— Егор Викторович, с момента вашего назначения на должность заместителя главы региона прошло два месяца. Вы рады, что после нескольких лет работы за пределами области (сначала в Ханты-Мансийском автономном округе, а затем в структурах минстроя в Москве, — прим. ЕАН) вернулись в Челябинск?
— Я вернулся домой. Здесь семья, родственники, дети, друзья, много людей, кого я знаю давно и хорошо и кто давно и хорошо знает меня. В этом смысле я, конечно, рад.
Я ведь перебрался в Москву совсем недавно и на самом деле жалею, что не сделал этого раньше, — даже несколько месяцев работы в федеральных структурах серьезно обогатили мой профессиональный опыт, понимание, контакты.
Конечно, когда пошли сведения о политических переменах в Челябинской области, о смене главы региона, у меня где-то внутри появилось ощущение возможности вернуться. Но само предложение от Алексея Леонидовича все же было несколько неожиданным. К тому же у меня именно в тот момент были на руках и, скажем так, альтернативные варианты продолжения карьеры. Очень неплохие. Было из чего выбрать.
— Долго думали?
— Это не было вопросом раздумий. Все сразу сыграло — и сам факт предложения с очень высокого уровня, и предложенная серьезная позиция, и ответственная, важная работа, интересные задачи. Предстоит много очень интересной и, я уверен, продуктивной работы. Ну и, повторюсь, — здесь семья, дети, друзья.
— Одной из задач, поставленных перед вами, стало воссоздание в структуре правительства области министерства промышленности…
— Если точнее — министерства промышленности, новых технологий и природных ресурсов.
На самом деле создание новой структуры такого уровня — это достаточно непростой с организационной точки зрения процесс. Буквально на днях окончательно утрясли все организационно-штатные вопросы — название, штатная численность, структура будущего министерства, полномочия, функционал и прочая «бюрократия» которая сопровождает создание любой подобной структуры. Алексей Леонидович Текслер подписал соответствующее распоряжение.
Теперь завертится весь бюрократический механизм — должен быть назначен исполняющий обязанности министра, который будет должен заняться, например, необходимыми юридическими и регистрационными процедурами — да хотя бы зарегистрировать министерство как юридическое лицо. А еще вопросы размещения министерства и его сотрудников, обеспечения и тому подобное. Очень рутинный, непростой процесс, который, повторюсь, займет какое-то не самое большое время.
Затем управление госслужбы уже объявит конкурс на замещение должности министра…
— Ходило много разговоров о том, что этот пост может занять Павел Рыжий (работал вице-губернатором, министром и замминистром в правительстве области во времена губернаторства Михаила Юревича и Бориса Дубровского, - прим. ЕАН)...
— Мы увидим претендентов, как только они заявятся на конкурс на замещение должности. Стать министром иначе юридически невозможно.
— Не поверю, что в кулуарах не обсуждались кандидатуры на пост министра.
— Обсуждались. Но не совсем корректно было бы говорить о ком-то конкретном до завершения процедуры выдвижения кандидатов на конкурс. Посмотрим, кто заявится.
— Говоря о возвращении в структуру правительства региона министерства промышленности, нельзя пройти мимо понятия промышленной политики, в том числе региональной промышленной политики. Что вы подразумеваете под этим термином? Какой смысл вкладываете?
— Начнем с того, что министерство промышленности — инструмент реализации промышленной политики, а региональная промышленная политика — это часть государственной промышленной политики, которая направлена на стимулирование роста выпуска промышленной продукции и ее качества.
Промышленная политика формируется, формулируется на уровне государства. Основные ее проводники — правительство Российской Федерации, министерство промышленности и торговли РФ, подведомственные ему структуры, у каждой из которых есть свои задачи. Часть из которых реализуется в рамках национальных проектов, а часть — в рамках прямых полномочий.
Собственно, у нас в регионе ровно те же задачи, на своем уровне. Главная — стимулирование промышленного производства, его количественного и качественного роста.
В каждой из отраслей свои особенности, свои текущие и целевые показатели. Где-то важен именно количественный рост, где-то — рост с точки зрения повышения передельности продукции. Чем больше степеней передела, чем выше в конечной продукции доля добавленной стоимости, созданной в нашей области, тем лучше.
При этом мы должны четко понимать, что многие предприятия нашей области давно и очень тесно завязаны в различных кооперационных и производственных цепочках. На уровне страны, а иногда и на мировом уровне. И где-то в этих цепочках нужна продукция высоких переделов, а где-то — первые, простейшие — сырье, заготовки того или иного уровня.
Надо учитывать и то, что каждый регион нашей страны думает прежде всего о себе, собственном развитии. Конкуренция между регионами, прежде всего за ресурсы на свое развитие, становится все острее. И не всегда даже укладывается в цивилизованные рамки.
Мы видим попытки других регионов перехватить те компетенции, которые традиционно есть у нашей промышленности, перетащить их к себе. Иногда попытки достаточно успешные. А иногда — даже вопреки здравому смыслу и общей эффективности. Не учитывая, скажем, определенные логистические особенности, производственные традиции, сложившиеся кооперационные цепочки, возможности кадрового потенциала региона и так далее.
Но такие попытки будут продолжаться, и нам следует быть к ним готовыми. И самим, в свою очередь, расширять свои производственные возможности, компетенции. Повторюсь — чем большая доля добавленной стоимости конечной продукции будет создаваться на территории Челябинской области, тем лучше для Южного Урала. Регион не всегда использовал те возможности для развития, роста, что есть у него.
Например, большое количество наших предприятий имеют гораздо более высокий уровень взаимоотношений с федеральным минпромторгом, нежели с региональными органами власти. Это, я считаю, огромное упущение. Но и отличная возможность для нас наверстать то, что было упущено.
Здесь надо уточнить, что ряд серьезных инструментов по поддержке промышленности выстроены через прямое взаимодействие предприятий с федеральной властью. Но то, что нам ставят сейчас в упрек наши коллеги из Москвы, — это пропасть, которая по факту существует сейчас в отношениях промышленников и региональной власти. И в Москве очень приветствуют то, что мы воссоздаем министерство промышленности как отдельную структуру.
— Как бы вы оценили то состояние, в котором сейчас находится промышленность нашей области (во всем его разнообразии), ее сильные и слабые стороны.
— Промышленность для Южного Урала — даже не экономически, а регионообразующая история. Челябинская область во многом была создана, развилась как регион и стала тем, чем она сейчас является, благодаря промышленному производству. Можно по-разному относиться к факторам и явлениям, которые сопутствуют развитому промышленному производству. Но хотим мы этого или нет, все, что сейчас есть у нас, — благодаря промышленности.
При этом наша промышленность чрезвычайно разнообразна. Это одна из самых сильных сторон Челябинской области. Мы довольно плотно общаемся с коллегами из других регионов, и они впечатлены тем спектром отраслей, которые есть на Южном Урале. Можно вспоминать про металлургию, машиностроение, оборонную промышленность, сельское хозяйство как таковые, но нельзя забывать про то, что внутри каждой из этих отраслей есть огромный спектр узких отраслей, специализаций, рынков, видов продукции. Внутри того же машиностроения — приборостроение, радиоэлектронная промышленность, производство медицинского оборудования… Чего у нас только нет.
— Судостроения нет.
— Не скажите. Да, нет верфей, предприятий, которые замыкают производственную цепочку и производят корабли. Но достаточно предприятий, производящих ту или иную продукцию для судостроения. Более того, есть ряд предприятий, которые являются единственными в стране производителями систем для кораблей - как гражданских, так и военных. Без наших комплектующих и систем корабли не смогут нормально ходить.
— А слабые стороны?
— Это, скорее, не слабости, а особенности. Продолжение наших достоинств. Они возникли из той глубокой специализации нашей промышленности, которая существует с советских времен, тех компетенций, которые здесь сложились исторически, межрегиональной кооперации, которая в то время была совершенно разумно создана. С распадом СССР пошел слом этих цепочек. Сейчас мы находимся в процессе их восстановления.
— Принято считать, что наша область — это прежде всего металлургия. Это сила или слабость?
— Есть и плюсы, и минусы. Я проработал четыре года в Ханты-Мансийске. И там принято критиковать местные власти за то, что все делается прежде всего для нефтяной и газовой промышленности. Но, собственно, а с чем еще работать, если эта отрасль там есть и в таком объеме?
В Челябинской области ровно так же. Глупо отказываться от того, что уже развито и успешно работает. Кстати, не надо думать, что успехи в металлургии наших предприятий, их возможности, уровень их развития, компетенции — это что-то само собой разумеющееся. Это результат планомерного развития в советское время и очень серьезной работы наших металлургов в последние два десятилетия. Результат тех усилий по масштабному технологическому перевооружению производств, вложений, что были сделаны, работы на мировых рынках… То, что сделано, надо холить и лелеять всеми силами.
— А машиностроение?
— Здесь главный вопрос — эффективность. Если мы внимательно посмотрим весь тот опыт, который имеется у наших машиностроителей, тех, кто смог выжить и развиться, несмотря на все трудности последних почти 30 лет, — все они действуют по одному и тому же рецепту: повышение эффективности, создание высокопроизводительных рабочих мест на основе применения новых технологий.
Собственно говоря, именно поэтому Алексей Леонидович Текслер сделал именно такой акцент на новых технологиях и в названии нового министерства, и в штатном расписании его структуры, и в формировании функционала.
В том виде, в котором наше машиностроение существовало до распада СССР, сегодня быть эффективным невозможно. Посмотрите на любые современные предприятия. Они, как правило, очень компактны, не занимают много пространства, очень динамичны, оснащены высокоинтеллектуальными системами производства. Там всегда ведется очень плотная работа с персоналом, его обучением, работа по внедрению различных систем бережливого производства.
На самом деле такое предприятие видно с первого взгляда. Приходишь — и там совершенно точно есть отдел качества, отдел развития персонала, точно стоит новое оборудование, есть инвестиционная программа по его приобретению или модернизации. Это такой базовый набор признаков эффективности предприятия.
— Вы затронули тему механизмов стимулирования развития промышленности, инструментов, которые есть на федеральном уровне. А что могут из таких механизмов поддержки, стимулов предложить региональные власти?
— Прежде всего я думаю, что нам не стоит «изобретать велосипед» и выдумывать что-то принципиально новое. Совершенно точно нужно вписываться в федеральные механизмы и программы поддержки развития промышленности. Глупо не использовать те возможности, что уже есть. Нужно владеть мерами федеральной поддержки и двигаться в том же направлении — прежде всего готовить наши предприятия к пониманию этих мер, к пониманию того, какие именно меры поддержки нужны и возможны для каждого предприятия, готовить к получению и работе с этими механизмами.
— То есть, по сути, ликбез?
— На первой стадии — да. Плюс к федеральным мерам добавить то, что может сделать, чем может помочь регион.
Понятно, что финансовые возможности у области не такие большие. Мы должны делать акцент на организационной и административных мерах. Да, где-то налоговые льготы и послабления. Но чаще мы сталкиваемся с тем, что промышленники нам говорят: "Не надо нам финансовой поддержки, дайте нам хорошую площадку с нужной инфраструктурой и инвестиционную среду». Самое главное — создание благоприятного климата вокруг инвестора. Хотя это очень заезженная в бытовых разговорах тема.
Кстати, речь идет не только о возможностях области, но и о муниципалитетах. И я вижу, как поменялся менталитет глав городов и районов по отношению к производственникам. Особенно там, где ситуация в экономике непростая. Они на своей шкуре почувствовали, чем хорошо наличие предприятий. Это не только, грубо говоря, налоги с заработной платы сотрудников. Но и собственно рабочие места, вывод из определенной социальной депрессии, различные социальные программы, банальное благоустройство вокруг территории предприятия… Сопутствующих эффектов много. Хорошо, что главы начали это понимать.
На самом деле промышленникам, как правило, не так много нужно от местных властей. Не мешать и сделать то, что может муниципалитет, — дорогу, подключение к энергоресурсам и так далее.
В области хватает уже существующих промышленных площадок. Там не нужно опять-таки ничего изобретать: необходимо поработать с документами, с земельными участками и дать малейшую поддержку, чтобы чиновники на местном уровне не морочили голову и просто сделали то, за что они получают зарплату.
— Вы говорите о некоей реновации старых промышленных площадок?
— Когда мы говорим о реновации, обновлении, надо учитывать, что любой адекватный менеджмент на любом предприятии прекрасно понимает: модернизация производства — это единственная возможность выжить. Что если он купит старое оборудование, то через пару лет закроется. И наша задача — дать людям возможность не тратиться на что-то не связанное с непосредственно процессом производства.
В этом смысле я бы хотел поменять то скептическое отношение, которое есть, например, к индустриальному парку «Малая Сосновка».
— Да ладно?! А это возможно? Там же годами не могли протянуть ни газ, ни электричество, ни водоснабжение...
— На самом деле сделано довольно много. То, о чем вы говорите, - история двухлетней давности. Сейчас это гораздо больше (хотя хотелось бы еще больше) похоже на те картинки, которые обычно показывают в начале проекта.
Сейчас к парку проложена хорошая дорога, подключена первая очередь электричества, подключен газ, в объемах, достаточных для всех резидентов. Выделено финансирование на водоснабжение и водоотведение в достаточных объемах. Думаю, в 2020-м году это там появится. А на этой неделе мы занимаемся вопросами подключения второй очереди энергетических мощностей. Это позволит «посадить» на этой площадке еще двух резидентов к тем, что там уже расположены, — компания «Вторком» и группа компаний Doorhan. Очень интересные предприятия.
Как только подключим дополнительные мощности по электричеству, на этой площадке можно ставить практически любое производство. Это вопрос не очень большой — около 20 млн рублей, и уже есть понимание, где взять эти деньги — на возможной экономии от контрактов по водоснабжению и водоотведению.
— Много ли желающих зайти в «Малую Сосновку»?
— Будет много. Они и сейчас есть. Им нужно только электричество. В будущем году инфраструктура будет.
— Много ли в области площадок, подобных «Малой Сосновке»?
— Практически готовые индустриальные парки уже есть на всех промышленных площадках. Есть успешный частный индустриальный парк на площадях «Теплоприбора». Есть бывшая территория завода «Метран». Большое количество площадок в Миассе, Златоусте и так далее, которые никем, к сожалению, не заполнены.
Многим промышленникам не нужны красивые картинки. Нужен нормальный цех, теплый, с нормальной логистикой, с возможностью подвоза сырья и вывоза готовой продукции и чтобы было комфортно добираться сотрудникам. Не так много требуется, в общем-то. Производить продукцию они умеют. Продавать — тоже. Более того, сейчас вряд ли кто-то начнет делать новый проект, тем более промышленный, не понимая, кому он будет продавать продукцию, для кого он ее делает.
Наша задача — помочь в этом. Помочь тем, кто будет силен и эффективен в своем развитии. Дальше они справятся сами.
