Вадим Самойлов (экс-«Агата Кристи»): «Нужно менять систему изнутри, а не выходить на улицы, собрав малолеток»

Основатель культовой группы «Агата Кристи» Вадим Самойлов уже четвертый день пребывает на своей родине, в Екатеринбурге. Один из самых пронзительных голосов российской рок-сцены взял под опеку школьные группы, и завтра на «Ночи музыки» ребята выступят вместе с мэтром на одной сцене. В перерывах между подготовкой к фесту «Новая жизнь. Ural music school» «человек - слух свердловского рока» встретился с корреспондентом ЕАН.

В своих откровениях музыкант, одно появление которого вызывало в 90-е массовую истерику, рассказал о том. почему дискуссия с властью полезнее массовых протестов, назвал свою версию истоков конфликта с братом Глебом и изложил свое видение будущего.

- Вадим Рудольфович, этой весной вышел альбом «Иллюминатор» на стихи самого известного свердловского поэта Ильи Кормильцева. Почему вы не приняли участие в его записи?

- Вы знаете, мне предлагали принять участие в данном проекте. Но выяснилось, что у Ильи стихов, которые еще не стали песнями, практически нет.

Заново писать песню я бы не хотел. А в римейке я фактически поучаствовал. Можно сказать, что мой вклад в этот проект выражен в том, что два года назад я сыграл кавер на песню «Эта музыка будет вечной».

Также сегодня на своих концертах я исполняю песню «Утро Полины» с альбома «Титаник». Вношу свою лепту. А то, что она не включена в этот релиз, ничего страшного. Может, пройдет время, и она добавится туда. Не нужно же сейчас перевыпускать компакт-диски. Достаточно войти в интернет-издание. Поэтому, если я сделаю студийную запись песен на стихи Ильи, я обязательно их отдам в сборники.

- Вы вот про «Титаник» упомянули. Да, я помню, что вы были саунд-продюсером данного альбома «Нау»...

- Совершенно верно. Именно поэтому я и исполняю песню из этого альбома. Она в основном построена на гитарном звуке, и мне очень приятно ее исполнять. Слава Бутусов (экс-лидер «Наутилус Помпилиус», - прим. ЕАН) не против.

- Вам запретили въезд на Украину на пять лет с формулировкой «в интересах обеспечения государственной безопасности» из-за неоднократных выступлений с концертами на территории самопровозглашенных ДНР и ЛНР, и силовики назвали вас «придворным музыкантом террористов ДНР». Как вы это прокомментируете?

- Эта информация по сути не нова. Она новая для того украинского издания, которое сделало запрос в СБУ. А о том, что украинские силовики запретили мне въезд на территорию страны, я узнал еще в 2015 году. Впервые я на Донбасс попал два года назад и провел в Донецке и Луганске два фестиваля с группой. И с тех пор мне запретили въезд на остальную территорию Украины. Таким образом, для меня это не новая информация. Но почему-то портал захотел что-то узнать именно обо мне.

- А какой-то ответный месседж будет от вас?

- С дураками говорить бесполезно. Единственное, что я могу сказать по этому поводу, что когда я узнал, что мне запрещен въезд, то сразу же стал скучать по украинскому народу, и, как только у меня появится возможность приехать на территорию Украины, я с удовольствием это сделаю и сыграю там концерты. Привет всем украинцам!

- Если бы вас попросили сыграть песню для Петра Порошенко, исполнили бы вы композицию «Красный петух» с альбома «Декаданс»?

- Я бы скорее спел песню «На Берлин». Там первый куплет посвящен защитникам Донбасса. А в целом я в любом случае не стал бы петь для Порошенко. Мне даже трудно представить такую ситуацию. Но если он хочет узнать про мои мысли, пусть послушает песню «На Берлин».

- Вы сказали как-то, что Балабанов и Кормильцев – это лучшая часть уральской культуры, а Бажов находится где-то рядом с ними, а не наоборот. Пришло время присваивать их имена улицам, учреждениям культуры?

- Да, думаю, что эти мои земляки - художники очень большого масштаба. Илья и Леша достойны такой акции со стороны свердловских властей. Вы знаете, я, когда сказал, что Бажов где-то рядом, имел в виду, что они оба соизмеримы с ним.

Писатель Павел Петрович для меня, конечно, классика. Этого писателя мы и читали, и проходили. Что касается рок-н-ролла, то мне кажется, что нужно назвать улицы в честь и Балабанова, и Кормильцева. Это было бы здорово.

Но и Кормильцев, и Балабанов и так в памяти. Вот, например, каждый год на экранах демонстрируются фильмы Балабанова. Песни Кормильцева звучат на всех радиостанциях. Поэтому и Илья, и Леша живы. Они с нами.

- Вы говорили, что «Агата Кристи» не пела о политике и окружающем, потому что изначально вам был интересен внутренний мир человека. В связи с этим творчество была нацелено на самокопания лирического героя порой. У писателя Куприна в повести «Молох» есть фраза: «Мы, бедные, нервные, больные люди, не умеем брать просто от жизни ее радостей, мы их нарочно отравляем ядом нашей неутомимой потребности копаться в каждом чувстве, в каждом своем и чужом помышлении». Может, просто получать удовольствие и не копаться, или тогда не будет творчества?

- Видите, так не получается. К сожалению, жизнь устроена таким образом, что каждый из нас в течение жизни погружается в ее светлые обстоятельства и в не совсем светлые. Из этого жизнь и состоит. Из взлетов и падений. И смятения, самокопания случаются. Но они также преходящи. Потому что потом жизнь преподнесет новый урок, и ты снова будешь погружаться в какие-либо жизненные обстоятельства. Жизнь такая.

- Как-то вы сказали, что вы сами по себе полутемный. Когда я вспоминаю вашу богатую биографию, в моей памяти всплывает 2003 год, когда вы чудом спаслись от наркомании. А какие еще моменты беспросветного отчаяния у вас были, когда вы понимали, что выбраться будет трудно?

- Вы знаете, даже в наркотической зависимости у меня не было моментов отчаяния. Все-таки отчаяние, на мой взгляд, как любую человеческую эмоцию можно регулировать, и где-то внутри себя я прекрасно понимал, что об отчаянии не может быть и речи.

У меня вот дед родился в 1905 году. Он видел своими глазами Великую Октябрьскую революцию, Гражданскую войну, воевал на полях Великой Отечественной войны. И вот, наблюдая за тем, как они жили, ты начинаешь думать: «Господи, а если бы тебе достались их проблемы?» Так что наша жизнь неизмеримо легче, чем их. Приходит понимание, что наши страдания не представляют из себя ничего более, чем капризы, и мы стонем: «Ой, как я страдаю, как я страдаю».

Слушайте, рабы в Римской империи страдали намного больше. И вот это состояние, когда ты пьешь, преходяще. Потом ты начинаешь осознавать, что нужно двигаться дальше. Или ты сам возьмешь себя в руки и поймешь, что нет никакого смысла в этих страданиях.

Страдания, конечно, симпатичны и отображаются в творчестве, потому что страдают все. Но мне кажется, что задача творчества - искать выход из страдания. Что я и пытаюсь делать.

- В одном из интервью, говоря о брате Глебе, вы употребили словосочетание «Братья наши меньшие». Вы в ответе за тех, кого приручили?

- Конечно, в ответе. В том смысле, что я, несмотря на то, что не согласен с многими позициями Глеба по отношению к группе «Агата Кристи» и ее наследию, понимаю, что все эти его мнения создал я сам.

Я был старшим братом, опекуном и просто избаловал своего младшего брата. Поэтому что пенять-то? Так что каждый проживает то, что он должен проживать. Но я не спрашиваю у себя постоянно: «Почему наши отношения испортились?» Не дергаю на себе волосы. Мне хорошо от того, что у меня после всех судов сложилась картина глубины ненависти, которую ко мне испытывают. И теперь я живу с этим пониманием.

- Сразу же вспомнил в тему строки из песни «Извращение»: «Всегда так будет. Те, кто нас любят, нам рубят крылья и гасят свет».

- Возможно, но все это метафоры, и их можно много где применить. Что касается нас, я не хочу искать метафор, потому что я сам еще не понял весь объем происходящего. Понятно, что впереди что-то будет происходить между мной и Глебом. И только к самому концу жизни мы с ним поймем, что же все это означало. Что касается переживаний насчет конфликта с Глебом, то я все их отпустил и больше уже не переживаю. Каждый из нас сейчас идет своим путем. Я своим путем, и мой брат тоже своим. Не испытываю никакого негатива к нему.

- Власть в России модерирует общество, и никакой правящий класс не сможет ничего сделать с его инертностью, сказали вы. Но ведь в России создан авторитарный режим с иерархичной правящей вертикалью. О какой же модерации может идти тогда речь, если все очень жестко контролируется, вплоть до СМИ и Интернета….

- Не только в России, как мне кажется, а в принципе везде. Эта моя мысль касается всего человечества. Человеческий мир так устроен. Человеческий социум живет как самостоятельный биологический организм, и грамотная власть не может раздавать приказы. Самые мудрые политики это понимают и знают. И они планируют свою политику таким образом, чтобы можно было плавно поворачивать общество. Невозможно просто сказать обществу стоп. Так же как невозможно заставить воду капать вверх.

- Однако во властных кругах постоянное противоборство. Им нужен скорее не модератор, а арбитр. Модерация - это фактически рассылка избранного, самого важного количества документов. Однако правительство зачастую просто заваливает законами своих граждан. Какая тогда модерация?

- Я имел в виду просто некое регулирование. Так что диапозон широкий. А вот арбитраж – это крайняя форма модерирования. То есть вы абсолютно правы. В том смысле, что модерирование, бывает, доходит до состояния арбитра. Модерация – это более мягкий вариант. Я это имел в виду. Все же, как в Интернете, во власти: ты можешь кого-то забанить, а кого-то читать и не отвечать. И государство так и работает. А вообще ваша мысль верна.

- То есть вы сторонник сетевой демократии?

- Понимаете, мне кажется, что только это и возможно. Если мы говорим об обществе, которое стремится соблюдать свободы личности, то это только один способ. Монополия государства должна заключаться лишь в стратегических вещах, например, в обороне своих границ. Во всем остальном же должна быть свобода.

- В одной из ваших песен есть фраза: «Мы сами выйдем из комы». Что для вас кома в духовном смысле?

- Кома – это склонность людей перекладывать ответственность за свою жизнь на внешние обстоятельства. Это проистекает у человека из-за непонимания того, что он из себя представляет. Что такое человеческое существо? Все религии говорят, что мы созданы по образу божьему. А что такое Бог? Но ведь даже религии не могут договориться друг с другом.

Поэтому человечество в целом не понимает, зачем нужна его жизнь. Но мы к этому пониманию придем. И эта дискуссия и поляризованность цивилизаций видна на том, что страны не готовы договариваться друг с другом и возникает искрение. Мне кажется, что в этом процессе есть много хаоса и трагедии. Но есть и абсолютно волшебная правда поиска истины. И я убежден, что мы придем к пониманию этой истины. Об этом уже многие говорят.

А добавьте к этому еще современное естествознание. То есть спор между физиками и метафизиками. Мы стоим на пороге фундаментальных изменений наших представлений о мире и человеке. То есть скоро цивилизация поймет, что нет больше никакого развития и не следует убивать никого, потому что так написано в заповедях. Так что я считаю, что наша цивилизация сейчас - это, образно выражаясь, дети в яслях. С точки зрения понимания кто мы и что мы еще дети.

Есть шанс, что мы станем юношами и подростками. Нам нужно понять, что нет смысла решать вопросы конфронтационно. Что нужно помогать и сотрудничать. Мы живые существа, и все, что мы можем делать, - это только мирно сосуществовать, и сколько нам еще понадобится потрясений, неизвестно. Мы приближаемся к тому, чтобы изменить представление обо всех вещах, таких, как строение мира, и прочих.

Поэтому сейчас мы живем в убыстренном ритме.

- Вы поете песню со словами: «Пока ты чистый, пока ты прешься по борьбе, любая кукла умрет от счастья на тебе». Но ведь сами вы не боретесь с режимом, не высказываетесь о нем критически, в отличие от вашего брата Глеба, и даже очень тесно сотрудничаете с кремлевскими, можно Владислава Суркова в этой связи вспомнить. Почему такая двойственность?

- Я воспринимаю эту песню, словно шашку оппозиционного лидера, который использует тренд несогласия молодого поколения с жизнью. Человек-то всегда недоволен своей жизнью, как правило. Вопрос в том, кто ему объяснит, чем он недоволен. Вопрос в том, кто ему объяснит, что жизнь такая. Я сторонник того, что жизнь такая, потому что мы сами ее такой делаем.

Но далеко не каждый человек согласен с такой постановкой вопроса. Сложно взять на себя ответственность и сказать, что это я неправильно поступил где-то. И поэтому мы находимся часто в эмоциях. И эмоции нам мешают часто объективно воспринимать реальность.

И мы говорим: «Да, это Путин виноват!» Что касается меня, то я не сторонник публичного протеста. Так уж сложилось в моей жизни, что я знаком с экс-заместителем руководителя администрации президента Сурковым, работал в Общественной палате, сотрудничал с правительством. У меня есть возможность с ними общаться. И я же не просто так общаюсь с ними, не сижу, водку с ними не пью и в домино не играю. Все общение протекает в формате общественных советов, круглых столов по авторскому праву и молодежной политике, и я туда прихожу.

Мой протест осуществляется в рамках данных заседаний, потому что мне кажется, что он будет полезен там. Миша Козырев упорно говорит вот, что я какой-то кремлевский человек. Да если я и кремлевский, то только в том смысле, что я с Кремлем ругаюсь все время. Я общаюсь с властью не потому, что она хорошая, а потому, что она совершает ошибки. И я указываю ей на эти ошибки. И я делаю это одним способом, а протестное движение - другим способом. И я считаю, что так продуктивнее, потому что нужно говорить человеку, глядя в глаза, что он делает не так. Нужно говорить людям: « У вас неверное представление действительности». Но таких людей не очень любят.

- А можете привести конкретные примеры?

- Вы знаете, у меня было много таких разговоров с разными людьми из Росмолодежи, из правительства, из федеральных агентств. Но я сторонник корпоративной этики, я государственник и прекрасно понимаю, что есть такая корпорация, как государство. И так без меня государство получит в хвост и в гриву, потому что их система далеко не совершенна.

Но пускай либералы не думают, что только они такие умные. Я знаю очень большое число умных и честных людей, которые, находясь внутри системы, пытаются ее изменить. А так легко выходить на улицы, собрав малолеток, и просто покричать. От этого ничего не изменится. Нужно дискутировать с властью и делать так, чтобы это вылилось в какой-то закон и реальные изменения, а не просто в съемку репортажа на BBC.

- В «Эпилоге» есть фраза: «Больно это, когда страшно хочется жить». Какие у вас были моменты на грани жизни и смерти, после которых вы понимаете, как ценна жизнь?

- Вы знаете, эту фразу нужно применять не к непосредственно угрожающим бытовым обстоятельствам. Хочется жить - это значит жить полноценной жизнью, то есть имеется в виду счастье. Каждому хочется счастья, наполниться им, а его нет. Эта песня об этом.

- К сожалению, в нашем виртуальном обществе люди воспринимают друг друга как одноразовый стаканчик, и как тогда обрести счастье?

- Вы знаете, мне кажется, что люди пресытятся и этим тоже. Потому что неумолимая жажда человеком любви все равно возымеет вверх, потому что есть наша биологическая природа. Я ничего не имею против геев, лесбиянок и бисексуалов. Считаю, что это абсолютно нормально. Но понимаете, в любых случаях для того, чтобы родился человек, нужны сперматозоид и яйцеклетка. Какой бы выбор существо ни сделало. И в любом человеческом начале все это может быть спрятано и завуалировано, замаскировано наслоениями личностных установок.

И когда мы умираем, мы возвращаемся к этим вещам. То, что сейчас люди воспринимают друг друга, как вы выразились, одноразово, тоже пройдет. Это неминуемо. Сами посудите, какой у нас еще вариант развития? У нас нет альтернативы, кроме того, как изменить парадигму нашего совместного проживания. И все равно мы к этому придем рано или поздно. Если мы хотим выжить, нужно сотрудничество. Если не хотим, должны умирать. Все это очевидно, но скрыто за масками. Вот когда человек окажется один на один в тайге…

- Сказочной? Как в вашей песне?

- Да в любой. Почему, когда я приезжаю на Донбасс, я люблю пообщаться с простыми людьми и понаблюдать за ними? Я смотрю на этих людей и вижу, что они сильно отличаются от нас. Когда я еще приезжал с «Агатой Кристи» в Чечню в 2004 году сразу после гибели Кадырова-старшего, мне был интересен мир после войны и люди, у которых произошла переоценка ценностей. Я вижу, что они другие и они ближе к истине жизни. А у нас тут все уютно. Там же каждый день на грани жизни и смерти, и это меняет сознание.

- Вы хотели выпустить еще в агатовские времена альбом «Триллер. Часть вторая», но не сделали это. Будет ли обнародован материал этого невышедшего альбома?

- Он будет обнародован как индивидуальный материал. Какие-то заготовки обнародует Глеб, а какие-то я. А вообще я в настоящий момент не хочу думать об «Агате Кристи» вообще и о совместной работе с братом. Я уважаю людей за любовь к музыке «Агаты Кристи». И обожаю людей, которые ходят на концерты. Поэтому насчет «Агаты Кристи» у меня нет мыслей пока.

- Когда у вашего брата Глеба спросили в фильме «Эпилог» про духовную культуру, которая помогла ему сочинять такие стихи для песен группы, он назвал «Крошку Цахес» Гофмана и альбом «Стена» Pink Floyd. А вы какое произведение и музыку можете назвать?

- Не отношу объекты культуры к серьезным духовным ценностям. Ну, наверное, я бы назвал писателя Станислава Лема и его произведения «Солярис» и «Сумма технологий». Меня в детстве вывел на новый уровень мышления именно «Солярис». Не его экранизации, а именно книга.

- Заключительный вопрос о вашем новом альбоме. Он выйдет в октябре, насколько я помню?

- Да, точно. Выйдет в октябре, а презентационные мероприятия состоятся в Москве 11 ноября и в Санкт-Петербурге 12 декабря.

- А в Екатеринбурге?

- Мы пока не спланировали. Видите, выступаем сейчас тут бесплатно, а до этого приезжали осенью. Поэтому, скорее всего, презентуем тут альбом только весной 2018 года, чтобы публика успела соскучиться.

- Какова его концепция?

- Вы знаете, этот альбом собирательный. Там есть песни, не вошедшие в альбомы «Агаты Кристи» и совсем ранние. Этот альбом - хронологическое воспроизведение меня самого. Хорошо, что все старые песни сохранились, потому что они позволяют мне вспомнить себя юного. И вот та романтичность помогает мне мотивировать свое сегодняшнее состояние.

Беседовал Павел Пивоваров

Фото: Алексей Колчин для ЕАН, vk.com Вадим Самойлов, modernrock.ru, dv.kp.ru, thematrixx.ru.

Видео: youtube.com Dmitry Stasyuk