Мэрия Екатеринбурга отчиталась перед депутатами о близком завершении первого этапа реформы городской сети нестационарной торговли - киосков. Предприниматели приносят в бюджет 140 млн рублей в год платежей за аренду участков, но по новым правилам, жалуются коммерсанты, проще поставить нелегальную точку. Их лидер Денис Рудаков согласился рассказать ЕАН, как именно это можно сделать, с кем договариваться и сколько это стоит, чем коммерсантам не нравится реформа мэра Высокинского и почему все с благодарностью вспоминают Контеева.
— Сложно ли поставить нелегальный киоск в Екатеринбурге?
— Достаточно договориться с участковым. И все: никто этот киоск не «увидит».
Снести киоск можно: обратиться в полицию, составить акт, потом через суд добиться судебного приказа о сносе, снести и повесить эти расходы на собственника, если он будет найден. Но в итоге нелегальные киоски стоят, никто их, как правило, не трогает.
— Но в мэрии год шли совещания, что у них нет возможности, полномочий нелегальные киоски сносить. С прокуратурой, с полицией обсуждали — заседали...
— У них нет этих полномочий, если идти тем путем, каким они идут: если самим сносить. Но кто им мешает действовать через суд, а потом с судебным приказом идти к приставам? Если у приставов нет техники — они же могут им ее предоставить. Они же находят эту технику, когда им надо.
Раньше вообще все просто было. Когда там, где легальные киоски стояли, нелегальный появлялся — легальные коммерсанты обращались в районную администрацию и предлагали проспонсировать вывоз. И порядок был.
Потом с приходом Высокинского все поменялось: районам запретили действовать, сломали этот механизм, когда предприниматели сами могли помочь с вывозом нелегалов.
А схема всем была выгодна: и мэрия участок освобождала, за который им не платил никто, и коммерсанты от конкурента избавлялись.
— А сколько стоит павильон?
— Самый простой — тысяч триста. Если что-то нормальное, вроде тех, какие в центре стоят, — там полтора миллиона и более. Плюс еще 10-15 тысяч — погрузка, разгрузка, установка.
— Если нелегально ставить, то где можно? В центр, наверное, не стоит лезть?
— Ну в центре, там если только совсем обнаглеть и связи хорошие, позволяющие нелегально ставить. А так — да где угодно. Просто смотришь, что место хорошее, трафик большой, и ставишь. Где-нибудь неподалеку от торгового центра.
Как правило, такими вещами занимаются те, кто уже разбирается в этом, понимают, что надо договориться с участковым, это стоит порядка 10-15 тыс. в месяц.
— Просто подойти и договориться?
— Нет, так не стоит. Обычно это делается через знакомых или знакомых знакомых, по рекомендации. Но бывает, что люди и сами идут договариваться, в лоб, те, кто с нуля начинает. Но тогда стоит сначала поставить киоск все-таки, а потом уже идти общаться. Участковый видит, что вы нелегально работаете, расслабляется, не ожидает подставы, что его сейчас за взятку скрутят.
— Помимо участкового, с кем-то еще надо договариваться? С криминалом, например?
— Криминалитет в этой схеме, конечно, тоже местами есть. Но они в итоге так же пойдут договариваются с участковым, с подключением — все это можно сделать и без них.
— Расскажите о подключении.
— Нужно только электричество. Но тут все странно: нелегально подключиться опять же проще, чем легально.
Нелегально — бывает, что и просто цепляются на общедомовой счетчик, особенно если никто ни за что там не отвечает, — можно просто с электриком так же за 10-15 договориться и провод кинуть, чтоб он подсоединил. А жильцы потом удивляются большим расходам электроэнергии на общедомовые нужды.
А если легально — тебе начинают говорить: здесь нет мощности — надо куда-то тянуть, а каждый метр денег стоит. Я вон, к примеру, один киоск подключал — 150 тысяч отдал. Пришлось тянуть провод за квартал, чтобы в киоске пару лампочек и холодильник включить.
— Если к общедомовому счетчику подключиться — неужели жильцы жаловаться не будут?
— Так а они будут жаловаться тому же участковому. Придешь в полицию — те скажут: «Мы что сделаем? Ваш счетчик — значит, сами и нажгли».
— То есть чиновники вообще нелегальные киоски «не видят»?
— Они их может и видят, но просто понимают, что бороться с ними никак не могут, поэтому стараются не замечать. Они же в конце-концов не прокуратура, не полиция — просто административный орган, у которого нет полномочий. Они если что и видят, то им надо писать в надзорные, исполнительные органы. А там пишут участковому — тот отвечает, что провел разъяснительную беседу, и на этом все и заканчивается. Или вообще, что ничего не нашел, отвечает.
— Хорошо, а что вам мешает нелегально работать?
— Не мое это. Там же надо не просто деньги отстегивать: на, возьми и отвали. Там же надо подлизываться, уговаривать, за свои же деньги. Да и не привык: с 90-х этим занимаюсь, и всегда легально удавалось договориться.
— Какой оборот у киоска?
— Вложения окупаются в среднем года за три. И расчет делается примерно на 6-7 лет. Допустим, 300 ты вложил — еще через 7 лет к ним заработал еще 300. Но это раньше было, сейчас конкуренция все-таки повыше.
Рентабельность на уровне 30%, через 5 лет в принципе можно второй киоск ставить.
— А как раньше все это выглядело? Вы же с 90-х киоски ставите. Там изначально все нелегально, наверное, было?
— Наоборот, сразу все было легально. В районе получали «разрешение на установку» так называемое — у заведующего торгового отдела, такая бумажка с печатью, что можешь киоск поставить.
Было так: приходишь, говоришь: вот там хочу киоск поставить. Они поначалу там кривились: да зачем это надо? Ну ладно, приходи завтра-послезавтра. Потом ты им несколько дней звонишь, приходишь — получаешь.
Потом уже в середине 90-х появились первые попытки регулирования всего этого. С утра появляется постановление вроде: «все киоски должны быть оранжевые». А у тебя зеленый — убирай. Идешь в комитет — тебе говорят: убирай. Идешь к главе района, он говорит уже: ну ладно, в детском садике с ремонтом поможешь и оставайся. Но киоск перекрась.
Раньше все было проще. Простая жизненная работа с районной администрацией.
Они из тебя все время пытаются что-то выдавить, а ты при этом не то что деньги им вываливаешь «только меня не трогайте», а делаешь какое-то благо для района.
Потом забрали у районов все эти полномочия — город забрал это на себя и начал придумывать разные постановления. У них прямо видно по этим постановлениям, что они в мэрии мечтают, чтобы у них в итоге сидел специалист и, как владычица морская, командовал ни с кем не считаясь: «хочу вот так».
К примеру, после внесения изменений в земельный кодекс оказалось, что места под НТО (нестационарные торговые объекты - прим.ред) не могут предоставляться по договору аренды, и, как разъяснил Минэкономразвития, НТО может размещаться на основании схемы, и оплата не обязательна. Но с таким положением градоначальники не смогли смириться, и умными юристами была придумана схема, как обойти действующее законодательство, и был изобретен договор, предусматривающий размещение.
При этом такие договора могли заключать структуры типа МУГИСО (Министерство управления государственным имуществом Свердловской области - прим.ред.). Но администрацию не устраивало, что заключение договоров будет происходить без их участия. Договорились с министром МУГИСО, и была получена доверенность на право заключения договоров. Но она не делала их монополистами, так как по закону никто не запрещал обращаться с заключением таких договоров напрямую в МУГИСО. И для приведения в нормальное законное русло я подал заявку на все места в городе.
После этого до чиновников дошло, что необходимо выпускать постановление, регламентирующее заключение таких договоров. Это постановление проходило процедуру ОРВ, на которое мои организации забыли пригласить. Но когда главе города доложили, что утверждается переходный период в три года, и это не клеилось с озвученными им планами по сокращению НТО, он, используя связи, в нарушение регламента согласования постановлений правительства области изменил три года на год. После громкого возмущения нам удалось восстановить справедливость.
Я так думаю: когда дело хорошее — там сильно долго думать не надо, как его сделать, а вот когда хочется извратить — тут все и тянут, придумывая лазейки.
— Куда нести взятки за решение вопросов?
— Никуда. Может, поэтому они всю эту реформу и придумали.
А раньше....
Ну вот при Контееве (экс-вице-мэр Екатеринбурга по товарному рынку — прим. ЕАН) были общественные организации, в которые надо было взносы делать. Но взносы там копеечные были — в пересчете на сегодняшние деньги порядка тысячи рублей в месяц. И тогда все легально стояли.
Тогда нелегальных киосков не было — система так была выстроена. При том что в то время киоск поставить не так просто было — там надо было заказывать проект павильона и утверждать его у главархитектора, и тот его еще мог и не утвердить.
— Сейчас какое-то давление от комитета чувствуется?
— У них сейчас задача — максимально договора перезаключить. Когда закончат с этим — тогда и будет понятно.
— Во вторник на комиссии было озвучено, что четверть владельцев киосков отказались заключать договора с администрацией на невыгодных для себя условиях. Что будет дальше? Будут ли новые митинги? Предприниматели по-прежнему сохраняют единство?
— Ситуация сложная.
Чиновники совершенно не идут на диалог, врут депутатам. На той же комиссии Наталья Фирстова (глава комитета по товарному рынку — прим. ЕАН) говорила, что мы якобы какие-то нереальные условия выдвигаем, требуя заключения бессрочных договоров. Хотя на самом деле речь шла лишь о том, чтобы в случае, если аукцион не проводится на участок, не назначается, то договор автоматически пролонгируется.
Про торги, кстати. Они там сами придумали, что для их проведения надо проводить оценку места. Она стоит 10 тыс. рублей. На все киоски в схеме это 23 млн. Потом сами же скажут, что денег в бюджете на это нет, и все торги зависнут, и все будут стоять нелегально — без договоров, ничего не платя и под угрозой быть снесенными в любой момент. Высокинский сказал, что он хочет убрать треть киосков — вот ему легко будет их убрать. А администрация просто врет, когда говорит, что мы требуем себе какие-то особые условия.
— И что планируете?
— Вероятно будут новые митинги. Причем те, кто уже заключил договора, тоже нас поддерживают, им не нравятся условия, которые им навязали.
