«Только штрафы и изоляция!»: врач-пульмонолог - о последствиях преждевременной отмены карантина
Распространение нового вируса COVID-19 продолжается. Много жертв болезни в США, продолжается рост выявленных заболевших россиян. Во всех российских регионах объявлен режим повышенной готовности, что означает самоизоляцию для большинства граждан. Карантинные меры стали неприятной необходимостью, и поэтому теперь основной вопрос – когда они будут сняты.
О том, чем новый вирус отличается от сезонного гриппа, почему повальное инфицирование в случае несоблюдения карантина может вызвать коллапс медицинской системы и хватит ли в Свердловской области аппаратов ИВЛ, – в авторской колонке Евгения ЮщукаЮщук Евгений Леонидович специалист Конкурентной разведки, почётный профессор двух университетов — российского и зарубежного. Окончил УГТУ-УПИ в 2000 году. Кандидат экономических наук. В 1989 году окончил лечебно-профилактический факультет Свердловского медицинского института. Работал врачом-пульмонологом. Затем окончил Клиническую ординатуру по специальности «Общая терапия». Медицинский стаж – 11 лет.
Я отслеживаю ситуацию по COVID-19 не только в российских и в зарубежных СМИ, но и в научных публикациях. Прежде всего в иностранных, т.к. Россия пока не на переднем крае борьбы с коронавирусом, когда инфекция полыхает бесконтрольно.
Отслеживаю я также и российские материалы, которые минздрав выпускает исключительно для врачей, поэтому они содержат более детальную медицинскую информацию.
Свердловские депутаты добавили медикам денег на борьбу с COVID-19
Чем опасен COVID-19
Опасность не в запредельной летальности (она значительно выше, чем у сезонного гриппа, но все же намного меньше особо опасных инфекций). И не в запредельной заразности (она выше, чем у сезонного гриппа, но значительно ниже, чем у той же кори).
COVID-19 опасен двумя особенностями. Во-первых, он имеет длинный инкубационный период, во время которого носитель заражает окружающих, но воспринимается ими как здоровый человек. Пациент при тяжелом гриппе с температурой не ходит по магазинам и выглядит так, что окружающие во время эпидемии от него шарахаются. А носитель COVID-19 в инкубационном периоде внешне - здоровый человек, ведущий обычный образ жизни.
Во-вторых, у 84% тех, кто заболел, болезнь протекает в легкой форме, не требующей обращения к врачу. Некоторые в буквальном смысле пару раз чихнули. Соответственно, такие пациенты остаются вне поля зрения медицины, если нет тотального экспресс-тестирования.
Из двух этих особенностей проистекает третья и главная: COVID-19, в отсутствие противодействия, быстро заражает популяцию и устраивает запредельную нагрузку на здравоохранение. Именно поэтому в итальянских и американских СМИ звучит фраза: «Как на войне».
«Как на войне» - в первую очередь означает введение так называемой «медицинской сортировки» - когда помощь оказывается прежде всего тем, кто быстрее и более вероятно встанет в строй. А остальным – потом, когда высвободятся врачи. На практике это «потом, когда…» для многих означает «никогда».
Из-за недостатка открытой информации и данных в математическом выражении я самостоятельно произвел приблизительный расчет нагрузки на систему здравоохранения при отсутствии карантинных мер. К снятию карантина, кстати, многие призывают в соцсетях.
Расчет очень приблизительный. Он не учитывает многих переменных – например, того, что в случае бесконтрольной вспышки все (даже те, кого врачи сегодня называют за их безответственное поведение «тупыми шашлычниками») начинают самоизолироваться без принуждения, а выздоровевшие формируют иммунный барьер.
Тем не менее именно такие «эскизные наброски» позволяют понять масштаб проблемы.
За основу я взял «идеальную модель» - вспышку на лайнере «Алмазная принцесса». Люди, далекие от медицинской статистики, полагают, что это вообще не показательный пример, однако я хочу отметить несколько моментов, из-за которых кейс «Алмазной принцессы» попал в научные издания.
Во-первых, там было 3500 человек. Это вполне пригодная для выводов популяция.
Во-вторых, эти люди поначалу были в довольно замкнутом пространстве, хотя и немаленьком, а потом самоизолировались по каютам.
Карантинные меры в Свердловской области признаны одними из самых мягких в РоссииВ-третьих, обследованы были вообще все, без исключения и независимо от наличия симптомов. Разная летальность в разных странах проистекает из того, что обследуют на пике только тех, кто «затяжелел». Остальными вообще не занимаются, потому что некому и некогда.
Важно также, что обследованы на «Принцессе» все были одинаковым методом и одинаковыми тестами.
Так вот, именно на «Алмазной принцессе» впервые установили, что при бесконтрольном распространении инфекции сначала заболевает примерно 20% популяции (включая тех, кто болен бессимптомно).
И там же впервые выяснилось, что летальность примерно 0,8% от заболевших.
«На Алмазной принцессе произошло шесть смертей из 705 [заболевших], которые дали положительный результат, составив CFR 0,85%. Все шесть смертей произошли у шести пациентов старше 70 лет. Никто до 70 лет не умер».
Информация о том, что 16% из числа заболевших требуется госпитализации, представлена в медицинской литературе очень широко. В целом она была подтверждена директором центра «Микроб» Владимиром Кутыревым.
«Более 80% инфицированных переболевают в легкой форме, 15% - это тяжелые формы и 5% - критические», – заявил Кутырев.
Исходя из этих вводных, я упростил ситуацию за счет отказа от рассмотрения переменных факторов и сделал ту самую очень грубую «прикидку» ситуации.
За основу взял цифры зарубежных источников, т.к. они писались для врачей, а уважаемый господин Кутырев говорил все же для неспециалистов (в таких случаях докладчик обычно просто округляет цифры).
Вот что у меня получилось:
- на 1 000 000 населения
- 20% заражаются - это 200 000,
- из них 16% требуют госпитализации - это 32 000,
- из них 5% требуют реанимации и ИВЛ - это 1 600.
ИВЛ обслужит примерно 3.5 человека за месяц (я исхожу из того, что, по данным научных публикаций, на ИВЛ при COVID-19 пациента держат обычно более недели).
Для этого необходимо около 460 ИВЛ.
И все это затягивается примерно на 2-3 месяца. Потому что с началом волны, когда начинют болеть 200 000 человек, заболевшие будут у каждого перед глазами. Все в таком случае закономерно разбегутся в самоизоляцию, но вирус попытается их там достать – и достанет.
Через 2-3 месяца, согласно расчетам, сделанным математиками и опубликованными в СМИ, такая неконтролируемая вспышка обычно гаснет сама – ввиду естественной иммунизации населения.
При таком сценарии ожидаемое количество погибших непосредственно от COVID-19 может составить примерно 8 000 человек на 1 млн населения.
Есть ли в Екатеринбурге:
- примерно 32 000 коек (за 2 месяца, но там неравномерное распределение – на самом пике будет не половина от этой цифры, а значительно больше),
- примерно 1 600 реанимационных коек (с теми же оговорками, что по койкам в целом),
- примерно 460 ИВЛ
- и врачи на все это?
Вспомним, что Областная клиническая больница № 1 Екатеринбурга – это примерно 2 тыс. коек, если ее существенно уплотнить. В обычное время, согласно ее сайту, там коек существенно меньше.
Из примерно таких же крупных больниц у нас есть Онкоцентр. Ну и есть еще городские больницы. Только, напомню, в медицине есть специализация, и это «койки вообще», а не койки с инфекционистами в придачу.
Если обобщить увиденное - если всех пациентов из всех больниц отправить домой плюс развернуть полевые военные госпитали (в зданиях вроде Экспо-центра, а если таковых не хватит, то и в палатках) – то «койки вообще – т.е. места для горизонтального пребывания пациентов вблизи от медицинского персонала» по количеству вытянуть можно.
А вот можно ли вытянуть по количеству койки реанимации – оценить гораздо сложнее.
Губернатора возмутили гуляющие во время карантина екатеринбуржцыДело в том, что ИВЛ требует специалиста-реаниматолога и магистрали с кислородом.
Пациента, находящегося на ИВЛ, погружают в медикаментозный сон и миорелаксантами выключают ему способность дышать самостоятельно (самый публично известный миорелаксант, хотя он и не медикамент, – яд кураре). Иначе пациент нормально лежать не сможет. Он будет пытаться дышать примерно 25 раз в минуту, тогда как ИВЛ настраивается примерно на 14 раз.
Интубация, кстати, делается вот таким примерно устройством – оно называется ларингоскоп.
Да и вообще лежать в сознании с трубкой в трахее – мягко говоря, не совсем хорошее времяпрепровождение.
Вот поэтому просто в чистом поле и без врача-реаниматолога ИВЛ не работает. А вопрос организации такого количества реанимационных коек непростой.
Но при этом надо понимать еще один, возможно, самый важный момент. В приведенном мной стрессовом сценарии бесконтрольного распространения COVID-19 вся медицина работает на COVID-19 и более не занимается вообще ничем.
Что такое для людей примерно 3 месяца практически без медицины в принципе – оценивайте сами.
Врачи, глядя на идиотов, которые ставят под угрозу жизни тысяч людей, руководствуясь лозунгом: «Все это выдумки, смотри какая погода, поехали жарить шашлыки», - просто начинают нецензурно выражаться.
Потому что доказать идиоту, что все это совсем не шутки и не учения, можно только продемонстрировав ему на практике то, что я написал выше. Столкнувшись с проблемой лично, он сам побежит прятаться.
Штрафовать свердловчан за прогулки начнут уже в выходные
Но это очень дорогостоящий, причем в человеческих жизнях, а не только в деньгах способ просвещения и убеждения скептиков.
Намного правильнее и полезнее для общества, на мой взгляд, штрафами и принудительной изоляцией заставить буйных и безалаберных граждан соблюдать «социальное дистанцирование».
Тогда вполне можем без серьезной вспышки дотянуть до момента массового тестирования, а потом и вакцинации. Прицельная изоляция носителей вируса позволит не делать карантин тотальным, а вакцинация создаст «коллективный иммунитет», описанный в учебниках по эпидемиологии и понятный даже на бытовом уровне.
И проблема будет решена окончательно.
