Дмитрий Закарлюкин: «Когда я был активистом, меня воспринимали как протестный элемент»

Скандал с постройкой хирургического корпуса в челябинском городском бору, непростая ситуация с организацией раздельного сбора отходов, активность экоактивистов и депутатов – экологическая повестка в Челябинской области имеет и социальный, и политический контекст. Своими оценками основных событий в этой сфере в интервью ЕАН поделился известный активист, председатель комиссии по экологии Общественной палаты Челябинской области, руководитель проектов «Разделяйка», «Сделаем!», «Экотакси» Дмитрий Закарлюкин.

– Да, можно сказать, запрыгнул в последний вагон. Я считаю, что есть несколько важных вопросов, которые я могу реализовать в рамках Общественной палаты, которые не мог воплотить будучи простым активистом. К сожалению, статус активиста воспринимается в чиновничьих и промышленных кругах как антагонический. Но мы хотим позитивных изменений и изменения качества жизни к лучшему.

В областной и муниципальной палате много активных участников. Но Общественная палата - это точка, куда стягиваются люди, чтобы решить важные для них вопросы, – этого не хватает. И я хотел бы это сделать прежде всего в экологическом контексте. Палата – это площадка, где встречаются разные, в том числе экологические организации, и она призвана снять конкуренцию между ними, объединить для решения вопросов.

Когда я был активистом, меня часто воспринимали как протестный элемент. Но мы говорим о проблемах не для того, чтобы просто повозмущаться, а чтобы что-то изменить. Первое, что я сделал, когда пришел в Общественную палату, сказал Николаю Михайловичу (Николай Дейнеко, председатель ОП ЧО, – прим. редакции): мне важно, чтобы мы поднимали любые темы и ничего не замалчивалось. У меня раньше было впечатление, что обсуждались только удобные темы. Он поддержал меня.

– Что это за работа на практике?

– Это круглые столы. Некоторые говорят: вот, собрались, что-то пообсуждали. Да, суть Общественной палаты именно в этом. У нее нет иного рычага влияния. Есть экспертное мнение, резолюция, которую можно передать в ведомства, в том числе губернатору.

– Обязательно! На прошлой неделе мы ездили в Златоуст. В городах тоже работают свои Общественные палаты. Но мы можем вынести проблемы муниципалитетов на областной уровень, нанести их на карту.

Кстати, ближайшая задача комиссии по экологии ОП – это формирование областной карты экологических проблем. Уже сейчас на сайте Общественной палаты в разделе нашей комиссии есть возможность отправить информацию о проблеме: несанкционированная свалка, неправильная обрезка деревьев, все, что касается экологии.

– Вспоминается практика Общероссийского народного фронта – их карта убитых дорог.

– Кстати, она неплохо работала.

– Скорее всего, такой карты нет на сайте министерства потому, что не было задачи ее сформировать. Такие ведомства действуют ровно по регламенту, находятся в очень жестких рамках. Сила общественности – в людях, это самый главный ресурс. Формируя эту карту и принося ее в министерство экологии, мы делаем ее частью их рабочего процесса, говорим: вот набор проблем, давайте по каждой решать. Мы можем и включаться в это решение.

– Мы сотрудничаем. Наша команда показала, что мы работаем на результат, например, проводя мониторинг качества воздуха. И мы побудили государство сделать такой же мониторинг, в онлайн-режиме.

– На ваш взгляд, есть ли нехватка специалистов, профессионалов в сфере экологии?

– Выпускники профильных вузов становятся либо экологами на производствах, либо чиновниками, и выполняют узкий набор функций, которые предполагает должностная инструкция, времени и сил не хватает на что-то еще. Вот я не эколог. Но у нас, общественников, есть возможность детальнее разобраться.

– Мы видим, что общественные экологические организации возникают и исчезают. Сейчас очень активны в этой сфере депутаты, и кажется, что они перехватили экологическую повестку у общественных организаций. Это закономерный тренд или лишь использование темы в политических целях? Что, на ваш взгляд, происходит сейчас в этой среде?

– Любая общественная организация стремится решить проблему или достигнуть поставленной цели. Дальше люди просто устают, организация становится менее активна и завершает свое существование. Часто в проекты люди приходят с большой внутренней болью. Первое время человек горит, вкладывает время, силы, деньги. 80% времени организации тратят на обеспечение своего существования. Но силы и время кончаются.

Есть органические и синтетические организации. Первые привлекают все больше активистов, показывая свою активность, в реальной жизни или соцсетях. Вторые организованы заводами. У каждого завода есть своя общественная организация, которая осуществляет его экологическую или социальную программу. Хорошо ли это, я не берусь говорить. Чаще всего в такой организации работают руководитель, бухгалтер и менеджер проектов, и они что-то секционно делают, пока есть повестка.

– Это путь каждого в отдельности. Хантят по-разному: чтобы снять активность где-то, чтобы взять себе человека как ресурс. Многие в Москву переезжают таким образом. Не обязательно в чиновничьи структуры, порой в коммерческие организации попадают люди. Считаю, что это один из этапов эволюционного развития активиста.

– В Советском Союзе была одна из лучших систем обращения с отходами. Собиралась макулатура, металлолом, была оборотная тара – сдавались бутылки. Были целые мотивационные программы для школьников, комсомольцев, на предприятиях.

Но был и еще один очень важный фактор: ограниченное количество материалов. Всего 5-10 типов разных бутылок, и они были только стеклянные. А это материал, который можно перерабатывать бесконечное количество раз. В 90-е годы рухнула стена с Западом, и к нам хлынула индивидуальная упаковка в огромном количестве. И полимеры при переработке деградируют.

Переработать можно всё! Но для этого надо собрать материала одного типа достаточно много, и собирать постоянно. Я говорю это как эксперт, как человек, занятый в бизнесе обращения с отходами. Так вот инфраструктуры сбора у нас нет. Отказывайтесь от того, что переработать полностью нельзя. Или нужно свести количество типов упаковки к минимуму.

– Кто должен отказаться: население или производитель?

– У нас есть альтернатива? Вы считаете, достаточно представлена такая продукция в магазинах?

– Конечно, даже с избытком. Мы живем в мире, где есть всё: разные фасовки, материалы упаковок. Остается только выбирать. Лучше всего покупать в свою тару: экомешки, шоперы, фруктовочки. Даже крупу можно в свою баночку насыпать.

– Система обращения с отходами в государственном масштабе будет очень медленно развиваться. Шаги делаются, есть ошибки и успехи. Я думаю, что в течение 10 лет мы окажемся в другой реальности. Западные страны уже прошли этот процесс 30-40 лет назад, и мы имеем доступ к тем технологиям, которые наиболее эффективны. Появляются автоматические линии сортировки, включается в дело искусственный интеллект.

Но сегодня главный фактор – разделение отходов на уровне квартиры, как минимум на органические и пищевые, и все остальное. Когда они смешиваются, то извлечение полезных ресурсов даже на современной сортировке не больше шести процентов. А 94% идет на свалку, даже если говорится, что 100% идет на сортировку.

– Как изменит ситуацию раздельный сбор потребителем?

– Если мы разделим, то получим, что органические отходы – это почти 40% от мусорной корзины. Все остальное – это вторсырье.

Активисты, та же «Разделяйка», собирают до 100 типов разных отходов. Некоторые люди, и в частности я, живут в мире «ноль отходов». Мы ускоряем развитие этой системы.

– Интересна ваша позиция по еще одной важной экологической теме: судьбе городского бора. Что думаете о строительстве в нем хирургического корпуса?

– По поводу хирургического корпуса моя личная позиция следующая: есть огромное количество вариантов, где его можно было бы построить. Этим никто не занимался, скорее всего. Погружение в вопрос это показывает.

Надо бор беречь, потому что его становится все меньше. Особенно в Челябинске, где столько заводов, такое сжигание углеводородов. На каждый атом углерода требуется 4 атома кислорода. Нам архиважно сохранять все зеленые насаждения. А их подъедают: тут дачу поставят, здесь кладбище расширят. Постепенно он сам начнет деградировать. Это же экосистема.

– Около года назад Общественная палата области, кстати, координировала создание зеленого пояса вокруг Челябинска. Тогда муниципалитетам были поставлены достаточно короткие сроки, чтобы предоставить информацию по своим лесам, но они не были соблюдены, результата нет. Вы намерены продолжить эту работу?

– Конечно, тема воздуха и деревьев для Челябинска одна из самых главных. Первое что нужно сделать – это провести ревизию, составить реестр всех деревьев. Как бы странно это ни звучало. В советское время были такие списки. Сейчас при современных технических средствах это сделать возможно. С этим нам нужно начинать работать, чтобы действовать дальше. Это как задача: если не знаешь, что дано, то как будешь решать? Первым делом должна быть карта. Как с мониторингом состояния воздуха.