В апреле Россия переходит на новую систему оплаты газа, поставляемого в «недружественные страны». Европейцы сопротивляются и то заявляют, что никогда не согласятся на эти условия, поскольку это делает бессмысленными наложенные на страну санкции, то говорят избирателям, что «договорились» и оплата будет по-прежнему совершаться в евро и долларах. Отчасти они правы: согласно указу президента расчет за энергоресурсы будет по-прежнему, как и прописано в контрактах, вестись в валюте, но только через Газпромбанк. Какая разница между долларами, поступающими в американский банк, и теми, что лежат в российском? И как это скажется на цене телевизора в магазине? ЕАН обсудил непонятные моменты с экспертом Института экономики УрО РАН по внешнеэкономическим связям, кандидатом экономических наук Артемом Ратнером.
Доллары в США и доллары в Москве — это разные доллары
На самом деле валюта, в которой совершаются операции, не так важна. Самый главный вопрос в том, где она хранится.
«Очень важный момент: в чьем банке проводятся операции. Сейчас европейские покупатели должны будут открывать счета в Газпромбанке и туда переводить средства. Перевести валюту, дать поручение Газпромбанку на ее продажу, после чего рублями оплатить за газ. При этом нивелируется риск заморозки активов. Ведь если это российский банк — регулятор США не может ему запретить проводить операции с кем-либо»,
- объясняет Артем Ратнер.
Ключевой вопрос — кто контролирует банк, в котором лежат деньги. От этого зависит, можно ли ими вообще пользоваться.
Так, на сегодняшний день европейские потребители продолжают исправно оплачивать российский газ по тарифам, установленным согласно действующим контрактам. То, что из-за санкций российские компании не могут этими средствами воспользоваться, — это их проблемы. Но, согласно международному праву, никакие обязательства перед Россией не нарушены. Более того, она сможет получить свои деньги в полном объеме, но когда-нибудь потом.
Такое положение дел, когда по закону заплатили, а по факту нет, не устраивает ни российских экспортеров, ни правительство. Альтернативой могло бы стать полное отключение поставок, и президент пригрозил, что этот сценарий возможен, либо перевод расчетов в банк, неподконтрольный американскому правительству.
Просто взять и перевести расчеты в другой банк нельзя. В этом случае западные компании нарушают законодательство о санкциях и попадают на штрафы — им это невыгодно. Остановка производства из-за прекращения поставок энергоресурсов сказывается на прибыли. Но есть третий путь: существенное изменение контрактов в части порядка оплаты. В этом случае формально оплата переводится в российский банк не для того, чтобы помочь обойти санкции, а в связи с необходимостью следовать новому порядку расчетов — покупать за рубли, а это, с точки зрения европейского законодательства, совсем другое. То есть перевод сделок на рубли фактически является лишь предлогом для изменения банка, в котором расчеты производятся. При этом Россия и ее валюта получают несколько бонусов.
«Что получаем мы? Во-первых, это дополнительный инструмент для российской экономики по регулированию курса рубля. Если раньше экспортеры должны были продавать 80% валютной выручки на бирже — теперь 100%, это увеличит объем продаваемой валюты. Второе — деньги от продажи газа быстрее будут поступать в российскую экономику. Ведь когда иностранные импортеры платили в иностранный банк, то между оплатой и поступлением денег в российскую экономику проходило время, теперь же деньги будут поступать в российский банк — они сразу будут поступать в нашу экономку без этой задержки», - поясняет эксперт института УрО РАН.
Наконец, есть и еще один пункт: если схема заработает — европейские банкиры существенно потеряют в доходах. «Это тоже важный момент — банковские комиссии и банковские издержки. Услуги банков чего-то да стоят, и этот процент от проданного газа возвращался в европейскую экономику, а теперь будет уходить в нашу», - отмечает Артем Ратнер.
В некотором смысле европейцы сейчас экономят тепло и электроэнергию, мерзнут ради бонусов банкиров своих стран — это, может, и не самый главный аспект противостояния, но он тоже есть.
Фокусы макроэкономики
С открытием счетов в Газпромбанке и переводом оплаты за газ в рубли европейцам придется делать то, чего они раньше не делали, — создавать «газорублевые» резервы своих стран. По аналогии с тем, как раньше весь мир создавал золотовалютные, только в меньших объемах.
«Согласно Указу Президента, валюта поступает на счет в российском банке, после чего покупатели дают поручение банку, чтобы он продал валюту на бирже, после этого оплачивают свои обязательства по газу. Настоящий указ не ограничивает покупателя, когда именно он должен продать валюту: в день оплаты за газ или можно также ранее. Поэтому теоретически они могут начать создавать рублевые резервы. То есть переводить деньги заранее и продавать их на бирже, когда спрос на валюту высок и курс, соответственно, выше. Указ это не запрещает, такая возможность есть»,
- уточняет Артем Ратнер.
В свою очередь создание иностранными государствами подобных резервов позволяет государству, в чьей валюте они делаются, частично перекладывать дефицит своего бюджета и инфляционные риски.
Одним из способов покрытия дефицита бюджета является эмиссия — государство печатает деньги и раздает их населению для покрытия своих обязательств. В обычной ситуации это ведет в обесцениванию банкнот: поскольку фактически количество товаров в стране не увеличивается, а бумаги на руках у населения становится больше — деньги начинают обесцениваться. Но если при этом какая-то страна формирует рублевые резервы — она начинает скупать обесценивающиеся деньги, изымает эту эмиссию из оборота и тем тормозит инфляцию, стоимость товаров в магазинах остается на прежнем месте. Это, конечно, очень общая схема, но она примерно показывает, как это может работать.
Впрочем, Артем Ратнер отмечает, что если речь только о газе, то эффект в любом случае будет небольшим — российский экспорт в недружественные страны суммарно составляет менее 30% по итогам 2021 года, а в условиях санкций и того будет меньше. Соответственно, объемы резервов европейцев будут не такими большими, чтобы эффект был существенным. «Их воздействие на российскую экономику в любом случае небольшое», - отмечает собеседник агентства.
Другой способ снижения инфляции при этом возникает в самой схеме оплаты: «Если цена на экспортируемые товары выражена в национальной валюте, то зарубежные покупатели несут часть инфляционной нагрузки на экономику. Если при этом спрос на эти товары уменьшается за рубежом — это снижает их стоимость в стране-продавце. К примеру, если в России будет высокая инфляция и если цена на газ со всеми установлена в рублях, то тогда цена на него и для иностранных покупателей вырастет — они снизят спрос, это повлечет за собой в итоге снижение цены как на внешних рынках, так и на внутреннем. А когда цена за газ в евро — меняется только цена в евро, а повышение стоимости газа в России иностранные покупатели на себе не ощущают», - рассказывает эксперт УрО РАН.
Собственно, это соотношение показывает и другую сторону текущей ситуации: европейцам российский газ нужен больше, чем России нужны деньги европейцев. Если поставки энергоресурсов будут полностью остановлены — в России население станет жить хуже, но главным образом из-за роста цен на импортные товары, в Европе же без газа начнут останавливаться производства, при этом в экономике еще и «зависнут» деньги, которые направлялись на оплату газа в Россию — товаров станет меньше, а денежная масса увеличится, цены взлетят вообще на все.
В случае же, если схема оплаты за газ рублями заработает, — в России ряд импортных товаров немного подешевеет.
«Спрос со стороны иностранных покупателей на российские рубли поднимает курс рубля. Соответственно, снижается стоимость импортных товаров для российского покупателя. Но к этому накладываются дополнительные расходы на их ввоз — санкции никто не отменял. На что-то цена может немного снизиться, на что-то существенно не изменится — все будет зависеть от большого числа факторов», - считает Артем Ратнер.
Иными словами: если у Европы возникает необходимость покупать рубли для оплаты газа — это сказывается на курсе евро и их товары становятся чуть дешевле для россиян.
Газовые спекуляции
При этом возникают риски валютных интервенций. Если раньше крупные международные фонды время от времени «атаковали» российскую валюту в расчете на то, чтобы просто заработать, то теперь у них появится новая цель. Если резкое изменение курса совпадет с оплатой газа, то для отечественных экспортеров это будет означать серьезные потери, которые будут нести долговременные последствия для всей экономики. Такие риски становятся тем выше, чем больше стран будут переходить на расчеты в рублях — тем больший потенциал будет от подобных интервенций.
«Если цены на экспортируемые товары будут измеряться в евро и это измерение будет производиться в момент перечисления рублей российскому экспортеру, то снижение курса рубля не так негативно. Но в случае если зарубежные импортеры смогут и будут создавать рублевые резервы, то это сможет влиять на курс рубля, и здесь заложен некоторый риск. Этот момент нужно держать под контролем. Надо полагать, в случае если такие шаги будут предприниматься — будут приниматься со стороны регулятора и различные ограничительные меры, вплоть до тех жестких мер, которые мы наблюдаем на рынке сегодня, или даже жестче. При этом, надо понимать, что наш ЦБ сегодня научился достаточно успешно управлять курсом рубля — долгие годы он оставался достаточно стабильной валютой, колебавшейся в заданном коридоре курсов. У регулятора много инструментов, вплоть до завышения ключевой ставки и введения ограничений на продажу рублей», - объясняет Артем Ратнер.
Вагоны долларов помчатся в Азию
То, что Газпромбанк будет получать евро и доллары в уплату счетов за газ, само по себе не так важно. Настоящий вопрос в том, сможет ли он ими расплачиваться, смогут ли российские импортеры использовать эту валюту для покупки технологий, промышленных и потребительских товаров для ввоза в страну. Ведь основная проблема санкций не в том, что европейцы отказались отдавать России деньги за купленные энергоресурсы, а в том, что иностранным компаниям запрещено что-либо продавать российским.
«Могу предположить, что у экономик стран, правительства которых ввели санкции, есть какие-то каналы сбора отчетности с компаний-экспортеров не только через банки, например, через налоговые службы — что вы продали и кому, в какую страну», - описывает суть ситуации Артем Ратнер.
Да, санкции запрещают продавать что-либо российским компаниям. При этом не стоит переоценивать «патриотизм» американцев: «nothing personal, just business» - российские компании это подтверждают: говоря о санкциях, многие западные компании тут же шепотом предлагают поискать какой-нибудь обходной путь. Если сделка выгодная — предприниматели готовы ее заключить. Но есть ряд сложностей.
Основная проблема в том, что пока счета за оплату газа находятся в иностранных банках, правление этих банков может запретить использование этих счетов для снятия средств или использования их для оплаты каких-либо товаров. Как это и произошло с российскими резервами.
Аналогичная проблема и для самих продавцов: им надо объяснить регулятору, откуда, от кого на их счете появились средства.
Однако если деньги лежат в российском банке — ситуация меняется.
«Регулятор США или европейский не может заморозить средства в российском банке. А дальше - самый простой вариант: снять их, т.е. обналичить. Причем, необязательно везти эти средства, скажем, в Штаты — достаточно открыть счет в нейтральной стране, которая отказалась поддерживать антироссийские санкции, и перевести средства туда, дальше можно уже ими спокойно рассчитываться, в том числе и по безналичным платежам»,
- поясняет Артем Ратнер.
Иными словами, отследить происхождение наличных денег невозможно, никакие санкции на них не распространяются.
Остается также еще и вариант, когда деньги в принципе не покидают Газпромбанк. Ведь у иностранных компаний остается необходимость заводить туда валюту для оплаты счетов за газ, и, вместо того, чтобы ввозить деньги, они могут ввозить товары. При этом проблема санкций тут не возникает, поскольку Газпромбанк не обязан предоставлять американскому регулятору отчетность и рассказывать, откуда, куда и как попадают деньги и есть ли вообще у него счета иностранных компаний.
