Долгожданная картина Алексея Германа по книге братьев Стругацких «Трудно быть Богом» наконец-то добралась до Екатеринбурга. Фильм, который снимали на протяжении 14 лет, поверг в шок зрителей кинотеатра «Салют». Среди жестокости и смрада гости не нашли посланий от Всевышнего. Они лишь глубоко задумались над тем, как, оказывается, трудно быть зрителем.
Вне всяких законов
Действие фильма разворачивается на планете Арканар. Все человечество погружено в глухое Средневековье, которое так и не дожило до эпохи Возрождения. Главный герой дон Румата Эсторский – наблюдатель-землянин, миссия которого бережно подправлять ход событий, не нарушая логическое развитие истории. Несмотря на то, что Румата должен сохранять нейтралитет, он не выдерживает натиска черного братства на «серых» жителей и убивает злодеев.
Вне всяких законов
Действие фильма разворачивается на планете Арканар. Все человечество погружено в глухое Средневековье, которое так и не дожило до эпохи Возрождения. Главный герой дон Румата Эсторский – наблюдатель-землянин, миссия которого бережно подправлять ход событий, не нарушая логическое развитие истории. Несмотря на то, что Румата должен сохранять нейтралитет, он не выдерживает натиска черного братства на «серых» жителей и убивает злодеев.
Сюжетные линии, сплетенные между собой в один запутанный клубок, трудно прослеживаются за их многообразием. Практически половину фильма зритель проводит в состоянии наблюдения, на первый взгляд, бессмысленных действий и диалогов героев. И лишь к концу картины становится чуть понятнее, к чему же нас так долго готовил создатель произведения.
По словам вдовы режиссера Светланы Кармалиты, фильм снят абсолютно по другим законам кино. Помимо того, что вся картина черно-белая, и состоит она из очень длинных кадров, перед экраном постоянно ходят люди, сверкают мечи и брызгает грязная кровь.
Стоит отметить, что на протяжении всего просмотра зритель не слышит ни единого звука музыки. Исключение составляет лишь игра Руматы на небольшом духовом инструменте в начале и конце фильма. Озвучкой к картине становятся лишь голоса и крики людей, а также различные шумы.
«Когда включаешь обычный фильм, ты, даже стоя спиной к телевизору, можешь по музыке определить: кого-то сейчас убили, а вот теперь кому-то признались в любви. Здесь такого нет», – поясняет Светлана Кармалита.
Горы мертвецов и толпы рабов
Что примечательно, картина не вызывает никаких приятных эмоций. Испуг, отвращение, раздражение и даже ощущение легкой тошноты.
Все, что происходит на экране, в прямом смысле утопает в грязи и человеческих фекалиях. Мы видим загнивающий городок, главными «достопримечательностями» которого становятся гигантские горы трупов, а также виселицы с мертвыми людьми и животными.
По словам вдовы режиссера Светланы Кармалиты, фильм снят абсолютно по другим законам кино. Помимо того, что вся картина черно-белая, и состоит она из очень длинных кадров, перед экраном постоянно ходят люди, сверкают мечи и брызгает грязная кровь.
Стоит отметить, что на протяжении всего просмотра зритель не слышит ни единого звука музыки. Исключение составляет лишь игра Руматы на небольшом духовом инструменте в начале и конце фильма. Озвучкой к картине становятся лишь голоса и крики людей, а также различные шумы.
«Когда включаешь обычный фильм, ты, даже стоя спиной к телевизору, можешь по музыке определить: кого-то сейчас убили, а вот теперь кому-то признались в любви. Здесь такого нет», – поясняет Светлана Кармалита.
Горы мертвецов и толпы рабов
Что примечательно, картина не вызывает никаких приятных эмоций. Испуг, отвращение, раздражение и даже ощущение легкой тошноты.
Все, что происходит на экране, в прямом смысле утопает в грязи и человеческих фекалиях. Мы видим загнивающий городок, главными «достопримечательностями» которого становятся гигантские горы трупов, а также виселицы с мертвыми людьми и животными.
Практически все жители поместья – «серые» люди, привыкшие к хладнокровному обращению с собой. Все они – рабы черного братства, которые постоянно испытывают физическую и моральную боль. Впрочем, создается впечатление, что каждый из них настолько привык к жестокости, что без этого он уже не сможет.
В подтверждение этому - один из заключительных кадров кино, где дон Румата отпускает на волю раба. Тот убегает буквально на несколько метров и падает замертво. Главному герою объясняют, что этот человек с четырех лет живет на цепи, и воля для него – это верная смерть.
«Мы не врачи, мы – боль!»
Говоря о замысле фильма, нужно отметить, что за грязью и голыми истерзанными телами основная идея картины улавливается довольно трудно. По слова Светланы Кармалиты, они с Алексеем Германом не ставили целью донести до зрителя глубинную суть.
«В 19 веке один русский классик сказал: «Мы не врачи, мы – боль». Художник показывает ее, открывает нравственную муку. А зритель уже сам должен понять, как отнестись и что с этим делать. Леша никогда не верил, что искусство может преобразовать общество. Оно может только продемонстрировать то, что общество не замечает», - объясняет соавтор картины.
«Мы не врачи, мы – боль!»
Говоря о замысле фильма, нужно отметить, что за грязью и голыми истерзанными телами основная идея картины улавливается довольно трудно. По слова Светланы Кармалиты, они с Алексеем Германом не ставили целью донести до зрителя глубинную суть.
«В 19 веке один русский классик сказал: «Мы не врачи, мы – боль». Художник показывает ее, открывает нравственную муку. А зритель уже сам должен понять, как отнестись и что с этим делать. Леша никогда не верил, что искусство может преобразовать общество. Оно может только продемонстрировать то, что общество не замечает», - объясняет соавтор картины.
Хотя вдова режиссера и заявляет, что ей все равно, какой смысл найдут зрители, она все-таки обратила внимание на самые важные реплики героев. Именно в них и заключается идея картины.
«Надо заострить особое внимание на последней сцене, когда Румата заявляет, что туда, где есть «серые», всегда будут приходить черные. Еще одной ключевой беседой становится диалог Руматы с ученым Будахом», - рассказывает Кармалита.
Стоит отметить, что в разговоре Будах говорит, что если бы у него была возможность, он бы попросил Бога всех уничтожить. В ответ Румата заявляет, что это ничего не решит. Что однажды, на этом месте, появится новый народ, где точно также будет разделение на сильных и слабых, где будет кровь и унижение, где будет господствовать власть черных.
Впрочем, как утверждает Кармалита, добраться до истины сможет далеко не каждый. Ведь понять Бога под силу только тому, кто сумел однажды понять самого себя. Ольга Анцирева, Европейско-Азиатские Новости.
«Надо заострить особое внимание на последней сцене, когда Румата заявляет, что туда, где есть «серые», всегда будут приходить черные. Еще одной ключевой беседой становится диалог Руматы с ученым Будахом», - рассказывает Кармалита.
Стоит отметить, что в разговоре Будах говорит, что если бы у него была возможность, он бы попросил Бога всех уничтожить. В ответ Румата заявляет, что это ничего не решит. Что однажды, на этом месте, появится новый народ, где точно также будет разделение на сильных и слабых, где будет кровь и унижение, где будет господствовать власть черных.
Впрочем, как утверждает Кармалита, добраться до истины сможет далеко не каждый. Ведь понять Бога под силу только тому, кто сумел однажды понять самого себя. Ольга Анцирева, Европейско-Азиатские Новости.
