* * *
26 июня в 8:10 на избирательном участке, расположенном в челябинской коррекционной школе № 127 (для детей со слабым зрением), было предсказуемо пусто. В фойе, где на этот раз сделали зал для голосования (раньше он был в глубине школы), — невыспавшийся пожилой охранник, девушка, только-только распаковывающая списки избирателей, прикрепленных к участку, да две женщины, спорящие друг с другом.
Та, что помоложе, хотела поставить стол для сбора подписей за звание «Город трудовой доблести» поближе к зоне голосования. «А иначе до меня никто не дойдет!» — аргументировала она.
«У меня должны быть потоки разделены, а ты так выход людям загородишь», — спокойно, но со стальной уверенностью в голосе отвечала та, что постарше, — миловидная тетушка почтенного возраста, но все еще выглядящая бодро и живо и явно начальница.
«А, ну хорошо», — быстро согласилась молодая и отодвинула столик обратно.
Мне в почти ультимативной форме предложили обработать руки антисептиком и надеть одноразовые перчатки (маска уже была на лице). Перчатки оказались маловаты, и одна из них тут же порвалась, но это никого не волновало.
«А что это у вас тут пусто? — спрашиваю. — Неужели я первый сегодня?»
«Первый, конечно!» — ответили было мне. Но тут я заметил два бюллетеня в прозрачной урне для голосования. Видимо, у женщин сработала неизбывная привычка автоматически говорить мужчинам, что он у них точно первый… Ну, третьим тоже быть неплохо, наверное...
Предъявив паспорт, получив бюллетень, расписавшись и отдав свой голос, я отправился к выходу, но молодая девушка упросила меня поставить подпись на бланке с символикой города трудовой доблести. Согласился. Посмотрел в бланк — надо только ФИО поставить, дату да подпись. Ни паспортных, ни других персональных данных. То есть подписи эти никакой юридической силы не имеют и ни на что не влияют. Ну, да все равно не жалко.
Посмотрев на бланк, увидел, что только за сегодняшнее число росчерки поставили уже семь человек.
«Погодите — бюллетеня для голосования три вместе с моим, а тут уже семь человек расписались. Это как?» - спрашиваю. Меня чисто по-мужски возмутило знание, что я не просто не первый, но и даже не третий, а уже восьмой по счету. А как избирателя — несостыковочка в числах.
«Ну… — замешкалась женщина-начальница, явно распоряжавшаяся здесь всем. — Здесь же по ночам сейчас сотрудники полиции дежурят. Вот, наверное, они и расписались».
«А вы из какого дома? — теперь уже меня спросила все та же начальница и посмотрела на меня глазами доброй учительницы, в чем-то подозревающей нерадивого ученика. — Ах, из 32-го. А я ваш депутат! Давайте сфотографируемся!»
Я, конечно, и так знал, что передо мной директор школы Тамара Николаевна Тетелюева. Но сделал вид, что удивился. К тому же она действительно после прошлогодних выборов в райсовет никак себя в качестве депутата не проявляла. Во всяком случае, в моем многоквартирном доме.
Но сфотографировался, конечно.
* * *
Вечером 1 июля пешеходная часть улицы Кирова была забита молодежью. Точнее, судя по виду, — школьниками старших классов. Несколько компаний было с гитарами.
Возле Законодательного собрания один парень повернулся в сторону улицы и с надрывом начал даже не петь, а, бряцая по струнам гитары, кричать песню Виктора Цоя «Перемен! Мы ждем перемен!».
Однако популярности не снискал и даже пару монеток не заработал. Куда более весело обстояли дела чуть поодаль, где девичья компания затянула «Отпетых мошенников» с их «Люби меня, люби».
В принципе, конечно, картина получилась адекватная положению дел в стране. С одной стороны, как известно, «кто в молодости не был революционером, у того нет сердца». С другой — женщин в нашей стране сильно больше, чем мужчин, и им любви хочется, а не перемен и вот этого вот всего...
* * *
На дальнем конце стола в конференц-зале Законодательного собрания области, где на этот раз сделали пресс-центр областного избиркома, в удобном кресле полувосседал-полувозлежал и.о. руководителя Общественной палаты Челябинской области Николай Дейнеко.
Он выглядел усталым. И, наверное, было отчего — целую неделю за голосованием следила целая дивизия (около 9 тыс.) общественных наблюдателей, более 90% которых были подготовлены, обучены и зарегистрированы именно Общественной палатой региона.
Комдив Дейнеко рассказал корреспонденту ЕАН, что, конечно, на этот раз было непросто — только само голосование работало с 7:00 до 21:00, и приходилось разбирать, разбирать, разбирать мелкие (а порой и серьезные) обращения и жалобы. А еще этот коронавирус…
«У меня уже седьмой близкий знакомый слег. И ведь очень быстро всё происходит: день-два, а потом бац! — и поражение легких процентов 40», — рассказал господин Дейнеко, внимательно следя за социальной дистанцией между собой и корреспондентом ЕАН.
Николай Михайлович остро ощущал опасность.
* * *
С периодичностью раз в два-три часа перед журналистами представал председатель областной избирательной комиссии Сергей Обертас. Сегодня был его день, его бенефис. Такое бывает нечасто, но один или два раза в год (в зависимости от того, сколько раз в году происходят серьезные выборы или, вот как сейчас, общероссийское голосование) Сергей Владимирович на некоторое время становится едва ли не главным человеком в политическом пространстве области.
К тому же, если Николай Дейнеко с его 9 тыс. наблюдателей — комдив, то руководитель облизбиркома — скорее командарм: во время организации и проведения голосования под его началом трудятся более 20 тыс. членов 2304 территориальных и участковых избирательных комиссий.
А еще именно Обертас оглашает промежуточные и предварительные результаты прошедшего волеизъявления, и именно от того, что он скажет, будут зависеть дальнейшие карьеры многих и многих участников политического процесса в области, в том числе тех, кто уже находится в системе власти в регионе.
Собственно, именно в этом на этот раз скрыта основная интрига голосования. Ведь в его «базовом» исходе и в одобрении поправок по большому счету никто не сомневался — ни те, кто заполонил соцсети фотографиями бюллетеней с галочкой напротив слова «нет», ни те, кто заранее начал праздновать победу.
А вот кто «сделал», а кто «не сделал» явку и где больше, а где меньше отдали голосов за поправки — эти негласные, но очень даже реальные политические скачки, главным призом в которых считается возможность и дальше находиться на своей должности, а наказанием — отставка, начинаются задолго до дня голосования и продолжаются куда дольше момента подведения итогов волеизъявления. Так, большие проблемы, видимо, будут у глав пары районов Челябинска, где явка оказалась ниже даже традиционно слабых для областного центра показателей...
…Тем временем Сергей Обертас, вне сомнения, классно «держал фасон» и вел свой очередной бенефис. Всегда «бодрячком» (благо в отличной спортивной форме), на позитиве, оптимистично он объявлял вновь поступившую информацию и в голубого цвета маске (но не на голубом глазу) отвечал на вопросы журналистов в пресс-центре.
«Прежде чем начать процедуру непосредственного подсчета голосов, сначала надо погасить неиспользованные бюллетени, — объяснял господин Обертас последовательность действий на местах. — Это можно делать по-разному: ножницами, ножом, любым острым предметом. В отдельных территориях даже топор используют».
И на этот раз, судя по итоговым цифрам, это явно не топор народной войны.
В Челябинской области — 65,88% явки и 69,54% голосов «за».
Никто и не сомневался. Как пела певица Валерия: «Ничего, обычные дела»...
