В Екатеринбурге волонтеры федерального общественного движения «Том Сойер Фест» уже третий год восстанавливают фасады старинных особняков. Координатор местной ячейки проекта Любовь Дегтева показала ЕАН «Дом Колчака», который активисты преображают в этом сезоне, и объяснила, почему ей не надоело проводить четыре месяца в году на стройке.
«Дом Колчака»
В этом году у нас случилась определенная драма с выбором дома. У нас есть несколько параметров. Это не должен быть объект культурного наследия, это должен быть деревянный дом (потому что работа с деревом легко делегируется тому, кто пришел в первый раз), это здание должно иметь внятного собственника, и этот собственник должен хотеть сохранить здание.
Нашли один дом - собственник подумал и решил, что не хочет проводить фестиваль, ведь это стройка на все лето. В принципе, нормальное решение, мы его уважаем.
Потом мы нашли дом, где собственники нас носили на руках. Это был дом на Кирова, 59, на трамвайном кольце, такой островок XIX века на ВИЗе. Но потом нам позвонили из администрации города.
Оказалось, что разрабатывается проект планировки города, по которому это здание должны снести. Мы потратили много времени, пытаясь понять, что нужно сделать, чтобы сохранить дом. При текущем положении дел – ничего. Нам пришлось отказаться от этого дома, хотя мы все подготовительные работы провели на этом объекте.
Фото Антона Власова
Мы разговаривали с ЕМУП ТТУ, как нам безопасно организовать работы на Кирова, 59. Когда они узнали, что мы ищем новый объект, они обрадовались и предложили нам свой «Дом Колчака». Это здание принадлежит администрации города, там сейчас располагается столярная мастерская трамвайного депо. Почему дом так прозвали - неизвестно. Кто-то когда-то якобы видел табличку на фасаде, но не сфотографировал, и теперь ходят слухи.
Самое раннее упоминание про этот дом встречается в 1910 году. Он уже был отмечен на картах и был маркирован как школа. То есть это здание точно построили до революции. Изначально трамвайный парк был Цыганской площадью, улица Фрунзе была Второй Загородной. А у нас в городе такая фишка, что рядом с площадью всегда строили школу. Так что мы думаем, что и здесь была школа. Если посмотреть на планы, на фасад, это симметричное здание. Это точно общественное здание, потому что оно высоченное, под 3 м только одно окно, то есть это не жилой дом.
В конце 1920-х, когда власти искали место для трамвайного парка, эта площадь идеально подошла. В какой-то момент дом стал рабочим клубом. Есть ощущение, что они вешали свои плакаты прямо на фасад на кованые гвозди, потому что вся стена просто ими нашпигована. После клуба здесь снова открыли школу. Даже сейчас приходят люди, которые учились в этой школе в советское время и вспоминают свои школьные годы.
Здесь мощный гранитный цоколь. В советское время его заложили еще на такую же высоту кирпичом, но на гранитной части сохранился номер. На всех дореволюционных домах есть такие номера. Мы его очистили от краски, потом залакируем, и он станет важной исторической частью фасада.
Фото Марины Митрохиной
Есть проблема с тем, что сгнил кусочек одного бревна. Мы сделаем в этом месте пломбу. Вычистим все, что сгнило, и поставим кусочек дерева той же породы, по тем же волокнам, в том же направлении. Будет такая честная консервация.
У нас почему-то бытует мнение, что бревенчатая изба сгниет через 50 лет. Она сгниет, если за ней не ухаживать. За этим домом ухаживали, у него кровлю меняли, у него с фундаментом все хорошо. Он внутри не мок. Это здание никогда не покидали, поэтому оно хорошо сохранилось.
Мы будем зачищать грязь с бревен и старую краску с наличников, покрывать бревна защитным составом, проявляя его текстуру. У бревен оказалась сумасшедшая красивая текстура под леопарда. Будем красить наличники, мы поменяем полностью металлический фартук вдоль цоколя, дорастим водосточные трубы. Сейчас вода льется на цоколь, он разрушается. Еще мы будем стекла менять, потому что многие стекла сейчас с пулевыми отверстиями и с трещинами. Небольшой состав работ, но он объемный в плане квадратных метров.
Мы - подорожник на проблеме уничтожения городской истории
“Том Сойер Фест” занимается именно фасадами и решением каких-то фатальных конструктивных прорех в здании. Например, если у здания кровля сгнила, то мы не будем делать вид, что все в порядке. Если здание промокнет, через два года мы его потеряем. В доме на Чернышевского, 6 мы в 2019 году меняли кровлю. Не силами волонтеров, но мы собрали сумму на эти работы. Внутренней отделкой не занимаемся.
Эффективность фестиваля как проекта сложно измерить.
Но ее можно наблюдать каждый день - когда человек приходит на площадку и у него меняется взгляд на то, как выглядит улица. Появляется ощущение, что можно своими руками повлиять на то, как выглядит город, и оно рождает другое ощущение того, что является нашим историческим наследием, где кончается «мое» и начинается чужое. Как будто бы «мое» - это весь город.
Мне грустно, что очень много наследия потеряно. Я не из Екатеринбурга, я из Перми. Я сюда приехала учиться и задержалась. И даже на моих глазах очень много зданий пропало, которые я за последние 10 лет не обнаружила, гуляя по центру. Это грустно, потому что для меня город - это многослойная среда. Это не просто забор или дом, это ощущение того, что ты здесь не первый и не последний. И прикольно, когда это ощущение есть. Когда мы все сносим и строим что-то странное, ощущение начинает пропадать.
Мне не кажется, что те, кто сносит, - злодеи и такие: “Ага, я сейчас тут всю историю снесу и сделаю всем плохо!” Мне кажется, они думают: “Сейчас мы тут снесем все, что мешает, и построим что-то прекрасное на века!” Я думаю, что у этих людей действительно благие побуждения, которые гармонируют с ними самими. Просто у нас разное воспитание, эстетическое развитие.
«Том Сойер Фест» не решает проблему со сносом старых зданий. Наш фестиваль – это подорожник. Проблема системная, ее нельзя решить, покрасив с волонтерами фасад дома. Мы это делаем по нескольким причинам. Во-первых, мы не можем этого не делать. Я здесь и сейчас могу сделать вот столько, поэтому делаю. Во-вторых, мы играем вдолгую. Это про ощущение людей себя горожанами, это вообще не про дома.
А вообще у нас сам процесс довольно криво устроен, с наследием в частности. У нас с финансированием какая-то беда. Большинство исторических зданий стоит на охране. Это большие барьеры и трудности, в том числе финансовые, для бизнеса - вложиться в сохранение этого здания. У нас как будто бы не достает оптимизации этого механизма. Может быть, программ про то, как найти деньги на сохранение наследия. Потому что очевидно: федерация и город не справляются тем бюджетом, который есть. Его непропорционально мало домам, которые нужно сохранять.
Нам нужна не рабочая сила, а увлеченные люди
«Том Сойер Фест» проходит не только в Екатеринбурге, он проходит больше чем в 50 городах России. Это случилось не сразу. В каждом из городов есть такие же ребята, как мы. Каждый из нас в своих городах делает свое дело хорошо, это видно. И партнеры проникаются к нам доверием. С нами дружит местный бизнес, нас поддерживают крупные федеральные компании. У меня ощущение, что это не только история про пиар, это отношение конкретных сотрудников компаний к «Том Сойер Фесту». Конечно, мы заключаем соглашения, размещаем логотипы партнеров, делаем корпоративные выезды для их сотрудников. Но при этом у меня есть ощущение, что бизнес с нами дружит, потому что там работают конкретные люди, директора или менеджеры, которые так же любят наследие города. Все делают люди, нет безликого бизнеса.
У нас есть три ядра, если можно так сказать. Активное ядро состоит из тех, кто постоянно решает задачи по организации фестиваля: определяет потребности, ищет ресурсы, общается с партнерами. Это человек пять. Еще человек 15 на подхвате, они всегда приходят, когда есть конкретная задача. Есть волонтеры, которые приходят поработать руками. Таких людей за сезон больше сотни человек приходит. Кто-то здесь каждый день, кто-то пару раз зайдет, кто-то вообще только приехал в город и для него это туристическая точка. Сейчас, например, у нас приехали туристы из Ульяновска, недавно был мужчина из Томска, приехал специально на фестиваль в Екатеринбурге посмотреть и поработать.
Это очень разные люди, нельзя их по профессии, или по возрасту, или полу поделить. У них разные интересы, график работы, но им важно, что с городом.
За три года у нас стало больше опыта. Нам проще делать многие вещи, чем в первый год. У нас появился большой парк инструментов и разных штуковин, которые необходимы, чтобы работать с домами. Мы подросли, у нас появились знания и инструмент. Что не подросло или с трудом подрастает - это смежные проекты и форматы. Те, кто занимается наследием, могли бы собрать сторителлинг, мы бы тут сами сколотили щиты. Сейчас у нас не хватает ресурсов.
Нам нужны люди, которым так же не все равно, как выглядят наши города, наше наследие. Кому тоже приятно учиться что-то делать руками. Нужны не столько рабочие руки, сколько увлеченные глаза. Кто-то, может, принесет печенья и скажет: “Такие вы классные”. Это помощь. А кто-то придет, скажет: “Я организую у вас лекцию”. Это круто. В глобальном смысле мы хотим, чтобы вокруг проекта появилось много людей, для которых ощущение себя в городе стало бы первостепенным. Потому что такие люди от нас придут на свою работу и начнут делать что-то не для какого-то Екатеринбурга, а для своего Екатеринбурга и будут стараться как для себя.
Есть новость — поделитесь! Мессенджеры ЕАН для ценной информации
+7 922 143 47 42
