Они ненавидят свой диагноз и лекарства: психолог рассказала, зачем ВИЧ+ подростку наставник

В Свердловской области стартует общественный проект “Трамплин” благотворительного фонда «Дети+» для подростков, живущих с ВИЧ. Цель его — сделать так, чтобы дети приняли диагноз и успешно вышли в большую жизнь.

В ходе проекта будет сформирована команда наставников, которые помогут подопечным преодолеть самостигматизацию — неприятие своей болезни, поддержат в ходе лечения, расширят жизненные горизонты. «Нередко дети с ВИЧ хранят свой диагноз в тайне, они его стесняются и ненавидят. Именно поэтому во многих семьях, где у ребенка ВИЧ, стараются обсуждать это как можно меньше.

Но говорить о болезни с ВИЧ-положительными подростками необходимо. В первую очередь потому, что до 70% детей ненавидят свой диагноз и однажды бросают лечение — антиретровирусную терапию, которая сдерживает вирус, не дает ему размножаться. Тем самым подростки подвергают опасности не только здоровье, но и жизнь. Напротив, постоянно принимая лекарства, ребенок может вести жизнь обычного подростка и не может передать вирус другим ни при каких обстоятельствах», — объясняет куратор проекта в Екатеринбурге Ольга Бондаренко.

— Вы намерены отобрать для участия всего 10 подростков 12-18 лет. Почему именно такое количество и как будет происходить отбор?

— Мы стараемся адекватно оценивать свои силы. Нас всего двое. Думаем, вести десять пар получится эффективно, больше — уже тяжеловато. Нужно отладить процессы.

Как раз сейчас мы занимаемся отбором ребят. Общаемся с педиатром СПИД-центра, смотрим карточки, смотрим, какая ситуация в семье. Поскольку мы обе работаем в центре, то примерно понимаем, у кого из детей могут быть проблемы, которые возможно решить с помощью проекта.

— Как будут отбираться наставники? По опыту других городов (ранее проект «Трамплин» стартовал в Москве, Санкт-Петербурге, Самаре, Новосибирске), откуда приходят люди?

— Вообще мы даем широкую рекламу, то есть люди могут приходить откуда угодно. По опыту других городов — это могут быть взрослые, живущие с ВИЧ, люди, которых тревожит тема социального сиротства. Например, те, кто в будущем хочет усыновить ребенка. Но это не значит, что мы им отдаем предпочтение. Основное требование — взрослый должен быть стабильным психологически, с адекватной мотивацией к участию в проекте. Причем человек не обязан как-то формулировать свою цель изначально, мы понимаем ее в процессе общения с ним. Если обобщать, то адекватная мотивация — это желание поделиться опытом и самому получить личностный рост.

Если говорить о методике отбора, то первый этап — это телефонное интервью. Многие отсеиваются уже на нем, узнав, какой пакет документов нужно собрать. Надо сказать, достаточно серьезный — включающий справки о наличии или отсутствии судимости и о том, что человек не состоит на учете в наркологическом диспансере.

Затем человек заполняет анкету, мы с ним беседуем. Затем он проходит обучение, сдает экзамен. Затем мы формируем пары. И только после этого начинается работа.

— Как формируются пары?

— Подобрать гармоничную пару — задача психолога. Есть и определенные стандарты, которые мы стараемся не нарушать: например, ставить в пару однополых людей.

— В чем все же состоит содержательная часть работы наставника? Ведь это не психолог, который как профессионал должен помочь побороть тревоги, страхи и так далее?

— Нет, задача наставника — именно быть рядом в качестве значимого взрослого. То есть человека, который впустил подростка в свой мир, которого подросток уважает, в каком-то смысле берет пример. Человек, который рядом. В идеале у подростка должно быть несколько таких значимых взрослых (помимо родителей, и это нормально). И стать таковым не так сложно, как кажется, если изначально правильно выстроить общение.

Теперь о конкретных формах взаимодействия. Предполагается, что наставник встречается с подростком два раза в месяц и постоянно на связи в мессенджерах. Каким может быть содержание встреч? Все что угодно, то, что направлено на расширение горизонтов ребенка. Если речь идет о подростке из детского дома, то важно помочь ему в освоении бытовых навыков: закупке продуктов, использовании банковской карточки, организации жизни в квартире. Им на выходе из учреждений этого не хватает. Универсальный вариант — сводить на работу, познакомить с коллегами.

Я знаю, что многие, когда планируют совместное времяпрепровождение, думают о развлечениях. Сходить в кино, например. Но мы все же просим, чтобы это была история про развитие. Например, не просто посмотреть фильм, а посетить киноклуб, поучаствовать в обсуждении.

И еще раз подчеркну. Наставник — это взрослый, который рядом. Который дает фоновое ощущение доброго принятия. И это должно проявляться в любые моменты. Наиболее важно фоновое ощущение доброго принятия. Хорошие, насыщенные переживаниями отношения.

— И сколько может длиться такое наставничество?

— Наш проект пока анонсирован на год. Но по опыту других городов, общение продолжается столько, сколько нужно участникам, но уже с минимальным участием психологов.

— Какова роль психологов в этот первый год?

— Мы довольно внимательно следим за общением наставников и подростков. Все время на связи с участниками проекта в мессенджерах. Кроме того, наставники обязательно проходят групповую супервизию раз в месяц и — также раз в месяц — индивидуальные консультации. Еженедельно заполняют отчетные формы.

— Какими показателями эффективности вы оперируете?

— У нас целый набор критериев: отношение к диагнозу, приверженность лечению (сам ли пьет таблетки или контролируют взрослые) и так далее. И опыт других городов говорит о том, что проект дает серьезные подвижки.

— Когда закончится отбор и обучение и стартует непосредственно работа?

— Планируем стартовать в феврале. И надеемся, что проект приживется в регионе. Если все пойдет хорошо, то осенью 2021 года будет второй набор, и мы сформируем уже 20 пар.