«Из коррекционной школы - в престижную гимназию»: как уральский журналист пытался стать францисканцем. Часть II
ЕАН продолжает публикацию рассказа екатеринбуржца Сергея Беляева о жизни в древнем католическом ордене — Братьев Меньших КонвентуальныхOFM Conv Order of Friars Minor Conventual (OFM Conv). Они же францисканцы, «серые братья» или конвентулы. В первой части материала Сергей рассказал об истории ордена и о восстановлении его работы в России. Сегодня речь пойдет о жизни нищенствующего ордена.
Нищета в современном мире
В предыдущей части я рассказывал о том, что фундаментом францисканского ордена стала радикальная бедность. Согласно уставу, братья полностью отказывались от любого имущества и денег, им запрещалось ездить верхом и так далее. Как я уже упоминал, разногласия в понимании подлинной бедности в свое время привело к разделению «франков» на три ветви.
В российских реалиях слова «бедность» и «нищета» имеют порой другой смысл, по сравнению с тем, что закладывал в устав святой Франциск. Под христианской бедностью в Order of Friars Minor в первую очередь понимают скромную жизнь и отказ от обогащения.
Это не значит, что нищенствующие монахи передвигаются только пешком, в рваной одежде, подражая во всем настоящим нищим. Солидарность с бедными выражается в том, что братья не должны выделяться среди простых людей.
Как указывают сами францисканцы, устав создавался в определенное время. В эпоху св. Франциска деньги были средством обогащения, а лошадь — признаком обеспеченной жизни. За свои труды в 13 веке монахи получали оплату продуктами на фоне распространенности бартерного обмена. Понятно, что сейчас следовать букве устава, это как пытаться жить и вести сельское хозяйство по «Домострою» — вполне реально, но бессмысленно. Орден мог бы сохранить средневековую аутентичность, но потерял бы способность проповедовать. Для чего он собственно и создавался.
Соответственно жизнь в ордене меняется в соответствии со временем, но дух устава должен сохраняться. Для этого пишется Конституция ордена — своего рода толкование к уставу. Раньше Конституция менялась каждые 100-200 лет. В последние два столетия этот документ переписывается каждые 40 лет.
В настоящее время францисканец на автомобиле и с сотовым телефоном — это норма. Но автомобиль, как и смартфон не должны быть премиум-класса. В среднем на каждый монастырь приходятся по две машины — одна для грузоперевозок, вторая для пастырской работы.
Францисканцы могут свободно обращаться с деньгами, но по-прежнему действует запрет на обогащение. Как и в 13 веке, братья живут на пожертвования — по принципу кто, сколько может дать. Дополнительных источников дохода у ордена нет, равно как льгот и преференций. Вследствие этого в OFM Conv нет «подушки безопасности» на случай кризисных ситуаций.
Финансовое положение Российской кустодии еще сложнее из-за малочисленности католиков в стране. Мне эта картина в большей степени напомнила жизнь российских бюджетников, живущих от зарплаты до зарплаты.
Немалую часть бюджета «франков» съедает миссионерская деятельность — поездки к пастве и поддержка убыточного издательского дела. Как я ранее говорил, братьев в Российской кустодии OFM Conv насчитывается всего 14, а работа простирается по всей стране — от Калининградской до Иркутской областей.
Зачем Церкви работать с бедными, если есть альтернативы?
Солидарность с бедными у «серых братьев» выражается не только в личном подражании. За 800 лет в OFM Conv выработались целые программы помощи для обездоленных. Правда сейчас Церковь (любой ветви христианства) выглядит скорее альтернативной версией благотворительных светских организаций. Еще папа Римский Франциск после своего избрания говорил: «Если бы Церковь должна была остаться только гуманитарной организацией она была бы худшей из всех, потому что она непрофессиональная».
Но в тоже время францисканцы руководствуются словами другого лидера своего ордена — святого Антония Падуанского, говорившего, что проповедовать о благе и об обращении без внимания к первичным нуждам человека — лицемерие. Да и Франциск свою религиозную деятельность начинал, омывая раны прокаженным в лепрозории.
Солидарность с бедными — это первая черта ордена, с которой знакомят кандидатов буквально с порога. Через три месяца после приезда в московский монастырь меня отправили еженедельно кормить бедных у сестер одной из конгрегаций.
Контингент был самый разнообразный. Были вполне интеллигентные люди пенсионного возраста, были полностью опустившиеся алкоголики. Последние частенько приходили под «градусом». Скандалили. Бросались на монахинь с кулаками. Охраны у сестер нет.
В полицию они стараются не обращаться, сглаживая конфликты сами. Дебошира могут пустить за стол уже на следующий день. Работа светских благотворительных организаций в этом плане не так милосердна к подобным элементам. Впрочем, в предыдущие годы кандидаты проходили практику в домах престарелых, где омывали раны пожилым людям. А это морально сложнее, чем работать с алкоголиками, где еще можно повести себя жестко.
Но через такие практики в будущих монахах воспитывают основные францисканские добродетели — терпение, милосердие, жертвенность и неосуждение. Правда, здравый смысл в данном случае никто не отменял, дабы подопечный не сел тебе на шею.
К примеру, часть монахинь, которым я помогал, были из Индии. Чтобы сгладить разницу в менталитете с российскими бедными, к ним приставляли сестер из Польши. Нужно понимать, что сестры привыкли в Индии к иной картине, когда человек оказался на социальном дне из-за своего происхождения (каста неприкасаемых). Естественно, первое время монахини могли проецировать эту картину на местных алкоголиков, опустившихся из-за зависимости.
Еще одна чисто францисканская черта благотворительности, которая была принесена в Россию — «хлеба святого Антония». Практикуется в нескольких монастырях Российской кустодии. Еще в 13 веке Антоний Падуанский организовал «банки зерна» для нуждающихся, в которые собирал для нуждающихся продовольствие. Система несколько видоизменилась. Российская кустодия в настоящее время аккумулирует пожертвования для еженедельной раздачи буханок хлеба. Для большего редко хватает ресурсов. Да и масштабной благотворительностью в России при действующем законодательстве заниматься сложно.
За пределами России благотворительная работа францисканцев имеет куда больший размах, но это будет история о другом.
Призвание: почему уходят в Орден?
Как говорил один из моих наставников среди францисканцев, поступить в орден сложно, еще сложнее в нем удержаться. Когда разговор заходит о том, почему человек уходит в монастырь и остается в нем на всю жизнь, начинаются очень тонкие материи. Я часто разговаривал с монахами на эту тему. В действительности, честно и искренно на вопрос: «Зачем вы ушли в орден?» никто не ответит. Будут какие-то общие фразы. Не более. Для самих монахов это скорее результат «интимного общения с Богом» — призвание.
С точки зрения религиозного сознания это чаще результат внутреннего радикализма, который испытывает человек после принятия христианства. В данном случае не следует путать понятие радикализма с неофитством и фундаментализмом.
Неофиты, как и фундаменталисты бьются за пустую бутылку учения. Христианство с этим несовместимо. Христианский радикализм — это бесповоротное изменение своей (и только своей) жизни. По-хорошему, пути назад в таком случае нет.
В этой логике монашество — один из результатов изменения жизни, которое начинается с крещения. Развитие обетов, которые человек дал во время этого обряда. Призвание в этом случае — это желание сделать большее в рамках своей веры, чем, когда ты находишься в миру. По крайне мере такой вывод я сделал по итогам общения с католическими монахами и сестрами.
Как мне рассказывали в OFM Conv, процесс призвания начинается намного раньше нежели человек приходит в орден. Если будучи в миру он ищет Бога, не избегает людей, заботится о своих родных и близких несмотря на их конфессию, по этим признакам можно говорить, что орден — его призвание. Если человек приходит в первую очередь для себя и для решения личных проблем — долго он не продержится.
За 25 лет работы OFM Conv в России желающих поступить было предостаточно. Но часть из них отсекались сами. Приходили кандидаты, которые искали себя, хотели удовлетворить свои амбиции или просто за новыми ощущениями. Как говорится, от пресыщения мирским.
Приходили и те, кому было просто скучно в жизни, или напрочь инфантильные люди с полным отсутствием воли. Последние путали инфантилизм с понятием послушания. Наконец, приходили просто любители халявы (один такой, на моей памяти продержался 1,5 дня). Редко кого выгоняли из ордена. Кандидаты сами уходили, понимая, что ошиблись дверью. Еще один момент, просто пожить в католическом монастыре как в православном в качестве добровольной рабочей силы (трудник) не получится.
Когда я 15 лет назад поступал в Екатеринбургскую православную духовную семинарию (ЕПДС), никто у нас не спрашивал: чувствует кто-то из нас призвание или нет? Впрочем, в православную семинарию (или монастырь) поступить было легче. Зачисляли все те категории кандидатов, которых, как правило, не берут в католический орден. В итоге я отчислился с четвертого курса, поскольку не понимал уже, что я здесь делаю. «Сверху» мне это внятно тоже не могли объяснить.
Все эти вопросы пришлось прорабатывать для себя с «нуля» уже будучи в Римско-католической церкви (РКЦ). Где-то в 2017 году я уже дозрел до этого решения — дошел до той стадии, когда окружающие условия стали теснить. Хотя в моей сфере это неудивительно. Журналистика, наверное, плохо совмещается с добропорядочным христианством. Чувствовалась моральная шизофрения. Что я потом покажу Богу? Тысячи статей? Собственно, все. Больше демонстрировать нечего.
Как стать францисканцем?
Определившись с призванием, нужно выбрать, в каком формате это сделать. У каждого здесь могут быть свои критерии. Ордена и конгрегации отличаются целями (харизмами) и соответственно образом жизни. Есть созерцательные, например, трапписты, которые большую часть суток проводят в монастырях в молитве и молчании. Францисканцы и доминиканцы относятся к миссионерским орденам и находятся в постоянном движении. В буквальном смысле. Застать в монастыре «серых братьев» не всегда возможно.
Один наш брат рассказывал, что выбирая между тремя ветвями францисканцев, решил остаться там, где хуже всего накормят. У капуцинов и «коричневых» (о них я рассказывал в первой части) наш собрат получил комплексный ужин. У «серых братьев» его просто напоили чаем. Собственно, выбор для него стал очевиден.
Другой мой знакомый выбрал конгрегацию монашествующих из-за активного образа жизни братьев. Но все эти признаки, скорее, как черты характера к призванию.
Мне же «серые братья» на тот момент показались самым открытым орденом, из тех, что представлены в России. Как-то сходу мы договорились познакомиться. В апреле 2018 года я прожил две ознакомительные недели в московском монастыре. Полгода я размышлял. В сущности, основные харизмы ордена — нестяжательство (по факту у меня итак не было имущества), солидарность бедным, обет безбрачия были мне близки по духу.
Я полагал, что имея опыт православной семинарии, я вполне справлюсь в монастыре. По факту, переход экс-семинариста в католический орден оказался сопоставим с переводом ученика из коррекционной школы в престижную гимназию.
Сам процесс подготовки достаточно длительный и делится на несколько этапов. Первый — предпостулат — по сути ознакомительный процесс.
Кандидат живет в монастыре скорее на правах гостя. Кустод и братья только смотрят за его поведением и определяют насколько человек способен к жизни в ордене.
Далее следует более сложная форма испытаний — постулантура. Год в России и год в Польше, но возможно и дольше. На моей памяти один из кандидатов проходил постулантуру в течение четырех лет. Серьезная монашеская жизнь начинается в новинциате — период полного затвора в монастыре на протяжении года.
После кандидат живет шесть лет с временными обетами, обновляя их каждый год. На всех этапах братья выносят решение, допускать ли будущего монаха на следующий круг испытаний. Если кандидат выдержал все предыдущие ступени, его допускают к вечным обетам. Таким образом, подготовка одного монаха в ордене занимает около 10 лет. Для сравнения, в православном монастыре постриг можно принять уже через 3 года после вступления.
Подробнее о том, как становятся и монахами я расскажу в третьей части.
Как не сойти с ума в самоизоляции: практические советы католических монахов
