Ежесуточно на телефон «03» Екатеринбурга поступает 1300 – 1400 звонков. Бригады «скорой помощи» мчатся помогать больным старикам, которые никому не нужны, госпитализируют алкоголиков, у которых начались галлюцинации с перепоя, везут в больницы бомжей, которые, лежа на траве у магазинов, отпугивают своим видом покупателей. «Неотложка» работает за себя, за поликлиники, социальные службы и за «того дядю», зачастую спасая «чужих» пациентов.
Корреспондент агентства ЕАН провел одно дежурство с реанимационной бригадой «скорой помощи». О дне жизни Екатеринбурга глазами «неотложки», читайте в нашем репортаже.
Лехи с неба и асфальта
С включенной сиреной мы несемся на 13 километр Чусовского тракта. В «скорую» позвонил грибник, сообщил, что у человека ножевое ранение. Время около 11 часов утра, особых пробок в это время в городе нет. Можно сказать, что человеку с ножевым повезло. Уступать дорогу машине реанимации в Екатеринбурге не любят. Водители подрезают и даже показывают неприличные жесты, если «скорая» успевает проскочить первой.
Корреспондент агентства ЕАН провел одно дежурство с реанимационной бригадой «скорой помощи». О дне жизни Екатеринбурга глазами «неотложки», читайте в нашем репортаже.
Лехи с неба и асфальта
С включенной сиреной мы несемся на 13 километр Чусовского тракта. В «скорую» позвонил грибник, сообщил, что у человека ножевое ранение. Время около 11 часов утра, особых пробок в это время в городе нет. Можно сказать, что человеку с ножевым повезло. Уступать дорогу машине реанимации в Екатеринбурге не любят. Водители подрезают и даже показывают неприличные жесты, если «скорая» успевает проскочить первой.
Выезжаем на проселочную дорогу. Машину на скорости подбрасывает. Замечаем впереди полицейский «УАЗик». Полиция тоже спешит к человеку с ножевым ранением. Вскоре «УАЗик» скрывается в дорожной пыли и теряется из виду. На дороге нас ждут встречающие: патрульный, рядом с ним грибник на велосипеде. Он быстро едет впереди нас, показывая дорогу к человеку, который ждет помощи.
Разглядеть больного удается не сразу. На раненого он особо не похож. Бомж с красным пропитым лицом сидит на пеньке. Рядом с ним стоят сочувствующие и пустая бутылка водки. Врач задирает ему со спины кофту – под ней глубокая резаная рана. Больной стонет, идти в «скорую» не хочет. Доктора берут его под руки и ведут в машину.
«Я в ВДВ служил! Леха все выдержит! Леха в больницу не поедет! Встава-а-ай! Леха, вставай. Что у меня так нога болит, бл..ь!», – орет наш больной, корчась на кушетке. От десантника стойко пахнет перегаром. Пока врач накладывает на его рану стерильную повязку, Леха рассказывает, что с ним приключилось.
«Стоял на остановке, подъезжают такие на машине и говорят: «Дай закурить!» А я им: «Не курю». И тут, не видел кто, рраз меня по спине! И уехали. Так со вчера и корячился я», - говорит раненый.
В криминальную историю Лехи врач не верит, уж очень она на правду не похожа. Таких пьяных «героев» он видит каждое дежурство и предпочитает с ними не спорить.
«Алексей Валерьевич, не шумите. Лежите спокойно. Какой ваш адрес?», - спрашивает фельдшер с 40-летним стажем Владимир Левин. «Небо и земля мой адрес! В больницу не поеду. Леха Афган прошел, он все выдержит, вставай, пошли-и!», - кричит пьяный десантник, сползая с кушетки.
Полицейские и бригада врачей уговаривают пациента поехать в больницу, чтобы зашить рану. Мужчина соглашается, продолжая бить кулаком об пол машины и орать матом, как у него болит нога.
«Стоял на остановке, подъезжают такие на машине и говорят: «Дай закурить!» А я им: «Не курю». И тут, не видел кто, рраз меня по спине! И уехали. Так со вчера и корячился я», - говорит раненый.
В криминальную историю Лехи врач не верит, уж очень она на правду не похожа. Таких пьяных «героев» он видит каждое дежурство и предпочитает с ними не спорить.
«Алексей Валерьевич, не шумите. Лежите спокойно. Какой ваш адрес?», - спрашивает фельдшер с 40-летним стажем Владимир Левин. «Небо и земля мой адрес! В больницу не поеду. Леха Афган прошел, он все выдержит, вставай, пошли-и!», - кричит пьяный десантник, сползая с кушетки.
Полицейские и бригада врачей уговаривают пациента поехать в больницу, чтобы зашить рану. Мужчина соглашается, продолжая бить кулаком об пол машины и орать матом, как у него болит нога.
В «скорой» больной засыпает, и мы спокойно доезжаем до больницы.
«Бомжи – это та категория людей, от которых все отгородились. Часто полиция переадресовывает вызовы на нас. Если в «скорую» позвонила полиция, это вовсе не значит, что мы встретимся, когда приедем на место, вызов переслали и сами не едут. Никто не хочет работать с бездомными. В социальные службы бомжи попадают уже отмытые и обработанные. А те, что с улиц – это наш крест», - рассказывает мне врач-реаниматолог Георгий Кейль.
На часах – половина третьего. Едем на станцию. Хорошо бы пообедать. Но на экране высвечивается новый вызов: улица Белинского, 169, остановочный комплекс, человек в крови. Прибавляем скорости и едем к остановке «Саввы Белых». На асфальте под дождем сидит человек с окровавленным опухшим лицом. Рядом с ним толпа любопытных и сочувствующих. Врачи поднимают покалеченного и ведут в машину. Наш новый пациент тоже Леха. И лет ему столько же, сколько «десантнику из Афганистана».
На часах – половина третьего. Едем на станцию. Хорошо бы пообедать. Но на экране высвечивается новый вызов: улица Белинского, 169, остановочный комплекс, человек в крови. Прибавляем скорости и едем к остановке «Саввы Белых». На асфальте под дождем сидит человек с окровавленным опухшим лицом. Рядом с ним толпа любопытных и сочувствующих. Врачи поднимают покалеченного и ведут в машину. Наш новый пациент тоже Леха. И лет ему столько же, сколько «десантнику из Афганистана».
Рассказать о том, где он пробил голову, он не может. Но ему в тот момент было страшно. Так страшно, что в салоне начинает неприятно пахнуть продуктами испуга. На вопросы врачей, кто его так покалечил, Леха только мычит. Из нечленораздельной речи становится понятно – били. Но доктор пациенту снова не верит. «Да у тебя асфальтовая болезнь», - говорит больному реаниматолог.
Жертвами этого недуга становятся любители выпить и покуролесить, объяснил мне врач. На ногах устоять не могут, идут и падают. «Ссадины на лице видишь? Это все об асфальт он ударялся и голову также пробил», - добавил он.
Везем пациента в ту же больницу. Пока реаниматологи выкатывают из машины носилки на колесах, врачи сообщают, что наш первый Леха, к которому мы на бешеной скорости неслись на 13 километр Чусовского тракта, сбежал. Зашить его пьяную рану врачи не успели. Он, как только пришел в себя от обезболивающего, сразу деру дал.
«Зря сбежал. У него рана гноиться начнет. Края у нее красные – это первый признак. А, если учесть, что кожа у бомжа, так сказать, не очень чистая, то там не только гной будет, но и кое-что похуже», - говорит мне доктор.
Судорожная белочка
К четырем часа нам удается вернуться на подстанцию. Есть 40 минут на отдых и обед. Врач по привычке ест быстро. Если будет срочный вызов – надо будет бросать и уезжать.
Пока ждем следующего вызова, он рассказывает мне о повседневной работе. «Большинство наших пациентов – люди не совсем нормальные. Нормальные люди не будут искать приключения себе на голову, делать что-то на «слабо». Есть, конечно, и серьезные случаи, когда действительно нужна наша помощь. Происходят разные несчастья, но чаще всего это не профильные для реанимации вызовы. Например, демонстрация намерений суицида. Это когда барышни после ссоры со своим бой-френдом начинают пить таблетки от поноса или от кашля в немереных количествах и кричать, что не хотят жить. Звонят сами самоубийцы, говорят: «Я наглоталась таблеток, не хотела жить. А сейчас хочу обратно жить». Ни одна нормальная женщина под паровоз, как Каренина, не бросится. Она будет подсознательно представлять, как будет выглядеть в гробу. Мужчины тоже пугают своих подруг. Мы называем их «припадашками». Он придумал себе болезнь и сидит ее «болеет». Конечно, у них «болит» сердце, одышка, судороги в руках, ногах. Весь этот спектакль сразу видно. Особенно, когда люди изображают бессознательное состояние. Люди не понимают, что врач всегда определит, что пациент играет. Если человек не в коме, его глазные яблоки все равно двигаются. Как только убираешь зрителей, спектакль заканчивается», - говорит Георгий Кейль.
Около 5 часов поступает звонок из торгового центра «БУМ» - человеку стало плохо на рабочем месте: судороги. Пациенту с судорогами не повезло – самый час пик. Попадаем в пробку. Подобраться поближе к «БУМу» не так-то просто. Заехать можно только через дворы, а там высокие бордюры и шлагбаумы. Как в случае ЧП будет подъезжать к зданию «скорая» или спасатели, никто не позаботился.
Жертвами этого недуга становятся любители выпить и покуролесить, объяснил мне врач. На ногах устоять не могут, идут и падают. «Ссадины на лице видишь? Это все об асфальт он ударялся и голову также пробил», - добавил он.
Везем пациента в ту же больницу. Пока реаниматологи выкатывают из машины носилки на колесах, врачи сообщают, что наш первый Леха, к которому мы на бешеной скорости неслись на 13 километр Чусовского тракта, сбежал. Зашить его пьяную рану врачи не успели. Он, как только пришел в себя от обезболивающего, сразу деру дал.
«Зря сбежал. У него рана гноиться начнет. Края у нее красные – это первый признак. А, если учесть, что кожа у бомжа, так сказать, не очень чистая, то там не только гной будет, но и кое-что похуже», - говорит мне доктор.
Судорожная белочка
К четырем часа нам удается вернуться на подстанцию. Есть 40 минут на отдых и обед. Врач по привычке ест быстро. Если будет срочный вызов – надо будет бросать и уезжать.
Пока ждем следующего вызова, он рассказывает мне о повседневной работе. «Большинство наших пациентов – люди не совсем нормальные. Нормальные люди не будут искать приключения себе на голову, делать что-то на «слабо». Есть, конечно, и серьезные случаи, когда действительно нужна наша помощь. Происходят разные несчастья, но чаще всего это не профильные для реанимации вызовы. Например, демонстрация намерений суицида. Это когда барышни после ссоры со своим бой-френдом начинают пить таблетки от поноса или от кашля в немереных количествах и кричать, что не хотят жить. Звонят сами самоубийцы, говорят: «Я наглоталась таблеток, не хотела жить. А сейчас хочу обратно жить». Ни одна нормальная женщина под паровоз, как Каренина, не бросится. Она будет подсознательно представлять, как будет выглядеть в гробу. Мужчины тоже пугают своих подруг. Мы называем их «припадашками». Он придумал себе болезнь и сидит ее «болеет». Конечно, у них «болит» сердце, одышка, судороги в руках, ногах. Весь этот спектакль сразу видно. Особенно, когда люди изображают бессознательное состояние. Люди не понимают, что врач всегда определит, что пациент играет. Если человек не в коме, его глазные яблоки все равно двигаются. Как только убираешь зрителей, спектакль заканчивается», - говорит Георгий Кейль.
Около 5 часов поступает звонок из торгового центра «БУМ» - человеку стало плохо на рабочем месте: судороги. Пациенту с судорогами не повезло – самый час пик. Попадаем в пробку. Подобраться поближе к «БУМу» не так-то просто. Заехать можно только через дворы, а там высокие бордюры и шлагбаумы. Как в случае ЧП будет подъезжать к зданию «скорая» или спасатели, никто не позаботился.
Поднимаемся на четвертый этаж. На скамейке в офисе с потерянным взглядом сидит мужчина. Только что он работал дрелью, у него неожиданно начались судороги, и он упал. Врач еще с порога определил, что поплохело пациенту с перепоя. И не ошибся. «Какое число сегодня? День? Месяц?», - спрашивает врач. Пациент Игорь ответить не может – не помнит. Какой год тоже не знает. «Ну да, выпивает он. Частенько. Сейчас три дня пил. Вот из запоя сегодня вышел», - рассказывает напарник.
Пациенту ставят «горячий» укол с магнезией и везут в больницу.
«Всех вылечат»
С реанимационной бригадой первой подстанции скорой медицинской помощи Екатеринбурга я провела 10 часов. Из машины реанимации хорошо видны недостатки системы здравоохранения, русская надежда на «авось», хамство, горе и глубокое одиночество людей, видны все болезни, которыми хронически болеет наше общество и страна.
«Однажды на меня от пациентов поступила жалоба. Позвонили и сказали, что вот, к нашему дедушке приезжала бригада «скорой помощи». Все хорошо: дедушку полечили, ему стало лучше. Приехали быстро. Но доктор не улыбался. Я ответил заведующему, что получу зарплату, сделаю себе зубы. И буду улыбаться. Ребенка – ошпарили кипятком – улыбаться! Бабушка умирает – улыбаться!», - с какой-то грустью рассказал мне реаниматолог во время ожидания вызова.
Все врачи «скорой» много курят и пьют кофе. Во время дежурства они не имеют права на сон. Но свою профессию, несмотря на все сложности, любят. «В любой профессии есть такие люди, которые не смогут усидеть на месте, перебирая в кабинете бумажки. Есть полицейские, которые ловят преступников. Есть врачи скорой помощи, которые спасают жизни. Они тоже экстремалы в своей работе», - говорит мне реаниматолог Георгий Кейль.
«Часть наших пациентов «скорую» называют «службой быта на колесах», повозкой с глюкозой. И, честно говоря, сейчас совсем не уважают врачей срочной помощи. Хочется какого-то человеческого отношения. Я не говорю, что у нас работают одни ангелы в белых одеждах. Но все-таки, это квалифицированные специалисты, умные люди, врачи, которые едут лечить именно вас», - говорит врач.
Это в российском менталитете: легче вызвать скорую, чем идти самому в поликлинику. Врачи и приедут сами, и точно помогут, полис не спросят и паспорт не потребуют, еще и посоветуют, как лечиться. И люди не понимают, что пока бригада «скорой» лечит ваш кашель, кому-то может быть действительно нужна помощь, кто-то может умирать. Ирина Бизенкова. Европейско-Азиатские Новости.
Байки от реанимационной бригады
Байка первая: «Вызывали нас в сад. Водитель КАМАЗа сваливал булыжники, и он якобы завалил камнями человека. Приехали мы, спасатели, они руками раскидали эту груду и никого под ней не обнаружили. А это ему (водителю КАМАЗа – прим. ЕАН) показалось. В бреду был после запоя, и у него случился галлюциноз. В общем, мы этого мужика спасали от спасателей».
Байка вторая: «Два типичных дворовых алкоголика сидели и пили на лавочке. К ним подошел «перец» молодой и предложил закурить на слабо. Они согласились, покурили и после этого долго боялись. Один из них сидел на земле, держался за скамейку одной рукой, а другой махал. А другой так завернулся между прутьями в скамейку, что мы потом его еле вытащили. Это «перец» молодой просто пробовал на них дозу, выяснял на каком грамме мозг вскипает, значит самому надо дозу меньше».
Байка третья: «Белая горячка – это отдельная история. Приехали как-то в квартиру к запойному алкоголику. Сидит спокойный такой в комнате. Говорит нам: «Вы их видели?». Говорим: «Нет, они, наверное, спрятались, когда мы шли. А кто там был то?». «Дак эти, сотрудники ФСБ. Они стоят там у двери и меня никуда не пускают. А вы их не видели, потому что они нанотехнологии используют!».
Записала Ирина Бизенкова.
«Всех вылечат»
С реанимационной бригадой первой подстанции скорой медицинской помощи Екатеринбурга я провела 10 часов. Из машины реанимации хорошо видны недостатки системы здравоохранения, русская надежда на «авось», хамство, горе и глубокое одиночество людей, видны все болезни, которыми хронически болеет наше общество и страна.
«Однажды на меня от пациентов поступила жалоба. Позвонили и сказали, что вот, к нашему дедушке приезжала бригада «скорой помощи». Все хорошо: дедушку полечили, ему стало лучше. Приехали быстро. Но доктор не улыбался. Я ответил заведующему, что получу зарплату, сделаю себе зубы. И буду улыбаться. Ребенка – ошпарили кипятком – улыбаться! Бабушка умирает – улыбаться!», - с какой-то грустью рассказал мне реаниматолог во время ожидания вызова.
Все врачи «скорой» много курят и пьют кофе. Во время дежурства они не имеют права на сон. Но свою профессию, несмотря на все сложности, любят. «В любой профессии есть такие люди, которые не смогут усидеть на месте, перебирая в кабинете бумажки. Есть полицейские, которые ловят преступников. Есть врачи скорой помощи, которые спасают жизни. Они тоже экстремалы в своей работе», - говорит мне реаниматолог Георгий Кейль.
«Часть наших пациентов «скорую» называют «службой быта на колесах», повозкой с глюкозой. И, честно говоря, сейчас совсем не уважают врачей срочной помощи. Хочется какого-то человеческого отношения. Я не говорю, что у нас работают одни ангелы в белых одеждах. Но все-таки, это квалифицированные специалисты, умные люди, врачи, которые едут лечить именно вас», - говорит врач.
Это в российском менталитете: легче вызвать скорую, чем идти самому в поликлинику. Врачи и приедут сами, и точно помогут, полис не спросят и паспорт не потребуют, еще и посоветуют, как лечиться. И люди не понимают, что пока бригада «скорой» лечит ваш кашель, кому-то может быть действительно нужна помощь, кто-то может умирать. Ирина Бизенкова. Европейско-Азиатские Новости.
Байки от реанимационной бригады
Байка первая: «Вызывали нас в сад. Водитель КАМАЗа сваливал булыжники, и он якобы завалил камнями человека. Приехали мы, спасатели, они руками раскидали эту груду и никого под ней не обнаружили. А это ему (водителю КАМАЗа – прим. ЕАН) показалось. В бреду был после запоя, и у него случился галлюциноз. В общем, мы этого мужика спасали от спасателей».
Байка вторая: «Два типичных дворовых алкоголика сидели и пили на лавочке. К ним подошел «перец» молодой и предложил закурить на слабо. Они согласились, покурили и после этого долго боялись. Один из них сидел на земле, держался за скамейку одной рукой, а другой махал. А другой так завернулся между прутьями в скамейку, что мы потом его еле вытащили. Это «перец» молодой просто пробовал на них дозу, выяснял на каком грамме мозг вскипает, значит самому надо дозу меньше».
Байка третья: «Белая горячка – это отдельная история. Приехали как-то в квартиру к запойному алкоголику. Сидит спокойный такой в комнате. Говорит нам: «Вы их видели?». Говорим: «Нет, они, наверное, спрятались, когда мы шли. А кто там был то?». «Дак эти, сотрудники ФСБ. Они стоят там у двери и меня никуда не пускают. А вы их не видели, потому что они нанотехнологии используют!».
Записала Ирина Бизенкова.