2020-й. Год в «короне». Итоги от Александра Кириллова

По традиции давайте вспомним, чем мы жили в уходящем, 2020 году. Точнее, понятно, что все мы жили одним, но ведь было и что-то еще. Хотя, скажем честно, хорошее вспоминается с трудом.

Написать что-то новое о коронавирусе невозможно. Как и все, мы занимались этим целый год. Вирус — король повестки, говорят, в российских СМИ это слово в разных вариациях встречается чаще, чем «Путин». Не проверял, но совсем не удивлюсь, если это правда.

Первый раз кольнуло подозрение, что все не будет просто, в феврале, когда первую в РФ инфицированную выявили в Тюменской области. Обычно не очень поворотливые, наши чиновники вдруг, что называется, забегали.

Потом был указ № 100 губернатора Куйвашева, запрет покидать квартиры без лишней необходимости, пустые улицы, закрытые рестораны, театры, кино, торговые центры. Потом всем надоело бояться и запреты властей стали нарушать всеми доступными способами. Главный аргумент — «нет так уж много людей от «короны» умирают и вообще, чему быть — того не миновать».

Коронавирус — это не медицина, это и политика года, и экономика, и культура, и бизнес. Вызов всему привычному и устоявшемуся.

При этом нельзя ведь сказать, что этот гость из Китая открыл нам что-то принципиально новое. Мы и так знали, что наша медицинская отрасль сама не очень здорова и болеть можно дома. Что Турцию и Италию в принципе могут заменить челябинские озера и курорты Кавказа. То есть, не могут, конечно, но если припрет… Что можно не ходить в кафе и рестораны, а если опять же очень захочется — можно заказать доставку. Что онлайн-шопинг существует — тоже знали. И что без походов в кино можно обойтись, все давно есть в интернете.

И что государство наше, несмотря на всю свою внешнюю брутальность, к масштабным вызовам на самом деле не готово. Помните, как весной вдруг выяснилось, что мы не умеем производить дешевые простенькие медицинские маски?

Из плюсов — мы жили в историческое время. Возможно, это кого-то утешит. Главный минус — подводить «коронавирусные» итоги явно рано, все еще впереди. Давайте вспомним, что еще случилось в этом году.

В феврале прекратил работу старейший муниципальный кинотеатр — «Салют». Как-то так вышло, что, успешно пережив пресловутые лихие 90-е, он стал загибаться и выглядел не лучшим образом.

Как и предполагали скептики, несмотря на громадье планов, он не работает уже почти год, в центре города образовался смысловой и физический пустырь. В общем, работал кинотеатр и при Брежневе, и при Горбачеве, и при Ельцине, и при Путине с Медведевым работал. А при Высокинском вдруг перестал и закрылся. Почему? Так и осталось непонятным.

Ничего страшного в преображении города, изменении функционала его знаковых зданий и объектов, наверное, нет, жизнь есть жизнь. Но просто взять и походя закрыть — это было очень странное решение. Примерно такое же странное, как взять — и открыть спустя семь лет Краснознаменную группу на Плотинке. Вот только с патриотикой не получилось, и с уходом мэра Высокинского, наверное, уже и не получится. А вот с культурой вполне спокойно реализовали: избушка на клюшке.

Еще одно важное февральское событие 2020-го — задержание и арест директора особой экономической зоны «Титановая долина» Артемия Кызласова.

Чтобы понять всю важность этого события, необходимо отметить, что нет, пожалуй, в Свердловской области структуры, которую не любили бы больше, чем эту ОЭЗ. Никто никогда не верил в то, что она занимается чем-то полезным. Даже те, кому по долгу службы полагалось верить и агитировать других, неофициально давали понять, что контора эта мутная.

Увы, как и предсказывали скептики, в результате ничего не изменилось: суд над уже бывшим директором продолжается, а сама «долина» продолжает здравствовать и даже в очередной раз получит какие-то сумасшедшие деньги из областного бюджета на жизнь в 2021 году.

VIP-персоны по долгу службы и в соответствии со статусом — люди достаточно информированные и поэтому в коронавирус поверили не все и не сразу. Слишком фантастическим многим показался сценарий.

Жизнь быстро все поправила. Губернатор Куйвашев публично выпорол в своей "инсте" чиновников, сфотографировавших без масок и одна из участниц фотографирования скоро умерла - депутат городской думы Екатеринбурга Елена Дерягина. В то время смерть от «короны» еще считалась чем-то шокирующим, и официально никто причину не назвал, но сами обитатели «серого дома» всё знали и понимали.

Недели через три скончался министр агропромышленного комплекса и потребительного рынка Свердловской области Дмитрий Дегтярев. Тут уже никто ничего не скрывал, и, пожалуй, к лучшему.

«Если уж министра не спасли — значит, дело серьезное», — заговорили даже самые ярые ковид-скептики.

Совершенно особенная история — самолеты с масками, аппаратами искусственной вентиляции легких и прочими «коронавирусными» грузами, которые везли для Свердловской и Челябинской областей бизнесмены Андрей Козицын, Игорь Алтушкин и Андрей Симановский.

О рынке благотворительности Свердловской области и том, сколько он «стоит», в разное время пытались писать многие. Понятно, что все цифры весьма условны, ведь многие жертвователи своих трат не раскрывают. Фонд Святой Екатерины к концу года называет итоговую сумму затрат почти в 1,5 млрд рублей, 900 млн из них — расходы на покупку средств индивидуальной защиты.

Эта история, возможно, первый в современной истории Свердловской области случай, когда частные лица решили своими силами закрыть вопрос с дефицитными или сверхдорогими на тот момент простейшими масками.

2020-й — это и новый виток так любимого в Екатеринбурге жанра «широкой общественной дискуссии», на этот раз — о теме ЛГБТ и казачества. В сентябре в городе прошла «Неделя гордости», набор совершенно невинных мероприятий, каких-то лекций, лекториев и т. п. Как всегда в таких случаях, никто, кроме пары десятков граждан, ничего бы не заметил, но тут проснулись «патриоты», и на защиту общественной нравственности вышли казачьи патрули.

«Поиски геев» неуверенно шли несколько дней, после пары скандалов с приставанием к людям в «рваных» джинсах и с разноцветными волосами казаки отступили. Но осадок, что называется, остался. Всем еще раз дали понять, что властям добровольные народные дружины такого плана вполне симпатичны, а вот всякие разноцветные и нетрадиционные граждане — не очень.

Несмотря на все ковидные потрясения, 2020-й не стал временем сплочения элит. То есть принято считать, что если в стране происходит что-то важное, то администрация президента накладывает вето на любые серьезные политические конфликты и кадровые решения, на аппаратном языке — ставит их «на стоп». Очевидно, пандемия коронавируса при всей ее масштабности с точки зрения власти поводом для единения не стала, скорее — наоборот.

Назначенного министром в декабре 2017 года, главврача Свердловского областного противотуберкулезного диспансера Андрея Цветкова не любил никто. «Медицинская общественность» сразу сочла, что эта должность не его уровень. Коллеги по цеху называли его мелочным, злопамятным и мстительным, вспоминали, что еще в студенческие годы министра частенько шпыняли по разным поводам, и, придя к власти с должности главврача второй лиги, он начал мстить более успешным обидчикам, в том числе оперативно зачистил горздрав.

Активно распространявшиеся слухи о наличии у министра «силовой» крыши либо были лишь слухами, либо спасать его почему-то никто не стал. В июле после визита в Екатеринбург главы Минздрава Михаила Мурашко Цветкова заменили на главврача детской «девятки» Андрея Карлова.

Справедливости ради скажем, что министр здравоохранения — должность не самостоятельная, это касается что Цветкова, что Карлова. При накоплении критической массы негатива любого министра можно убрать. Говорят, что уже спустя несколько месяцев после ухода Цветкова даже его противники стали признавать, что каких-то радикальных изменений смена власти в отрасли в итоге не принесла.

Окружным центром по борьбе с новой коронавирусной инфекцией стал аппарат полпреда. Как не раз со значением напоминал представитель президента Николай Цуканов, первое заседание штаба состоялось чуть ли не в конце января, когда тема еще только начинала раскачиваться и укрепляться в массовом сознании.

Полпредство отрабатывало коронавирусную тему достойно. По крайней мере, так казалось со стороны. Аппарат Цуканова оперативно делился своей статистикой по заболеваемости, коечному фонду и прочим позициям. При этом каких-то громких публичных скандалов между его офисом и губернаторами не было: ответственными за борьбу с заразой Кремль назначил глав регионов, полпредам в округах осталась роль координаторов, старших помощников и контролеров.

Тем не менее, несмотря на всю риторику в духе «Отступать некуда, все на борьбу с коронавирусом!», в ноябре Москва, не дрогнув, сменила полпреда, прислав ему на смену министра строительства Владимира Якушева. В объяснения никто вдаваться не стал, да и сами уральцы не больно-то требовали их предоставить. Полпредство — структура администрации президента, а это материя темная и исследованию не подлежит.

Кстати, сам Цуканов оставил у журналистов о себе хорошие воспоминания, не был дуболомом и «человеком в футляре» и даже расстраивался после пресс-конференций, если ему не задавали острых вопросов.

В ноябре свой пост покинул архиепископ Екатеринбургский и Верхотурский Кирилл. По неофициальной информации последние года два владыка был готов покинуть Екатеринбург даже пешком, настолько велико было желание сменить картинку за окном, но Русская православная церковь — организация с иерархией не менее строгой, чем администрация президента, и «добро» было получено лишь недавно.

Еще одной проблемной для церковного руководителя темой стало «дело отца Сергия», но об этом — в отдельном рассказе.

Уже в пору пандемии Екатеринбургская епархия запомнится и конфликтом со светскими властями. Несмотря на настойчивые пожелания правительства закрыть храмы, митрополит Кирилл на это не пошел. Перепалка даже перешла в официальные соцсети, но в итоге этот раунд был за митрополитом, церкви продолжили работу, официально — с соблюдением всех требуемых антикоронавирусных мер, на практике, судя по фото на сайте епархии, — без соблюдения оных.

В результате переезд в Казань все сочли повышением для митрополита Кирилла. Как поведет себя в строптивом Екатеринбурге его сменщик, митрополит Евгений, поймем уже скоро.

Мэр Екатеринбурга Александр Высокинский ушел в отставку, проработав чуть более двух лет. Предыдущий глава города, председатель думы Екатеринбурга Евгений Ройзман, кстати, свой административно-политический срок до конца тоже не досидел, так же уйдя в добровольную отставку. Такая своеобразная новая городская традиция.

Шанс на то, что у Высокинского с городом ничего не получится, был изначально. И дело даже не в том, что он не был избран на прямых выборах, а, по сути, был назначен главой города по настоянию губернатора. Назначенец в нашей системе власти — это практически общая история, но у кого-то получается работать годами, а у кого-то — нет.

Во-первых, мэр всю дорогу не был самостоятелен. Массовая зачистка представителей предыдущей администрации, назначение вице-мэров, отношения с контролируемой разными кланами городской думой — все эти процессы как задачи и сценарии с самого начала были импортированы в голову главы из других центров. Уходившие из мэрии старожилы прогнозировали, что обслуживать все интересы сразу Высокинскому не удастся, и в итоге оказались правы: мэр «сгорел» на этой непростой работе.

— Я убрал всех людей Тунгусова!

— Лучше бы ты снег убрал…

Два главных дела двух лет Высокинского — уборка города и благоустройство. С первым справиться практически удалось, Грязьбург и Снегбург времен Чернецкого и Якоба начал уходить в прошлое. Правы оказались те, кто говорил, что никаких революций в этой сфере производить не нужно, необходимо лишь докупить технику и правильно организовать работу. За это Высокинскому спасибо.

С благоустройством пошло сложнее. Тему эту в городе традиционно «держат» десятки политиков, общественников, урбанистов и просто неравнодушных медийных личностей, поэтому реконструкция сквера за Оперным, парков "Зеленая роща" и у Дворца молодежи, укладка гранита в центре города и все прочие проекты шли под надзором. Можно было сколько угодно говорить о том, что ремонт за театром или нелепый фонтан у памятника Попову, к примеру, расторговали и утвердили еще при старом режиме, и мэр лишь доводит до конца чужие проекты. Все равно все било по Высокинскому.

Еще одна показательная история — события в сквере у Театра драмы. Мэр стал единственным высокопоставленным чиновником, пусть далеко не сразу, но прибывшим на место событий. Никто этого, разумеется, не оценил, и именно в сквере прозвучали первые требования об отставке чиновника.

В какой момент Высокинский начал спотыкаться, четко отфиксировать уже сложно, но даже сами чиновники мэрии примерно весной 2020 года стали говорить, что «начальник совсем плох, кажется, он скоро начнет заговариваться».

Поговорить Высокинский вообще любил всегда. И когда работал в мэрии при Тунгусове, и когда трудился в областном правительстве опять при Тунгусове, и когда вновь вернулся в администрацию города уже в статусе главы. Для журналистов такой чиновник — большой подарок, для него самого и для подчиненных — жуткая головная боль.

Часть проблем, завершившихся отставкой, Высокинский собрал себе сам. Начиная с идеи повысить зарплату городским чиновникам и заканчивая целой россыпью ярких высказываний, каждое из которых моментально растаскивали по СМИ и соцсетям (оправдание казачьих патрулей, рассуждения о третьей ветке метро, проект городской канатной дороги и т. д., и т. п.).

В какой-то момент его перестали воспринимать всерьез практически все. Разумеется, причиной отставки стало не это, за общительность и умение мечтать у нас не снимают. Но и в сохранении не помогло: когда в октябре пошла первая информация о том, что «Высокинский — всё», в его защиту никто не высказался.

Почему Высокинский «не зашел» горожанам — вопрос к политтехнологам, а возможно, и психологам. Почему его слили так быстро — к губернатору. Какой мэр вам нужен — к горожанам. Боюсь, что на самый важный, третий, вопрос ответа у нас самих нет. Мы плохо понимаем, чего хотим, и те, кто выступает против возвращения прямых выборов, в чем-то правы, скажем честно.

2020 год — это, безусловно, и год гражданина Николая Романова, прославившегося как отец Сергий. Известный противник ИНН, сетей сотовой связи и масонов весной публично и резко выступил против прекращения служб в храмах из-за пандемии коронавируса.

Все это в Сергии есть. Плюс харизма, иначе откуда столько фанатов, в том числе высопопоставленных и даже в погонах. «Интеллигенция» может сколько угодно смеяться над его косноязычием и подозревать в актерстве, но как-то так вышло, что монах-фрик основал и контролировал мини-империю со своей казной, «народом», «силовиками» и прочими атрибутами самостоятельного государства.

Наверное, все это продолжалось бы еще долго, и ни церковные ни светские власти продолжали бы это не замечать, но «святого отца» понесло в политику. Сергий начал требовать передать ему духовную и светскую власть в стране, отправив в отставку президента Путина и патриарха Кирилла. Какое-то время на него еще пробовали не обращать внимание: «Ну сумасшедший, что возьмешь», но монах лишь распалялся, и в итоге силовая и судебная машины все-таки заработали. В ночь на 29 декабря уже давно разжалованного и отлученного от Церкви гражданина Романова задержали, этапировали в Москву и арестовали на два месяца. История безумного монаха вместе с коронавирусом перекочевывает вместе с нами в 2021 год.

2020-й унес жизни легенд советской еще культуры: Гафт, Джигарханян, Жванецкий. Екатеринбург, а точнее — Свердловск, потерял Владислава Крапивина и Евгения Родыгина. Возможно, это два последних великих свердловчанина, остальные ушли раньше.

Родыгин успел отметить 95-летие, а год этот в регионе и вовсе был официально объявлен Годом Родыгина. Из-за коронавируса большинство праздничных мер ушли в онлайн, то есть в никуда, а в июне композитора не стало.

Уличная политика — это тоже 2020 год. Около двух месяцев в Свердловской области собирали подписи за возвращение прямых выборов мэров, отмененных региональным законом. Собрали что-то около 15 тысяч, этого хватило для того, чтобы «народный» законопроект был внесен на рассмотрение Законодательного собрания и, разумеется, отклонен.

В итоге все разошлись вполне довольные друг другом. Весь процесс прошел почти без эксцессов, оппозиция зафиксировала свою активность, чиновники — свою бдительность, а депутаты — свою лояльность чиновникам. По завершении все раскланялись и пошли по домам.

Вот, кажется, и все. С наступающим!