О том, что для Челябинска уже второй год разрабатывают новый генеральный план развития на смену действующему, срок которого истекает, известно сколь давно, столь и немного. Собственно, все, что было до последнего ясно профессионалам и интересующимися этими процессами части городской общественности, — это то, что контракт на разработку генплана выиграло московское ОАО «Гипрогор» (один из крупнейших разработчиков городских генпланов с богатой историей и практикой), а также то, что какие-то вводные материалы для них готовили в недрах мэрии, а точнее комитета по градостроительству и архитектуре города.
Всплеск интереса к генплану вновь возник около недели назад, когда стала известна дата общественных слушаний по нему — 29 августа, а в Доме архитектора даже толком не выставили композицию из слайдов нового генплана. Те же материалы будущего генплана, которые опубликованы на сайте мэрии, вызвали шквал критики в соцсетях.
Круглый стол в «Малахите» вызвал большой интерес. Прежде всего потому, что там впервые перед публикой предстали непосредственные разработчики нового генплана — представители «Гипрогора».
Их пришли послушать вице-мэры Челябинска Елена Мурзина и Евгений Крехтунов, начальники сразу нескольких комитетов и управлений администрации Челябинска (Сергей Чигинцев, Сергей Репринцев, Дмитрий Петров), эксперты по транспорту Яков Гуревич, Дмитрий Чудиновских, девелопер Андрей Бодрягин и его верный соратник Вахтанг Чикаберидзе, краевед Юрий Латышев, директор ХП «Конгресс-холл» и областного агентства международного сотрудничества Виталий Передерий (также известный как один из соавторов «дорожной революции» в Челябинске) многочисленные архитекторы, представители строительной отрасли.
Модерировал высокое собрание председатель Союза проектных организаций Южного Урала Сергей Якобюк. И, забегая вперед, скажу, что модерировал жестко, постоянно стараясь перебить или не дать ответить на вопрос, но при этом обязательно уложиться в отведенные на круглый стол два часа.
«Генеральный план — это предмет высокого общественного интереса, — начал господин Якобюк. - Он определяет стратегию развития города на десятилетия. И ошибки непоправимы».
С одной стороны, спорить с ним не хотелось. С другой, как отметили позже, генплан должен отвечать задачам, поставленным в стратегии развития города. А ее-то, собственно, у Челябинска сейчас на деле и нет. То есть генплан и его разработчики оказались словно телега впереди лошади.
Тем временем слово дали разработчикам.
Главный инженер проектов «Гипрогора» Владислав Татарников отметил, что с августа 2017 года была проделана большая работа по сбору данных вместе с мэрией и год спустя было предложено четыре основных концепции, три из которых предполагали изменение (а точнее, расширение) границ городского округа. Но в итоге остановились на четвертом варианте, который оставляет границы на месте.
Сам документ рассчитан, по словам разработчиков, на срок до 2039 года, а первый этап его реализации предполагает срок 10 лет — до 2029 года.
«Она из основных задач генплана — повышение связности территории города, — подчеркнул Татарников. — Сейчас они в силу многих, в том числе исторических причин, разорваны, плохо связаны друг с другом в транспортном плане. Город разбалансирован, не имеет единого планировочного каркаса селитебных территорий».
А еще около 24% территории города занимают земли промышленных предприятий, что неоправданно много даже для промышленно развитых городов (обычно бывает около 10%).
С этим спорить было очень трудно.
В числе других проблем, мешающих Челябинску нормально развиваться, были отмечены проблемы с инженерными сетями и обеспечением питьевой воды. Для развития городу понадобятся значительные дополнительные мощности и по водопотреблению, и по электро- и теплоэнергетике. А еще нужна системная работа по реконструкции действующих инженерных сетей (несколько позже были приведены данные, что в Челябинске на 100% изношено более половины сетей водоснабжения и больше 40% всей канализации, и прежде всего магистральной).
И здесь совсем не поспоришь.
Что же до другой застарелой болячки города — уже 30 лет строящегося метро, то Владислав Татарников заявил, что если его и развивать, то в очень отдаленной перспективе. Потому что есть большой резерв для развития уже существующих видов общественного транспорта, который для начала нужно хотя бы привести в порядок. Что же до развития, то разработчики предлагают сделать акцент на легкий рельсовый транспорт и скоростной трамвай.
И снова хотелось не столько спорить, сколько хлопать в ладоши.
Не менее важная история — у Челябинска, оказывается, есть уникальная структура экологического каркаса. Но которая, как и много чего еще, используется не в полной мере. А это и набережная Миасса, и возможности городских озер. А если еще и дополнительно обустроить зеленые насаждения вдоль водоемов и улиц…
Моментально Челябинск становился, если смотреть глазами разработчиков, приятным, милым городом.
Главный экономист проекта Надежда Холодова делала акцент в своем выступлении на демографических процессах. По ее словам, к 2039 году в Челябинске будут жить не как сейчас - 1,2 млн, а более 1,3 млн человек. Это может быть достигнуто при росте рождаемости (в среднем с 1,57 до 1,9 ребенка на семью), значительном снижении смертности и сохранении тех положительных миграционных потоков, что, оказывается, есть сегодня в Челябинске.
Серьезно, практически в полтора раза, - с почти 25 до 34,4 кв. м на человека — может увеличиться и обеспеченность жителей города жильем. Правда, для этого нужно вводить в строй 800-900 тыс. «квадратов» в год, что увеличит городской жилфонд на 17 млн кв. м, а с учетом выбывающего жилья (к ним госпожа Холодова отнесла хрущевки и панельки первых серий) — до 45,2 млн «квадратов» (вместо нынешних 29,8 млн). Для подобной стройки в нынешних границах города есть около 2 тыс. га пригодных для этого земель.
А еще жилье нужно обеспечивать социальной инфраструктурой — школами (61 штука) и детсадами (117 штук) и спортивными объектами (минимум 19 физкультурно-оздоровительных комплексов). О том, что людям нужна не только физ-, но и просто культура, в представленных документах не было сказано ни слова.
Екатерина Катканова, ведущий архитектор проекта, заверила собравшихся, что существующая планировочная структура Челябинска неоднородна, а еще ее отличают раздробленность и анклавность территорий. Что вызывает неэффективное использование территорий и инженерной инфраструктуры, рост затрат на благоустройство и поддержание городской среды и вообще не соответствует практике рационального использования городских ресурсов.
Это тоже не стало новостью для зала.
Госпожа Катканова предложила преобразовать структуру города с помощью ряда планировочных решений, которые должны связать между собой разные районы города. В частности, Центральный район предлагается связать в одно «ядро» с Калининским районом, Металлургический район — с Тракторозаводским, а Советский - с Ленинским, причем последние два должен связать новый стадион.
Как при этом будет преодолен тот факт, что сейчас эти два района разделены мощнейшим челябинским железнодорожным узлом, а въехать в Ленинский район из центра или Советского района вообще можно только через два «входа», публике не объяснили.
После разработчиков с небольшой и эмоциональной речью выступил главный архитектор области Антон Серебровский, который отметил, что новый генплан Челябинска крайне важен для всего региона, поскольку в областном центре живет «практически треть всего населения области». На самом деле уже больше трети — 1,2 млн из 3,5 млн. Но спорить все равно не хотелось.
А дальше, собственно, и пошло шоу. Потому что дошла речь до вопросов из зала и тех, кто хотел бы высказаться.
Известный в Челябинске инвестиционный консультант Олег Пермяков пытался озадачить разработчиков генплана простым вопросом — а сколько все это стоит?
«Я могу представить генплан как инвестпроект, — уверял Пермяков. — И даже легко могу прикинуть, сколько в нем будет частных денег: например, на 17 млн «квадратов» жилья, о которых вы говорите, население потратит около 1 трлн рублей. Но во что обойдутся те мероприятия по преобразованию города, которые мы видим? И есть ли понимание источников финансирования всего этого?»
Ответ был прост и понятен, хоть и разочаровывал. Технико-экономическое обоснование в рамках генплана не выполняется. И вообще это не тот документ, в котором считают деньги. Этим занимаются, когда составляются документы уровнем ниже, «отраслевые» — например, комплексные системы дорожного движения и общественного транспорта. И, соответственно, понадобится дополнительное моделирование.
Краевед Юрий Латышев, разумеется, интересовался, предусматривает ли новый генплан сохранение исторического центра города и объектов культурного наследия. Ему объяснили, что в документе есть целый раздел на этот счет и что он предполагает «максимальное сохранение, регенерацию исторической среды без новой застройки», поскольку это «исторический код, лицо города». Юрий Латышев был счастлив.
Эксперт по транспорту Яков Гуревич был предсказуемо безапелляционен.
«Проект генплана абсурден, негоден и даже не подлежит переделке», — заявил он. Прежде всего господина Гуревича возмутила недостоверность и даже невозможность (по его мнению) как взятых за основу данных, так и планируемых показателей.
«Чтобы достигнуть указанных цифр по населению, надо чтобы рождаемость увеличилась на треть, смертность уменьшилась, а продолжительность жизни достигла ста с лишним лет. И по миграции — вы просто данные Росстата посмотрите! Там же сплошное падение, а не рост!» — возмущался Гуревич.
Госпожа Холодова попыталась уверить, что данные по приросту населения и миграционным процессам взяты именно у Росстата и на деле все обстоит не так, как представляет себе эксперт. Стороны так и не смогли прийти к общей точке зрения.
Девелопер Андрей Бодрягин не столько задал вопрос, сколько высказался насчет того, что генплан бессмыслен без стратегии развития. В ответ ему предложили выбрать, о какой именно стратегии, о каком уже существующем документе с таким названием он говорит — о стратегии развития области до 2020 года, о стратегии пространственного развития Российской Федерации или еще о какой. И снова спор был бесполезен. И прерван Сергеем Якобюком.
Представитель одной из строительных ассоциаций региона Юрий Десятков вспомнил про пионеров на водной глади Миасса и подчеркнул, что не увидел в представленных материалах "за счет чего мы будем любить город".
«Изюминки я не увидел», — сказал он.
Виталий Передерий, все полтора часа презентации прокачавший головой, словно отрицая все, что было сказано разработчиками, задал вопрос про улично-дорожную сеть и несоответствие предложений разработчиков нормативам озеленения. Но ответ уже не услышал — убежал на какое-то совещание.
«Это не новый генплан, а очередная реинкарнация, переделка старого генплана 1967 года, — констатировал архитектор Сергей Шумаков. — И это не генплан развития, а генплан торможения. И за это отдали полмиллиона долларов».
«Если эта сумма верна, тогда это очень мало для составления качественного документа такого уровня, — отметил в свою очередь эксперт по транспорту Дмитрий Чудиновских. — Меня, скорее, не устраивает сама организация работы с созданием подобного рода документов»…
Спорить ни с кем из выступавших не хотелось. И потому, что все правы. И потому, что бесполезно.
«Техзадание на генплан было выдано администрацией города», — чуть позже пояснил корреспонденту ЕАН Владислав Татарников. А на вопрос, насколько оно было качественным, улыбнулся и ответил, что «формально оно отвечает требованиям Градостроительного кодекса».
И почему-то вспомнилась старая поговорка про «хреновое ТЗ — результат хз». Кажется, именно это все собравшиеся и наблюдали. И вина разработчиков во всем этом, похоже, минимальна...
P.S. Кажется, лишь один человек из присутствующих не только не высказался, но и не проявил сколь-нибудь заметных эмоций по поводу предлагаемого варианта генплана. Это главный архитектор Челябинска Николай Ющенко.
И его можно понять. Николай Иванович как никто знает, насколько в Челябинске в последние полтора десятилетия при застройке города не соблюдали не то что генплан — элементарный здравый смысл. Сам ведь руку приложил по полной программе. А потому какой смысл реагировать и обсуждать то, что будет забыто (если не спущено в унитаз) через день после принятия? Такие у челябинских властей и элит традиции...
