Сегодняшний выезд журналистского пула в Алапаевск на открытие памятника Святой великомученице княгине Елизавете Федоровне начался с раздачи православных газет.
Предложил их мужчина лет пятидесяти — наверное, паломник. Темой номера «Челябинских епархиальных вестей» было Лето Господне. Однако небезынтересно было прочесть и о том, что игумен только что открытого в Челябинске Богоявленского мужского монастыря Афанасий отказался от поездки на святую гору Афон. Вместо Греции он выбрал Ганину Яму, монастырский устав которой решил взять за образчик для своей обители. В душе шевельнулось нечто вроде гордости за крепкий уральский характер. Который может отказаться от поездки в теплую и солнечную Грецию.
Трехчасовую поездку до Алапаевска организаторы решили скрасить экскурсией. Дали нам не гида, а христианскую миссионерку Ларису Хомутову — милую и интеллигентную женщину. Она рассказала, что в Алапаевске была бесчисленное количество раз.
«Елизавета Федоровна и другие убиенные ждут нас, они постараются, чтобы наша поездка была необременительной. Мы едем на знаменательное событие», — говорила христианка.
Елизавету Федоровну она назвала «исключительной звездой на небосклоне нашего православного пантеона». Примеров благочестивых практик, когда русские цари ездили на богомолья перед началом важных дел, наша рассказчица за время трехчасовой поездки привела изрядно.
Таким образом, напрашивалась прямая связь между, скажем, Александром II Освободителем и Владимиром Путиным, который не обходится без наставлений своего духовника Тихона Шевкунова. Может, конечно, такой связи на самом деле и нет. Но на ум такие сравнения приходили точно. Поделать с этим ничего было нельзя. Разве только прочитать молитву Господню — это бы точно помогло переключить внимание.
Рассказала миссионерка немного и о личной жизни великомученицы. Ее супруг генерал-губернатор Москвы Сергей Александрович должен был жениться по долгу службы.
«Он все выбирал ей сам — украшения, платья. Трудно в Елизавете Федоровне узнать ту девушку, которая приехала в Россию», — говорила Хомутова. Елизавета Федоровна, конечно, такую форму отношений одобряла. Ну а как иначе? Ведь только мужчина может решать, какой длины и расцветки могут быть женские юбки и платья. Ну и еще, конечно, нижнее белье.
«Это сейчас женщины обладают полнейшей самостоятельностью и могут прекрасно обходиться без мужчин. А тогда все было иначе», — пояснила экскурсовод.
В город приехали за час до торжества и поколесили по улицам. В этом патриархальном муниципалитете, где очень сильно влияние тех самых «скреп», наш шатл принимали за космический корабль. Шок от гигантского автобуса читался в глазах взрослых и детей.
Почему — не очень понятно. Вроде паломники бывают, иногда туристы. С другой стороны, в Алапаевске, в отличие от Ипатьевского дома, до сих пор сохранилось здание напольной школы. В нем большевики держали пленников царской крови. Того же примерно возраста особняк, в котором разместились мэрия и гордума. Так что удивляться недоумению иных обитателей городка, может быть, и не стоит.
У храма уже собрались люди. Это были редкие местные жители — старики на лавочках, люди старше среднего возраста и совсем мало родителей с детьми. Не очень похоже на раскаивающийся в грехе цареубийства уральский городок. Хотя власти Алапаевска загодя размещали в местных газетах анонсы и предваряли событие тезисом о значимости события для духовной жизни муниципалитета.
Пока шли последние приготовления в ожидании главных гостей — митрополита Кирилла, Евгения Куйвашева, Сергея Степашина и Андрея Козицына, главным героем немного побыл скульптор Александр Кокорин.
«Я вспоминал образ Джоконды. Нужен был обобщенный образ, да и мимика у Елизаветы была сложной. Но я надеюсь, что все получилось», — рассказал автор.
«Никто себя вести не умеет, пьют под окнами, матерятся. Кругом наоткрывали „Красное и белое“. Я устала в полицию жаловаться», — параллельно говорила мне горожанка Лидия Викторовна.
По ее словам, раньше население Алапаевска вело себя воспитаннее и сдержаннее, нежели теперь — во времена возрождения духовности.
Неожиданно с улицы Чайковского повернул красный хэтчбек Alfa Romeo в 159-м кузове. После чего в голове возникло легкое ощущение когнитивного диссонанса. Все смешалось в кучу: накрытое белым полотном изваяние, священники, казаки, переодетые в сестер милосердия девушки и гламур. Который в обличии итальянской премиальной машины добрался и в этот уголок. Тут же поблизости нашелся сидящий в черном Mercedes Gelandewagen полицейский прапорщик. Вкупе с рассказами Лидии Федоровны о безуспешных жалобах в полицию на выпивох все встало на места. И когнитивный диссонанс сразу прошел.
Памятник великомученице открывали под благовест. Первым слово взял председатель Императорского палестинского общества Сергей Степашин. «Дорогой владыка, друзья, жители Алапаевска, сегодня важный день. Мы возвращаем дань памяти великомученице Елизавете», — объявил бывший российский премьер.
За периметром площадки в этом время кипела жизнь: дети лазали по деревьям, собаки тяжело дышали от жары.
За периметром площадки в этом время кипела жизнь: дети лазали по деревьям, собаки тяжело дышали от жары.
«Любая революция — это первый шаг к трагедии. В первую очередь для простых людей», — объяснял Степашин.
Поблагодарив за помощь в установке памятника УГМК и РМК, гость из Москвы передал слово другим.
«Хорошо, что асфальт новый положили. Паршивый, конечно, но подержится», — рассуждали стоявшие рядом мужики. И в этом утверждении они были правы так же, как Сергей Степашин — в своем.
Поблагодарив за помощь в установке памятника УГМК и РМК, гость из Москвы передал слово другим.
«Хорошо, что асфальт новый положили. Паршивый, конечно, но подержится», — рассуждали стоявшие рядом мужики. И в этом утверждении они были правы так же, как Сергей Степашин — в своем.
Врио губернатора Евгений Куйвашев сказал, что «мы не в силах изменить историю, но можем сохранить память — чтобы такие преступления не повторялись никогда».
«У того народа нет будущего, кто не знает свое прошлое. Хочу поблагодарить Императорское палестинское общество, нашу митрополию и УГМК, которые оказали такую помощь. Успехов вам», — напутствовал всех кандидат в губернаторы.
Вышедший за ним митрополит Кирилл говорил о необходимости пробуждения.
«Елизавета не была русской по крови, но была русской по духу, — сказал он. — Добрые люди есть везде — и в УГМК, и в РМК».
Если такое вдруг возможно, то Елизавета Федоровна теперь наверняка рада, что спустя десятилетия жизнь в чужом для всей ее сути Алапаевске идет своим чередом. Наконец, покрывало спало, и все увидели творение скульптора. Елизавета Федоровна, как и полагается, была в монашеском облачении. В руках она держала крест и веточку лилий. И это было очень мило: при жизни она очень любила эти цветы.
Политики и благотворители сделали групповой снимок, клирики провели службу, потом всех наградили почетными памятными знаками, и зрители разошлись.
Рядом с местом своего первого временного погребения, Свято-Троицким собором, теперь принцесса Гессен-Дармштадтская осталась навсегда. И в этом, безусловно, есть глубокий смысл.
