Не так давно я услышал (кажется, у одного из самых маститых политтехнологов страны Евгения Минченко) термин «новая искренность». На которую, если я правильно понял ход и логику мыслей гуру, сейчас есть большой спрос у населения, особенно в условиях антиистеблишментного тренда, охватившего весь мир и отчасти Россию. И наличие этой новой искренности является едва ли не обязательным требованием к современному политику.
Вне сомнений, в этом что-то есть. Хотя, как мне кажется, никакой «новой» искренности на самом деле нет. Потому что либо человек искренен, либо нет. И, как гласит фраза то ли модистки королевы Марии Антуанетты, мадемуазели Бертен, то ли Джеффри Чосера, «новое — это хорошо забытое старое». А искренность и открытость, кстати, всегда приходят на смену закрытости и заскорузлости.
В марте в Челябинске появились две истории, на примере которых мы можем наблюдать, что такое эта «новая искренность» и чем это все заканчивается. Сначала вместо ушедшего в отставку губернатора Бориса Дубровского Владимир Путин назначил (пока как врио) 46-летнего Алексея Текслера, а вчера в Челябинском госуниверситете сменился ректор — вместо Дианы Циринг руководителем стал 42-летний Сергей Таскаев.
Оба делают ставку на открытость. Что смотрится особенно эффектно и позитивно на фоне их предшественников.
Алексей Текслер радует масс-медиа и жителей региона непредсказуемостью маршрутов поездок, тем, что лично заходит в подземные переходы и дает негромкую, но мощную отлупцовку чиновникам прямо под микрофоны и видеокамеры. Это после Бориса Дубровского, вообще сложно относившегося к своей публичности. Сергей Таскаев — вообще сама открытость и демократичность, особенно на фоне «византийства» и интриг своей предшественницы.
Но скажите, разве это действительно ново? Те, кто постарше, спокойно вспомнят, как году так в 1986-м относительно молодой для партийно-советской элиты тех лет Борис Ельцин, став первым секретарем московского горкома КПСС, начал ездить на работу в троллейбусе. Дело было, кстати, тоже в условиях, так сказать, «антиистеблишментного тренда» — перестройки и лютой ненависти «простого народа» к номенклатуре, которая «затоваривалась» в специальных магазинах или распределителях.
Да что так далеко ходить, когда предшественники Текслера и Таскаева Борис Дубровский и Диана Циринг пять лет назад тоже стали своего рода «глотками надежды» после шумно покидавших свои посты Михаила Юревича и Андрея Шатина.
Но что случилось за пять лет? И Дубровский, и Циринг умудрились стать настолько непопулярными (я бы даже сказал — невыносимыми), что один ушел в отставку сам, но, по-видимому, по настоятельной просьбе, а другая и вовсе проиграла выборы, обладая всей мощью ректорско-административного ресурса.
Самое сложное в искренности (хоть «новой», хоть «старой») — не просто пробежаться по пешеходным переходам Челябинска или по аудиториям в главном корпусе, не просто завести Instagram и общаться в директе или сделать чат в Viber, не просто обращать внимание на очевидное, — но и менять ситуацию. Оставаясь при этом точно таким же искренним. Даже если придется принимать сложные решения (а придется, причем много и быстро). И тем более если случится ошибиться самому. Другими словами — сделать искренность правилом жизни. И своей, и общества. А это, как показывает жизнь, куда тяжелее.
Фото: Instagram Алексей Текслер
