В конце недели в Екатеринбурге откроются гастроли Даугавпилсского драматического театра, которые Союз театральных деятелей России проводит в рамках Программы государственной и общественной поддержки русских театров стран СНГ и Балтии под патронатом Президента РФ совместно с Министерством иностранных дел России.
Художественный руководитель режиссер Харийс Петроцкис рассказывает о том, как театральная жизнь Латвии свела его с этим уютным театром.
Источник – латвийский сайт «Наша газета» http://www.nasha.lv/
Елена ГЕДЮНЕ
- Есть ли принципиальная разница между рижскими театрами и латвийскими провинциальными, как, например, Даугавпилсский?
- Действительно, два-три года назад такое ощущение имело место. Но это не только наш театр «обижают», это относится ко всем провинциальным театрам. К сожалению, разговоры о децентрализации культуры, которые ведут наши министры культуры, пока остаются только разговорами. По большей части вся культурная — и художественная, и театральная жизнь — концентрируется в столице. Но в последнее время уже почувствовались позитивные изменения. Даугавпилсский театр теперь живет нормально. Нас существенно поддерживает Фонд капитала культуры, который выделяют нам деньги на наши постановки.
— Расскажите, как Вы стали режиссером?
— О, это целая история. Это случилось двадцать лет назад. Когда я оканчивал школу, то в моей жизни было два момента: меня очень интересовали литература и биология. Дома у меня был гербарий, коллекции бабочек и насекомых. Я сомневался: в какую сторону пойти... Но дело решил случай: мой одноклассник поступал на актерский факультет и позвал меня за компанию. И я пошел. Хотя, когда я занимался в драмкружке, мне сказали, что у меня неправильный выговор буквы «р» (на французский манер). Но я все-таки пошел на экзамены. Конкурс был очень большой, быть актерами тогда считалось престижным. Тут ко мне подошел один из экзаменаторов и сказал, что прочитал мое сочинение, посмотрел на меня во время конкурса и пришел к выводу, что я не актер, что мне нужно идти в режиссеры. И эти слова засели мне в душу. На следующий год я поступил на режиссерский факультет. Причем это был уникальный курс. У меня в дипломе фактически два образования — я режиссер не только театра, но и телевидения. Десять лет я проработал на телевидении в Риге. Поставил много актерских постановок, снял много фильмов. А потом судьба привела меня в Даугавпилсский театр. Но с телевидением я не порвал. Хоть я и суеверный, но скажу — этой осенью намечается один интересный проект на латвийском телевидении, где будут задействованы и актеры нашего театра.
— Как Вас пригласили работать в Даугавпилсский театр?
— Это опять целая история. 12 лет назад тогдашний художественный руководитель Даугавпилсского театра Марис Клетниекс пригласил меня сделать постановку «Плохие родители» Жака Кахто для латышской труппы. И тут я познакомился со своей будущей женой — Инессой Лайзане, которая тогда была актрисой нашего театра. Постановка вышла довольна хорошей. И параллельно я работал на телевидении. А потом латышская труппа театра распалась. И мы с Инессой переехали в Ригу. Три года прожили там. А потом какой-то голос позвал что ли... Инессу пригласили вернуться в труппу Даугавпилсского театра, она стала здесь работать. А я разрывался между Ригой и Даугавпилсом. И продолжалось так довольно долго. Потом грянули большие перемены в театре. Инесса стала директором театра, причем самым молодым за всю историю Латвии. Вскоре я пришел к выводу, что это ненормально — один день проводить в Риге, потом ночными поездами ехать в Даугавпилс. И получается, что я физически не мог заняться своей профессией в полную силу. Нужно было выбирать. Ведь я не мог даже нормально выспаться... И я решил полностью работать в нашем театре, чтобы меня здесь было МНОГО. Но контакты с Ригой я не потерял.
— Это правда, что Вы ученик самого Марка Захарова?
— Да, так и есть. Когда я начал активно работать в Даугавпилсском театре, то понял, что мне не хватает некоторых моментов. И потом — всю жизнь надо учиться, совершенствоваться... И тут у меня появилась возможность попасть на высшие режиссерские курсы. Я считаю, что это была судьба: попал на курс к Марку Анатольевичу. Хотя к нему очень сложно попасть, он очень требователен. Два года так прожил — месяц в Москве, два — в Даугавпилсе. Смотрел, как Марк Анатольевич работает, учился. Захаров — удивительный режиссер и педагог, грандиозная личность. Это была замечательная школа. Потом Марк Анатольевич доверил и мне немножко поработать с ленкомовцами. И вообще, чаю попить с такими грандиозными актерами, как Александр Абдулов, Инна Чурикова, Олег Янковский — такое не забывается. За эти два года я посмотрел без преувеличения около ста спектаклей. Каждый свободный от занятий вечер я смотрел спектакли, и не только Ленкома. В Москве есть множество самых разных театров. Театральная жизнь там буквально кипит!
— Режиссером быть трудно?
— Самое трудное — это почувствовать материал будущего спектакля. Нужно, чтобы тебя что-то в нем сильно зацепило за живое. Ведь это на долгое время — жить им, переживать.
А когда наконец-то материал найден, то важно набрать хорошую и точную творческую команду. И это не только актеры и распределение ролей — это и композитор, и сценограф, и художник по костюмам. Ну а потом уже начинается процесс с актерами. Тут самое главное — понимать, что режиссер должен быть и психологом, потому, что каждый актер — это личность. Нужно убедить актера поверить твоей идее, принять ее.
А режиссер я добрый: дипломатичный и демократичный. Но иногда бывает и кричу. Опять же — режиссер должен быть немножко психологом. Я знаю своих актеров — с одним нужно быть поласковее, а на другого порою полезно и наорать. Люди разные, актеры разные. Искусство...
— Комедии в вашем театре более востребованы?
— Да. У публики всегда идут на «ура» музыкальные спектакли, детские спектакли и комедии. На этом театр может зарабатывать. Но в сезон мы стараемся два-три серьезных спектакля поставить. Есть зрители, которым это необходимо — они хотят не только развлечься и посмеяться, но и о смысле жизни подумать. Участие в серьезных постановках необходимо и актерам, чтобы они не потеряли форму. По большому счету, наступает время, когда зритель возвращается в театр. Один замечательный японский режиссер (к сожалению, я не помню его фамилии) сказал, что в наше время высоких технологий, когда люди общаются даже друг с другом все больше с помощью компьютеров, осталось два вида чистого и качественного живого контакта от человека к человеку — спорт и театр. Люди все больше и больше хотят живого общения.
— Что дает жизненные силы для творчества?
— Семья, конечно! Семья! Друзья настоящие! Хотя и встречаюсь с ними редко, пару раз в месяц, но это большая поддержка: встретиться и поговорить по душам. А еще люблю рыбалку! Но, к сожалению, все меньше и меньше времени на нее остается. Я сам не знаю, откуда берутся силы — могу очень устать с вечера, но проснуться в пять утра и идти на рыбалку. Обожаю это утреннее ощущение: когда солнышко встает, а кругом еще туман, и все в полутонах, птички начинают петь... Мне если рыба есть — хорошо, если нет — то ничего страшного. Не это главное. Главное — в ощущении от самого процесса утренней рыбалки. Очень большой отдых. Летом обязательно на недельку или даже две стараюсь вырваться к реке или озеру. Так и накапливаю силы на весь творческий год!
Художественный руководитель режиссер Харийс Петроцкис рассказывает о том, как театральная жизнь Латвии свела его с этим уютным театром.
Источник – латвийский сайт «Наша газета» http://www.nasha.lv/
Елена ГЕДЮНЕ
- Есть ли принципиальная разница между рижскими театрами и латвийскими провинциальными, как, например, Даугавпилсский?
- Действительно, два-три года назад такое ощущение имело место. Но это не только наш театр «обижают», это относится ко всем провинциальным театрам. К сожалению, разговоры о децентрализации культуры, которые ведут наши министры культуры, пока остаются только разговорами. По большей части вся культурная — и художественная, и театральная жизнь — концентрируется в столице. Но в последнее время уже почувствовались позитивные изменения. Даугавпилсский театр теперь живет нормально. Нас существенно поддерживает Фонд капитала культуры, который выделяют нам деньги на наши постановки.
— Расскажите, как Вы стали режиссером?
— О, это целая история. Это случилось двадцать лет назад. Когда я оканчивал школу, то в моей жизни было два момента: меня очень интересовали литература и биология. Дома у меня был гербарий, коллекции бабочек и насекомых. Я сомневался: в какую сторону пойти... Но дело решил случай: мой одноклассник поступал на актерский факультет и позвал меня за компанию. И я пошел. Хотя, когда я занимался в драмкружке, мне сказали, что у меня неправильный выговор буквы «р» (на французский манер). Но я все-таки пошел на экзамены. Конкурс был очень большой, быть актерами тогда считалось престижным. Тут ко мне подошел один из экзаменаторов и сказал, что прочитал мое сочинение, посмотрел на меня во время конкурса и пришел к выводу, что я не актер, что мне нужно идти в режиссеры. И эти слова засели мне в душу. На следующий год я поступил на режиссерский факультет. Причем это был уникальный курс. У меня в дипломе фактически два образования — я режиссер не только театра, но и телевидения. Десять лет я проработал на телевидении в Риге. Поставил много актерских постановок, снял много фильмов. А потом судьба привела меня в Даугавпилсский театр. Но с телевидением я не порвал. Хоть я и суеверный, но скажу — этой осенью намечается один интересный проект на латвийском телевидении, где будут задействованы и актеры нашего театра.
— Как Вас пригласили работать в Даугавпилсский театр?
— Это опять целая история. 12 лет назад тогдашний художественный руководитель Даугавпилсского театра Марис Клетниекс пригласил меня сделать постановку «Плохие родители» Жака Кахто для латышской труппы. И тут я познакомился со своей будущей женой — Инессой Лайзане, которая тогда была актрисой нашего театра. Постановка вышла довольна хорошей. И параллельно я работал на телевидении. А потом латышская труппа театра распалась. И мы с Инессой переехали в Ригу. Три года прожили там. А потом какой-то голос позвал что ли... Инессу пригласили вернуться в труппу Даугавпилсского театра, она стала здесь работать. А я разрывался между Ригой и Даугавпилсом. И продолжалось так довольно долго. Потом грянули большие перемены в театре. Инесса стала директором театра, причем самым молодым за всю историю Латвии. Вскоре я пришел к выводу, что это ненормально — один день проводить в Риге, потом ночными поездами ехать в Даугавпилс. И получается, что я физически не мог заняться своей профессией в полную силу. Нужно было выбирать. Ведь я не мог даже нормально выспаться... И я решил полностью работать в нашем театре, чтобы меня здесь было МНОГО. Но контакты с Ригой я не потерял.
— Это правда, что Вы ученик самого Марка Захарова?
— Да, так и есть. Когда я начал активно работать в Даугавпилсском театре, то понял, что мне не хватает некоторых моментов. И потом — всю жизнь надо учиться, совершенствоваться... И тут у меня появилась возможность попасть на высшие режиссерские курсы. Я считаю, что это была судьба: попал на курс к Марку Анатольевичу. Хотя к нему очень сложно попасть, он очень требователен. Два года так прожил — месяц в Москве, два — в Даугавпилсе. Смотрел, как Марк Анатольевич работает, учился. Захаров — удивительный режиссер и педагог, грандиозная личность. Это была замечательная школа. Потом Марк Анатольевич доверил и мне немножко поработать с ленкомовцами. И вообще, чаю попить с такими грандиозными актерами, как Александр Абдулов, Инна Чурикова, Олег Янковский — такое не забывается. За эти два года я посмотрел без преувеличения около ста спектаклей. Каждый свободный от занятий вечер я смотрел спектакли, и не только Ленкома. В Москве есть множество самых разных театров. Театральная жизнь там буквально кипит!
— Режиссером быть трудно?
— Самое трудное — это почувствовать материал будущего спектакля. Нужно, чтобы тебя что-то в нем сильно зацепило за живое. Ведь это на долгое время — жить им, переживать.
А когда наконец-то материал найден, то важно набрать хорошую и точную творческую команду. И это не только актеры и распределение ролей — это и композитор, и сценограф, и художник по костюмам. Ну а потом уже начинается процесс с актерами. Тут самое главное — понимать, что режиссер должен быть и психологом, потому, что каждый актер — это личность. Нужно убедить актера поверить твоей идее, принять ее.
А режиссер я добрый: дипломатичный и демократичный. Но иногда бывает и кричу. Опять же — режиссер должен быть немножко психологом. Я знаю своих актеров — с одним нужно быть поласковее, а на другого порою полезно и наорать. Люди разные, актеры разные. Искусство...
— Комедии в вашем театре более востребованы?
— Да. У публики всегда идут на «ура» музыкальные спектакли, детские спектакли и комедии. На этом театр может зарабатывать. Но в сезон мы стараемся два-три серьезных спектакля поставить. Есть зрители, которым это необходимо — они хотят не только развлечься и посмеяться, но и о смысле жизни подумать. Участие в серьезных постановках необходимо и актерам, чтобы они не потеряли форму. По большому счету, наступает время, когда зритель возвращается в театр. Один замечательный японский режиссер (к сожалению, я не помню его фамилии) сказал, что в наше время высоких технологий, когда люди общаются даже друг с другом все больше с помощью компьютеров, осталось два вида чистого и качественного живого контакта от человека к человеку — спорт и театр. Люди все больше и больше хотят живого общения.
— Что дает жизненные силы для творчества?
— Семья, конечно! Семья! Друзья настоящие! Хотя и встречаюсь с ними редко, пару раз в месяц, но это большая поддержка: встретиться и поговорить по душам. А еще люблю рыбалку! Но, к сожалению, все меньше и меньше времени на нее остается. Я сам не знаю, откуда берутся силы — могу очень устать с вечера, но проснуться в пять утра и идти на рыбалку. Обожаю это утреннее ощущение: когда солнышко встает, а кругом еще туман, и все в полутонах, птички начинают петь... Мне если рыба есть — хорошо, если нет — то ничего страшного. Не это главное. Главное — в ощущении от самого процесса утренней рыбалки. Очень большой отдых. Летом обязательно на недельку или даже две стараюсь вырваться к реке или озеру. Так и накапливаю силы на весь творческий год!
