики, а для конструктивной критики. И я надеюсь, что люди, которые их смотрят, - делают выводы. А не закрывают лицо руками и не идут и напиваются оттого, что все плохо.

Нужно сталкиваться с реальностью, анализировать ее, смотреть ей в лицо. Тогда, возможно, откроется не только жестокость и депрессия, а и другие ощущения, и вы сможете что-то менять и изменять.

- Правда ли, что те, кто морально выше, имеют меньше, а кто ниже - больше?

- Думаю, что не все те, у кого есть все, счастливы. Сразу вспомнил картину «Москва слезам не верит». Там есть замечательная сцена, когда героиня Алентовой на даче с другой героиней режет салат и говорит: «Я тебя своим детям в пример ставлю. Ты всего добилась, такая умная, молодец». А та в ответ: «Не рассказывай детям до поры до времени, что после того, как ты всего достигнешь, больше всего волком выть охота».

Те, кто не имеют материальных благ, думают, что после их достижения жизнь становится счастливой. Это неправда. Нет более несчастных людей, чем те, у которых все есть. Думаю, что гармония и счастье человека заключается в его органичности к себе и окружающей среде. Понимаете, я вам сейчас могу дать мешок денег, но вы не будете счастливее, потому что не будете знать, что с ними делать. Счастье не в том, чтобы иметь деньги, а в том, чтобы знать, как ими распоряжаться.

Наверное, тем, кто, как в рязанской пословице, хрен без соли доедает, хуже. Но поверьте, что если брать по-гамбургскому счету, то плохо и тем, и другим. Потому что и те, и другие живут в этой стране и являются ее гражданами. Это и есть главная проблема. А не то, что у кого-то есть деньги и у кого-то есть самолет. Вы на самом деле думаете, что олигарх, который наворовал и летает на самолете из страну в страну в поисках проституток, счастлив? Да нет, у него такое же внутреннее неустройство. Он такой же голодный и бедный. Просто он таким же голодным был вчера и совершенно не понимает, что ему делать с тем, что у него есть. Я не жалею таких людей и ни в коем случае не хочу сказать, что они все такие бедные и несчастные. Каждый должен делать свой выбор, и они гораздо больше заслуживают справедливой участи, чем те, у кого ничего нет.

Проблема не в том, что кто-то беднее, а кто-то богаче, а в том, что есть система и она это позволяет. Причина существования этой системы - в отсутствии необходимого уровня образования и просвещения. Всегда будет кто-то умнее, кто-то богаче, кто-то слабее и умнее. Но вот как распределять максимально справедливо ресурсы и пространства и как вообще достичь социальной справедливости - это вопрос образования. Грубо говоря, как у Чернышевского в «Что делать?»: «Кому больше дано, с того больше спросится». Пока у нас так: «Кому больше дано, тот больше себе позволяет».

И быть счастливым среди миллионов несчастных, мне кажется, невозможно. Когда ты понимаешь, что у тебя много денег, а у других в кармане ни гроша, и при этом чувствовать себя счастливым. Это как себя надо убеждать?

Нужно говорить, что все остальные идиоты? Да они не идиоты! Просто у них не было возможности, а у тебя была. Или, может, ты хитрее и наглее, чем остальные. Но мне кажется, что самое главное - осознание того, что цифры не главное и что деньги по сути - это, скорее, инструмент, а не цель.

Однако этого не понимают в основной массе ни бедные, ни богатые. И в этом проблема.

- Москва всегда было отдельным государством. Но теперь у нас есть еще и Чечня, которую дотируют, позволяя при этом жить по ее собственным законам. Почему о современной Чечне не снимают фильмов?

- Чеченская республика - это сложный регион. Отношения России и Чечни всегда были отношениями империи со сложным и независимым, в первую очередь по культуре и менталитету, регионом. Понимаете, применять какие-то либеральные лозунги по отношению к Чечне неконструктивно и непродуктивно, потому что пока там существует шариатский менталитет, который существует, и, пока республика пытается самоорганизоваться по типу Саудовской Аравии, так будет. По сравнению с Москвой это далеко не светский регион. И там совершенно по-другому строятся взаимоотношения между людьми и взаимоотношения между властью и людьми.

Мы должны отдавать себе отчет, что у этого региона своя специфика в силу механизмов развития цивилизации. И вот в данной географической точке качество менталитета, отношений между людьми специфическое, и применять в этом регионе светские нормы и морали, которые есть на Западе или в России, бессмысленно.

Лично я не хочу заниматься исследованием Чечни. Мне там все достаточно ясно. С точки зрения самопиара это опасно. Не хочу, чтобы меня за это преследовали и чтобы у кого-то были ко мне претензии. Лично я существую с этим регионом в параллельных Вселенных. Там есть свои законы. Они мне понятны, но не близки. Понимаю, что в ближайшее время там не то что ничего изменить нельзя, но это будет неправильно со стратегической точки зрения. Никаких резких изменений там быть не может. Это достаточно длительный процесс. Так как регион долгое время находился в общецивилизационной изоляции и в консервации. Поэтому что-то там кардинально менять я лично не хочу. Потому что это не будет иметь никакого результата.

Это очень оторванный от общей массы субъектов страны регион. Власть практично рассудила, как с этим регионом нужно взаимодействовать. Не сказать, что там живут упыри. Там живут люди, у которых есть свои взгляды на жизнь.

- Против такого положения дел в России многие протестуют.

- К протестам я отношусь с такой же долей скептицизма, как и к отсутствию протеста. Мне кажется, что я не в той степени непонимания ситуации нахожусь, чтобы делать какие-либо однозначные суждения. Критика и протест необходимы для того, чтобы общество могло развиваться. Но имейте в виду, мы сегодня находимся на пороге столетия Великой Октябрьской революции, которая унесла миллионы жизней. И я вас уверяю: никто не будет доволен, если произойдет очередная революция.

Мы должны осознать, что все процессы должны быть и динамичны, и максимально гуманны.

Безусловно, существуют такие периоды времени, когда по-другому, кроме как открытым протестом, выступать нельзя. Но я вас уверяю, что мы очень часто перегибаем палку не исходя из того, что ситуация такая, какая есть. Поджигать и взрывать сейчас не выход. На данный момент нужен прессинг народа по отношению к власти, чтобы она понимала, что народ действительно находится в состоянии возмущения. Особенно это касается периферии. Опять же никогда не поддавайтесь на провокации и слова о том, что нужно взять и все поделить.

Нам нужны изменения, но они придут в каком-то смысле сами собой. Они придут сами собой, когда та власть, которая существует, постепенно сменится. Форсировать события тут очень опасно. Безусловно, надо напоминать постоянно о том, что необходимы кардинальные изменения.

- Вы посетили Тюмень, но не заехали к нам в Екатеринбург…

– В Тюмени были люди, которые были заинтересованы в моем приезде. В этом смысле я куда зовут - туда и еду. В Екатеринбург меня звали когда-то давно, но не сложилось. Скоро у меня будет картина, и я в ближайшие полгода никуда не поеду.

- Фильм у нас не хотите снять?

- Я подумаю. Но все-таки вы очень далеко от Москвы находитесь. Чтобы приехать к вам и снять картину, нужны большие деньги. Финансов в авторском кино не так много, чтобы уезжать сейчас из Москвы.

Потому что люди, ресурсы, техника в основном сосредоточены на территории Москвы, и в этом смысле, конечно, нужно поднатореть и подрасти, чтобы иметь возможность снять Екатеринбург. Это само «хочу» уже обойдется в некую сумму денег. А в авторском кино всегда жесткий учет ресурсов.

- В Тюмени на стене вы написали: «Говорите правду – это счастье». У Оруэла в «1984» есть фраза «Говорить тотальную правду в условиях тотальной лжи – это экстремизм». В России все очень плохо с правдой?

- Далеко не так, как в Северной Корее или в Китае, например. В России социально-экономическая обстановка вполне соответствует нашему географическому положению.

Мы ровно между Востоком и Западом. Мы и не архаичный Восток, и не просвещенная Европа. Мы не находимся в тотальной лжи. Я не скажу вам, что мы сильно порабощены властью. У нас, условно говоря, сейчас серьезно развит Интернет и социальные сети. У нас достаточно активна оппозиция. Я не большой поклонник нашей власти. Меня не устраивает развитие социального сектора экономики. Мне кажется, что наше чиновничество в первую очередь обеспечивает свои собственные интересы и свои карманы. Не секрет, что у самых влиятельных чиновников дети находятся на Западе и деньги тоже там.

Вопрос в том, что в борьбе с существующим несовершенством государственной системы нельзя ни в коем случае переходить к радикальным действиям, чтобы не встретить обратную радикальную реакцию. К радикальным оценкам также не нужно переходить, потому что реакция будет зеркальной.

Мне кажется, что многие либералы и оппозиционеры в нашей стране перегибают палку, и кажется, что они не всегда выступают в интересах тех людей, за которых они выступают. Они просто провоцируют ситуацию.

Это вечный конфликт отцов и детей. С теми, кто, как им кажется, умнее и просвещеннее, нужно вести конструктивный диалог. А у нас ни консерваторы, ни либералы не хотят вести диалог. Одни кричат: «Мы вас всех посадим!» Другие: «Мы у вас все перевернем сейчас!» Посмотрите, какой бардак на Украине творится? В этом смысле я не поклонник фразы: «Весь мир насилием разрушим до основания потом». А потом - суп с котом.

Я вас уверяю, что система противостояния консервативной и либеральной аудитории в высших эшелонах гораздо сложнее, чем мы себе представляем, и гораздо хитрее, и мерзопакостнее, чем мы думаем. Поэтому я считаю, что страна находится не в состоянии тотальной лжи, а в состоянии непонимания того, что нам нужно очень разумно подходить к организации общества и пространства. Мы порой сами себе вредим. А делаем это, потому что не догоняем, как говорит молодежь. Поэтому нужен диалог.

- В вашем новом фильме «Завод» будет подниматься тема олигархии. Олигархи в России давно покупают СМИ. Могут ли такие медиаструктуры заменить политические партии?

- То, о чем вы сейчас сказали, происходило во времена Гусинского. И сейчас все СМИ уже в руках властных структур.

Кстати, про олигархов. Олигарх в моем фильме «Завод» представлен как раз потерянным человеком, потому что, с одной стороны, он подчиняется власти, а с другой стороны, его ненавидит народ. И заслуженно ненавидит. Потому что первоначальное накопление капитала непосредственно связано с воровством, и от этого никуда не денешься. Я никого лично не обвиняю, правда. Не могу сказать, что вот этот вопрос и вот этот жулик. Я не Алексей Навальный. Но убежден, что массовые капиталы накапливаются известным способом.

Олигархи сейчас - это либо инструмент власти, либо марионетки власти. И никакой особой силы они не имеют.

Что касается вашего вопроса про партии и медиаструктуры, то это новаторское предложение. СМИ не нужно заменять власть. Если говорить об антиутопии или конспирологии, то в любом случае над СМИ стоит определенный диктат. Есть фильм «Телесеть» о том, как СМИ управляет сознанием людей.

СМИ – это корпорация, которая управляет миром, как Coca-Cola или Apple. На Западе вот именно корпорации содержат чиновников. Именно они управляют большими силами. В России же управляет власть.

Хотя если власть располагает определенными ресурсами, в частности нефтью и газом, то она сама становится корпорацией. Но СМИ - это всегда вершина айсберга, и есть внешние силы, которые заинтересованы в управлении.

- В вашем новом творении в качестве саундтреков снова русский рок будет играть? В «Дураке» «Спокойная ночь» Цоя была, например. Если да, то какие группы прозвучат?

– Думаю, что вполне возможно, что будет камертон в эпилоге, такая композиция, которая определяет эмоционально все, что связано в картине. Не исключаю этого. Я понимаю, что людям таким образом удобнее усваивать смыслы. Главное, чтобы это не стало модой.

- Как возникали у вас мысли о местах съемок картины? Почему именно Новодвинск и Северодвинск?

– Тут очень просто. Нужны съемки зимы в октябре. Я думаю даже, что мы уедем севернее. Потому что в связи с погодой самые отдаленные точки России почему-то теплеют. Можем даже до Воркуты доехать или дальше. Потому что в октябре в Мурманске том же или в Архангельске зима еще неочевидной будет.

- Минкульт зачастую дает миллионы средств на картины одним и тем же режиссерам. Вам на «Завод» ни дали не рубля, а Андреасяну - снова выделили средства. Это коррупция?

- Я не могу ничего утверждать тут, потому что это подсудное дело. Говорить так про целую структуру - это огульно. Мне же не пятнадцать лет, и я не в Facebook пишу: «Долой их всех». В минкульте существует некая стратегия, доктрина, которая отвечает интересам государства. Ведомство эту политику избрало и последовательно ее исполняет. Насчет моего «Завода», то там все-таки было формальное решение экспертного совета. После рассмотрения они приняли решение, что данный сценарий не должен быть поддержан министерством культуры.

Поэтому я могу сказать, что у чиновников есть некое предубеждение насчет сценариев определенных. Что касается коррупционных схем, то я никогда не был в кабинетах министерства, где бы могли об этом рассказать. Если бы я так прямо заявил о коррупции в минкульте, то я бы был полным идиотом. Потому что я сотрудничаю по картине «Сторож» с минкультом. Там все достаточно чисто, логично.

Не тот я человек, который готов взять шашку и рубить российский флаг у входа в министерство культуры.

- Вы говорили, что «современный культурный контекст создают именно на Западе, и единственное, чем мы можем ответить, – это соотнести западную культуру с какими-то вражескими тенденциями. Долго ли это соотнесение будет продолжаться?

- Пока у властей есть задача консолидировать общество - это будет продолжаться. После саммита G20 американцы придумывают какие-то лозунги, чтобы давить на нас и на Европу. Наша реакция в силу образования и менталитета неизбежна. Мы не можем поднять руки и сказать: «Вы молодцы, а нам вообще жить не надо. Давайте всем миром будем Америку обслуживать». И наша власть вынуждена консолидировать общество.

Невозможно не обращать внимание на их культуру, потому что она уже очень сильно интегрирована. А вообще современная культура интернациональна. Безусловно, все то, что звучит на английском языке, будет слышаться как голос врага. Потому что те люди, которые снимают эти фильмы, хотят, чтобы мы были нищими. Вот так наши СМИ устроены. Официальная власть не будет бороться открыто с западной культурой, но и не будет относиться с симпатией, потому что это культура врага.

- Вы любите аутентичность. Какие места в России стали для вас в последнее время настоящим открытием в плане подлинности?

- Это чаще всего захолустные места. Я вам скажу очень важную вещь: в России нет пока еще культуры оформления пространства. Она только прививается. Нужно развивать градостроительную культуру, оформительскую. Я для себя нахожу винтажные уголки, закоулки, где я могу погружаться в то время, в котором я родился и вырос. Маленькие городки, которые живут пока со старой инфраструктурой.

Может, во мне говорит художник, когда мне нравится покосившийся забор. На самом деле он должен быть прямым и выполнять свою функцию. А не просто быть покосившимся в кадре.

Павел Пивоваров

Фото: ruskino.ru, vokrug.tv, film.ru, кадр из фильма «Москва слезам не верит»

Мединский поддержал идею показа патриотического кино в цирке Екатеринбурга

Мединский задумался о поддержке «Эрмитажа-Урал» из госбюджета