Татьяна Гурова, первый заместитель главного редактора журнала «Эксперт» (Москва):
Будут те же ощущения, что и в 1998 году. Дело в том, что экономика уже не могла справиться с тем курсом рубля, который был, а теперь будет ещё девальвация. Резервы роста частного сектора экономики исчерпаны, все рычаги возможного роста в этот раз у государства — это прежде всего бюджет и золотовалютные резервы. Как себя поведут власти, так в итоге и будет.
Что до бюджета и валютных резервов, то смягчить удар может только использование золотовалютных резервов для ограничения девальвации рубля. Хорошо, что Центробанк уже объявил о прекращении покупки валюты.
Будут, конечно, запланированы инвестиции в регионы — прежде всего дороги и стройка. Но сильного эффекта это не даст. Как вы сами пишете, в Челябинске квартиры некому продавать, а дорожное строительство никогда и нигде сильно экономику не поднимало.
Что касается промышленности, то ее возможный рост начнётся года через полтора-два при самых лучших обстоятельствах. В общем, стало понятно зачем нам Бог в конституции.
Анастасия Кузьминова, экономист, директор агентства Соинвест (Челябинск):
Некоторая проблема для нашего региона в том, что те отрасли, которые, в принципе, выигрывают от того же роста курса доллара (например, металлургия) — высококонцентрированные, и основные предприятия находятся в руках буквально нескольких человек, из которых на Урале не живет почти никто.
Конечно, можно еще говорить, что свои плюсы в происходящем есть для нашей легкой промышленности или субъектов малого и среднего предпринимательства, нацеленных на экспорт. Только этих предприятий у нас не так много, и их экспорт в основном в страны ближнего зарубежья, ситуация в которых близка к нашей. Им бы сейчас активнее смотреть в более далекие края, например в Африку.
А вот кто, что называется, «попал» — это, например, розничная торговля одеждой. Теперь даже одежда китайского пошива из самых дешёвых тканей может оказаться малодоступной для населения.
Максим Климентьев, частный инвестор (Челябинск):
На самом деле, все достаточно банально. Экспортерам, не завязанным на углеводороды, если, конечно их объемы экспорта не снизятся, будет очень хорошо от девальвации рубля. Тем же, у кого личные доходы в рублях, и они фиксированы — то есть подавляющему большинству россиян — будет плохо.
Алексей Швайгерт, политтехнолог, политконсультант (Екатеринбург):
Если говорить о ближайших политических процессах, то свою роль может сыграть страх, который вызовет мобилизацию. Эта негативная движуха играет на руку нашим властям, и они, конечно, этим воспользуются.
Думаю, что это коснется прежде всего голосования по поправкам в конституцию, перед которым будет много речей о том, что «снова пришло время сплотиться», «враг у ворот», и это голосование не столько за Конституцию, столько в целом «за будущее России», которую спасет вера в мудрость и хитрость Владимира Путина, который всех переиграет. Этот уровень драматизации срабатывал в 2016-м и в 2018-м годах, сработает и сейчас.
Что же до местных выборов и кампании по выборам в Госдуму, то можно посмотреть аналогию с 2014-м годом. Тогда рубль упал по отношению к доллару в два раза, но в 2016 году на выборах в Госдуму «Единая Россия» показала 54% голосов. Когда россияне чего-то боятся, они голосуют «за стабильность» и «лишь бы не было войны». Это наша, так сказать, национальная черта.
Алексей Ширинкин, политолог, директор аналитического агентства «Монитор» (Челябинск):
Челябинская область — все-таки пока еще богатый регион, к тому же не зависимый от нефти — у нас её, как известно, просто нет. Для нас происходящее означает, как мне видится, прежде всего рост спроса на продукцию наших металлургов, трубопрокатчиков, нефтесервиса и вот этого вот всего. А еще — стабильный спрос на вахтовиков из наших депресивных территорий — Кусы, Верхнего Уфалея и так далее.
Но это немногие плюсы.
Что до минусов — это общая просадка экономики страны из-за падения курса рубля.
Думаю, через некоторое время мы увидим рост промпроизводства и неплохое состояние в целом региональной экономики при общей нестабильности экономики страны в целом, поскольку к новым курсам рубля народ будет долго привыкать. Кроме того, может серьезно усилиться и без того более чем критические неравенство разных слоев населения и отраслей экономики. Особенно плохо будет малому бизнесу и бюджетникам.
Однозначным следствием новой экономической реальности станет рост политической напряженности, связанный с вероятным ростом цен на потребительские товары, которые все еще в значительной мере зависят от импортных составляющих и, таким образом, курсов валют. Это, полагаю, самый серьезный вызов, с которым как раз и предстоит разбираться экономическому блоку нового российского правительства
В плане политических раскладов в регионе то, что происходит, конечно же, усилит позиции металлургических олигархов. Главе региона Алексею Текслеру придется с ними непросто. С другой стороны, у них заказчик один — государство, так что все спорные вопросы в любом случае придется решать в Москве.
И я бы не забывал, что должна резко вырасти значимость позиций министра энергетики России Александра Новака, давнего старшего товарища Алексея Текслера. Энергетической отрасли, ее развитию, внедрению собственных технологий, будет уделено особое внимание. А значит — и подрядам на новые скважины, строительству новых и ремонтам нефтепроводов, нефтеперерабатывающих и нефтехимические заводов, разного рода квотам.
Так что я не исключаю сцену, когда в кабинет к Новаку придет условный Виктор Рашников решать вопросы по заказу на металл для нефтяной отрасли, а там будет сидеть Алексей Текслер...
В общем, на этот раз не наша мина, мы не подорвемся. Будет тяжело, но выживем.
