Лидер рок-группы «Калинов мост» Дмитрий Ревякин: «Хочу переименовать Ельцин Центр в Ермак-центр»
Фолк-рок-коллектив «Калинов мост» начал поездки по стране со своим новым альбомом «Сезон овец». В минувшие выходные сибирская группа заглянула в Екатеринбург и порадовала уральцев глубиной своих песен, которые по смыслу необъятны совсем как русское поле. В стихах Дмитрия Ревякина много патриархальности и обращения к историческим корням предков. Наверное, именно поэтому само событие состоялось не в ночном клубе, а в концертном зале. Единение публики было настолько сильным, что на секунду показалось, будто ты перенесся в Советский Союз. Об отличии российской действительности от советской, о сюжетах новой книги стихов и о том, чем ему неугоден Ельцин Центр, музыкант и поэт поделился с корреспондентом агентства ЕАН.
О новом альбоме и сборнике стихов
- Читал в вашем интервью одному из федеральных СМИ о выходе пятой книги стихов и записи нового сольного альбома. Как они будут называться, к каким сюжетам вы обратитесь?
- Сюжеты книги в основном будут посвящены эсхотологии, лирике, любви, дружбе, прощанию с друзьями, которые уходят. Заглавие книги пока мне не пришло. Когда он выйдет, тоже не знаю. Что касается альбома, название уже есть, но пока не буду его говорить.
- На новый альбом вы собирали деньги про помощи краудфандинга. Один из лотов был связан с предложением отрецензировать стихи слушателей. Литературным критиком себя видите?
- Нет, не вижу (смеется). Мне это тяжело далось, но я все-таки при помощи своего соратника написал ответы.
- Существует такое высказывание, что вы не развлекаете людей своим творчеством, а вовлекаете их в жизнь. А как это – жить по-калиномостовски?
- (Делает паузу) Ну как жить? Есть юноша, есть девушка. У юноши одни обязанности, а у девушки другие. Юноша реализуется на работе, в творчестве, еще где-то. Девушка же реализуется в семье или совместном деле с мужем. Вот и все. Ничего нового. Все известно.
- У вас очень образное и многообразное название, где смыслы напоминают слоеный пирог. Царь Македонии Филипп Второй любил говорить: «Мы не перейдем моста, пока не подойдем к нему». Скажите, а куда в настоящий момент в своей жизни переходите вы?
- (Делает паузу.) Мы переходим от одной работы к другой. То, что не топчемся на месте, - это абсолютно точно, поэтому нам повезло, что нам есть чем заниматься. Есть где показать себя, есть чему поучиться и есть время и возможность себя проявить. Поэтому работаем, просвещаем, вовлекаем.
- Вы собирали трибьют – концерт в честь Александра Башлачева. Есть ли в планах снова собрать всю рок-братию для каких-либо проектов? И кто для вас этот поэт и музыкант?
– Пока нет. Это очень сложно (задумывается). Александр Башлачев для меня гениальный труженик слова.
- В ваших песнях всегда много философии. В песне «Вернулся», например, имеется фраза: «Лови мозоли рун». Что она означает?
- Не помню уже, столько песен, поэтому думать о том, что означает то и что означает другое, сложно. Пусть слушатель сам думает. А я уже это прожил…
- А идет ли речь о каком-либо славянском обычае?
- Сложно мне комментировать свое творчество, это же песня (смеется). Песня – квинтэссенция времени, места, возраста. Если там заложены какие-то посылы, то нужно самому искать те или иные смыслы.
- Наши рокеры ведут активную общественную деятельность. Вадим Самойлов, например, летал с гуманитарной помощью в Сирию. Собираетесь ли вы принимать участие в каких-либо гуманитарных акциях?
- Да я всю жизнь только этим и занимаюсь. Постоянно помогаю Забайкалью. Пишу песни про Забайкалье, записываю их, езжу каждый год туда, общаюсь с людьми. Смотрю на то, чем живет мое родное Забайкалье. В этом заключается моя общественная деятельность.
- Вы очень любите природу, и в ваших клипах много красот нашей страны. Однако зачастую при этом попадаете в экстремальные условия. Какие вам особенно запомнились, кроме того, когда вы чуть не замерзли на Камчатке?
- У нас очень огромная территория, и мне много где довелось побывать. Саяны, Байкал, Хакасия, Урал, средняя полоса России, Крым. Везде хорошо, но везде были свои экстремальные условия.
О Боге и вере
- Вы в 2000 году приняли христианство. Судьбы каких православных мучеников вас наиболее тронули? Какие для себя уроки из их пути вы извлекли?
- (Делает паузу.) Такой глубокий вопрос. Кровь мучеников – это семя христианства. Там мучеников хватает. Меня очень тронула судьба моего покровителя Дмитрия Солунского (делает паузу). Могу сказать про защитников нашей земли, которые отдали свою жизнь. Их судьбы тоже тронули. А вообще примеров таких много, но я не готов сейчас разговаривать на эту тему. Есть и женщины. Страшные истории из их жизни. С воображением у меня хорошо. И когда я все это представляю, то понимаю, что до мучеников в нынешнее время нам очень и очень далеко. Сегодня мученики для нас – это что-то запредельное. Даже не горизонт, дальше. Наша вера, вера первых христиан и вера христиан Средневековья отличаются.
- То есть в верующих людях нашего времени стало меньше жертвенности, на ваш взгляд?
- Почему? Жертвенность же разная бывает: на бытовом уровне, на семейном, еще на каком-то. Вообще жертвенности меньше не стало, просто качество жертвенности другое.
О политике, новой рок-волне и Ельцин Центре
- В фильме «Калинов мост. Пьеса сроком 30 лет» Гарик Сукачев отмечает то, что изначально в вашем творчестве была этническая тема. Изучали ли вы теорию этногенеза Льва Гумилева и согласны ли вы с тем, что славянский народ именно сейчас движется к вымиранию?
- (Смеется.) Ну вы знаете, Лев Гумилев – это настолько противоречивая фигура, что комментировать его утверждения и измышления я не считаю возможным. Мой взгляд на этот счет очень прост: все в руках Господних. Как он скажет, так все и будет. В нашей истории часто так бывает, что кажется – конец уже близок, а потом вновь все пригодились, все преобразились. Поэтому мне кажется, что все измышления и взгляды ученых на этот счет несерьезны.
- В интервью одному журналу вы утверждали, что активное время рока прошло, потому что сейчас все разрешено. Но ведь в России сажают за митинги и даже за репосты в соцсетях…
- И что?
- Но ведь рок – это протест, а протестовать есть против чего, и тогда вполне возможно, что должна быть новая волна рок-музыки, но ее нет. Почему?
- Надо подождать. Я больше ассоциирую себя с песней, нежели с протестом. Приемы и воплощение этой песни разные, художественные средства многообразные. Песня всегда будет нужна. Потому что электричество не вечно, а голос вечен, как написано в Апокалипсисе.
- Вам небезразлична украинская тема. Вы даже побывали на Майдане. Российские власти сейчас очень медленно решают крымские проблемы. Что вы думаете по данному вопросу?
- Согласен. Ну а как их решать? Крым – это серая зона, непризнанная территория. Если перечислить все непризнанные территории, которые существуют на Земле, можно представить, что будет с Крымом. Если это будет дальше тянуться.
- Одному из изданий вы рассказывали о системе закаливания «Детка» посредством обливаний холодной водой. Относительно недавно был очень популярен флешмоб под названием Ice Bucket Challenge, когда люди выливали на себя ведро воды в поддержку борьбы с боковым амиотрофическим склерозом и делали пожертвование для больных. Примете ли вы участие в подобных акциях?
- Нет, не приму. Флешмобы – это опасная тема, программирующая действия людей. Это очень страшно. Все начинается с обычных массовых акций, а потом возникают Майданы, Тахриры и так далее. Флешмоб, который упомянули вы, возможно, и нужен. Я имел в виду саму суть таких мероприятий.
- На днях появилась петиция с просьбой к президенту запретить рок-музыку. По словам авторов обращения, эта музыка провоцирует употребление наркотиков, межклассовую вражду и неприязнь к власти. Что можете ответить этим людям?
- Первый раз о таком слышу. Считаю, что их инициатива очень шаблонна. Давайте юность запретим! Представьте, юность отменяется! Совсем причем. Что это за набор непонятный? Где это вообще в нашей рок-музыке? Может, это у кого-то есть. Межрасовая рознь у нас вообще не проходит, у нас не тот материк. Не скажу, что мы толерантны, но у нас своя цивилизация. Здесь все перемалывается и выплевывается все негативное, что сюда привносится. Где-то и есть западные влияния. Я про наркоманию. Бывает что. А так у нас есть молодое поколение. Все нормально. Что касается людей-кристаллов, то они появятся.
- Как вы считаете, осталась ли еще надежда возродить единый русский мир?
- Россия, Украина и Белоруссия воссоединятся, если это будет угодно Богу. Пока люди на себя берут очень много. Хотя есть, конечно, личности, которые очень хотят такого развития событий. Ну я, например. На нынешнем этапе все это очень сложно. Это люди…
- Цензура, появление российских диссидентов, невероятные возможности новой российской номенклатуры в лице олигархии – все очень похоже на СССР. Однако на развитие русского рока все это не влияет, нет новой волны. Как думаете почему?
- То, что вы назвали, совсем непохоже на Советский Союз, поэтому и рока нет. Вы смешиваете несопоставимые вещи: СССР и нынешнюю ситуацию. Советская действительность была намного лучше: была уверенность в завтрашнем дне, в человеке были смыслы, кому был нужен Бог, тот его находил, - потому что церковь работала, люди помогали друг другу, была горизонтальная система поддержки. Именно она нам помогла выстоять в ужасные 90-е годы.
- Рок появился на волне социокультурного и политического протеста. Если все было хорошо, то почему тогда развивался рок?
- Потому что не хватало этого. Потому что гитара и песня были определенными отдушинами. А сейчас все есть. Пожалуйста, берите. Вот только ничего нет. Полные магазины, но люди не могут купить ничего, кроме самого необходимого, потому что нет денег. Тогда были деньги, но не было материи, которую нужно было покупать. А потом за жевательную резинку продали Родину.
- То есть сейчас некое изобилие при нищете?
- Да. Совершенно верно. Кто пользуется всем этим избытком? Один процент населения, максимум два. А остальные выживают. Поэтому не на надо путать сегодняшнюю Россию с Советским Союзом 80-х. СССР – это сложная структура. Это сейчас нам вешают лапшу в Ельцин Центре, что там был тоталитаризм. Ничего такого и в помине не было. Я родился в 1964 году, ходил в школу и заканчивал институт при этом строе, и потом мы с радостью встречали перестройку.
- Вы затронули тему Ельцин Центра. А как вы относитесь к данному учреждению? Хотели бы переименовать его?
- Да мы его потом переобуем. Пусть пока называется так.
Хочу переименовать его в Ермак-центр. Навскидку вам скажу. Строганов-центр тоже неплохо звучит. А нынешний Ельцин Центр — это фольга, блеф и ложь.
- В произведении «Друзья оставляют после себя черные дыры» лидер «Алисы» Константин Кинчев пишет, что вы его подстегиваете. И он, слушая в том числе и ваши песни, начинает думать: «А как написать лучше?» За чьим творчеством вы особенно пристально следите? Кто или что вас подстегивает?
– Очень пристально слежу за Константином Кинчевым и за всеми ветеранами русского рока. Очень вдохновляют они меня. Я всегда радуюсь, когда у них выходят новые работы. В целом же все идет достаточно ровно. Слушаю всех. Не в том возрасте, чтобы особо вдохновляться. Я сконцентрирован на себе.
Беседовал Павел Пивоваров. Европейско-Азиатские Новости.
