На Урале с визитом побывала Мехтильд Бауманн, эксперт и руководитель института по изучению миграционных процессов из Берлина. В Екатеринбурге госпожа Бауманн прочитала лекцию в Ельцин Центре и ответила на вопросы слушателей. Их суть и тональность показали, насколько Европа и Россия далеки друг от друга. Не обошлось и без излюбленных провокаций. На истерической ноте один молодой посетитель несколько раз задавал вопрос: «Госпожа Бауманн, зачем вы рисуете нам такую прекрасную картинку? В Берлине бродят банды вооруженных африканцев! Полиция вопиет об опасности, а политики закрывают на это глаза». Казалось, лектору из Германии было не совсем понятно, почему он так взволнован. Остальных тревожили разные вопросы: от браков между мигрантами и коренным населением до споров о том, должно ли государство обществу или наоборот. Ответ на последний вопросы был прост, но совершенно непонятен аудитории: «Что такое государство? Ведь государство – это мы».
Корреспондент ЕАН успел задать вопросы госпоже Бауманн о немецком обществе после миграционного кризиса, месте в этом обществе беженцев и превращении их в граждан Германии.
- Расскажите, пожалуйста, о цели своего визита в Екатеринбург.
- Меня пригласили сюда в качестве эксперта по проблемам интеграции. Моя задача – обмен практическим опытом. Мне важно знать, как ситуация развивается в России.
- Как вы считаете, можно ли считать Германию страной с внушительным опытом по взаимодействию с мигрантами, исповедующими ислам? Ведь первая волна – это трудовые мигранты из Турции в середине 20 века...
- Да, Германия обладает большим опытом в этой области, но он не всегда был положительным. Сейчас наша главная цель: провести анализ имеющегося опыта – и с точки зрения общества, и с политической точки зрения – и адаптировать практические меры в контексте актуальной ситуации.
- Ислам – это уже неотъемлемая часть современной Германии?
- В данный момент в Германии проживают 4,4-4,7 млн мусульман. Это около 6% от всего населения. При этом не все эти люди активно проповедуют ислам. Это могут быть мусульмане на бумаге, только по факту рождения в мусульманской семье.
Фото: medium.com
- Эксперты из России считают, что именно эти люди, которые не практикуют ислам, не разбираются в нем, идеально подходят для вербовки в экстремистские организации.
- Известно, что
есть тип людей, который в принципе подвержен радикальным идеологиям. И тут нет разницы – мусульмане они или нет.
Чаще всего у людей, которые попали под это влияние, большие психологические проблемы. Они происходят из тех семей, в которых они не получили признания. Это люди с подавленной самооценкой. Возможно, они подвергались насилию в семье. Цель вербовщиков – люди со слабой жизненной ориентацией.
- Попав в качестве беженца в чужую страну, человек и является таким, хотя бы первое время. Он чувствует себя чужим. Является ли это одной из проблем интеграции? Можно ли назвать беженцев и особенно беженцев из мусульманских стран опасной группой?
- Думаю, что в Германии с этим дела обстоят иначе.
- Благодаря чему? Расскажите подробнее про программы интеграции и социализации для мигрантов и беженцев.
- Я могу это объяснить системно. Есть Европейский союз, в который входит Германия. На европейском уровне реализация политики миграции и интеграции происходит через Европейскую комиссию и входящие в её состав министерства, ключевыми в этом вопросе министерствами являются министерство труда, министерство внутренних дел и министерство образования. У каждого из них есть программы по интеграции мигрантов и свой фокус работы. Интеграция на рынке труда, интеграция в языковое сообщество (языковые курсы и первая помощь), программы по обучению мигрантов и беженцев.
Те же структуры и программы дублируются на национальном уровне в Германии. Но реализация этих программ поддерживается прежде всего на уровне гражданского общества. Предпринимателям выгодно, чтобы мигранты становились частью их бизнес-процессов. Конечно, в первую очередь, квалифицированные мигранты.
Мы не можем скрывать, что нуждаемся в дополнительной рабочей силе. У нас мало молодых, которые бы обеспечивали великолепные социальные условия пенсионерам. Нам не хватает инженеров, врачей, специалистов в сфере IT.
Не имеет значения, какую организацию ты представляешь – большую ассоциацию или маленький союз, ты можешь подать заявку на получение средств для развития инициативы, связанной с интеграцией мигрантов. При этом у нас масса инициатив, которые совсем не финансируются государством или финансируются незначительно, а реализуются на частные средства.
- Дети мигрантов и дети немцев посещают одни и те же школы?
- Дети мигрантов, которые родились в Германии, в любом случае посещают те же школы, что и дети из немецких семей. Дети беженцев идут в обычную школу и получают дополнительные уроки немецкого языка. Их как будто бросают в холодную воду, но в то же время им оказывается поддержка в изучении языка. Когда у всего класса урок немецкого, они занимаются в отдельных группах с более интенсивной программой. Чем младше дети, тем им легче адаптироваться. Это важно, чтобы дети сразу попадали в школы и начинали общаться в языковой среде. У школьников нет проблем в общении друг с другом.
Есть особая группа беженцев, с которой все совсем не так просто. Обычно это молодые люди, которые приезжают одни. Их сюда посылают семьи, чтобы в дальнейшем перебраться за ними. Чаще всего это психологически травмированные молодые люди в возрасте от 14 до 18 лет. Они подвергались насилию, пережили военные действия, не знают языка. В Германии есть специальный закон о защите молодежи, под который они подпадают, так как требуют особого сопровождения. С ними изначально обращаются не как с беженцами, а как с молодыми людьми, требующими защиты. В первую очередь, важно поселить их в небольшие семьи, успеть создать им благоприятную базу для интеграции до 18 лет. Так как большинство из них после 18 стремятся вырваться на волю.
- В чем отличие беженцев и мигрантов-сирийцев от представителей других стран?
- А вы можете сказать, чем русские отличаются от остальных? Все зависит от человека и от ситуации, через которую он прошел, прежде чем стать беженцем.
- Строятся ли в Германии мечети для мигрантов-мусульман?
- В Германии и так множество мечетей. Я сейчас не готова назвать точное количество. Но если возникает необходимость, бесспорно, новые объекты появляются.
- Правильно я понимаю, что государство не только не препятствует этому, но и поддерживает?
- Если соблюдаются все необходимые формальности, касающиеся строительного права, то заявители получают те же возможности, что и все остальные. Мы должны исходить из того, что одна из первых статей нашей Конституции гарантирует право на свободу вероисповедания. Это значит, если в Германии есть мусульмане – у них должно быть место для совершения религиозных обрядов.
- Как к этому относятся в обществе? Насколько толерантно?
- Тут играют роль два момента: где будет строиться мечеть и было ли привлечено население к обсуждению этого вопроса. Чем гетерогенней структура населения, тем проще согласовать строительство новой мечети. В таких регионах уже существует опыт совместного проживания людей разных культур и вероисповеданий. Если население региона, напротив, более однородно и консервативно, у людей возникает страх перед превалированием мусульман.
- Какие регионы вы имеете в виду?
Берлин третий по количеству населения турецкий город!
- Получается, что в крупных городах население более толерантно?
- Это зависит не столько от величины города, сколько от разнообразия его культурного ландшафта.
- Сабине Ридель говорила мне на интервью, что в Берлине существует социальный конфликт на почве того, что мигрантам оказывается больше внимания, чем бездомным из коренного населения...
- Зависть и конфликт могут возникнуть, если одна из социальных групп получает значительно меньшую поддержку. Мне неизвестно о подобных конфликтах между мигрантами и бездомными. Но тут есть вот какой интересный аспект.
Кёльн — город в Федеративной Республике Германия, в земле Северный Рейн-Вестфалия. Город-миллионер Кёльн является четвёртым по населению и третьим по площади городом Германии, а также одним из крупнейших экономических и культурных центров страны
Общественная зависть возникает у людей со слабой социальной позицией. Они рассчитывают на эти социальные выплаты, живут за счет них и считают, что мигранты получают пособие незаслуженно. Этот социальный конфликт общеизвестен, поэтому программы интеграции охватывают все незащищенные слои населения, частью которых является мигрантское сообщество и вновь прибывшие беженцы.
- Приведите, пожалуйста, пример распространения инициативы по интеграции, которая бы учитывала это узкое место.
- Есть земля Бранденбург. Можно сказать, что население там более консервативно. Там есть свои социально слабые группы населения. Организаторы благотворительных проектов с самого начала проводили все акции, не разделяя население на мигрантов и немцев. Они сразу позиционировали эти мероприятия как помощь социально незащищенным людям. Например, пожертвования собирались всем, кто в них нуждается. Это позволило внедрить эти программы даже в этом «трудном» регионе и сделать инициативу успешной.
- Считаете ли вы, что миграционный кризис 2015 года в Германии преодолен?
Европейский миграционный кризис возник весной 2015 года в связи с многократным увеличением потока беженцев и нелегальных мигрантов в Европейский союз (ЕС) из стран Северной Африки, Ближнего Востока и Южной Азии и неготовностью ЕС к их приему и распределению.
- В Германии кризис длился очень недолго. Проблемы были решены достаточно быстро, и сейчас некоторые места для первичного размещения беженцев пустуют.
- Вы согласны с точкой зрения, что сам миграционный кризис возник в связи с тем, что изначально в ЕС не было общей концепции по приему и распределению беженцев?
Бавария — вольное государство и земля на юге и юго-востоке Федеративной Республики Германия (ФРГ), является самой большой по площади землёй в составе ФРГ.
- Надо вспомнить, что причина кризиса – это военные действия в Сирии. Международное сообщество должно было обеспечить материальную помощь гражданам Сирии, чтобы купировать эту проблему на месте и не допустить исхода беженцев. Этого не произошло. Я знаю, что, например, США и некоторые другие страны обещанную помощь не оказали. Германия и еще несколько государств перечислили внушительные суммы, но этих средств оказалось недостаточно. Это означает – было известно заранее, что беженцы хлынут в Европу, и европейские государства могли решить эту проблему в зачатке.
Интеграция мигрантов стоит Германии миллиарды евро, но мы богатая страна и не должны капитулировать.
Следующий момент: в Европе механизм по приему беженцев был разработан еще во времена Берлинской стены и холодной войны. Это значит, что государства, чьи границы являются внешними границами Европейского союза, должны были обеспечивать контроль за теми, кто их пересекает.
Дублинский регламент — часть права Европейского союза, которая определяет, какое государство-член ЕС несет ответственность за рассмотрение ходатайства просителей убежища, ищущих международной защиты в соответствии с Женевской конвенцией и директивой ЕС о процессе отбора
Но Дублинское соглашение было принято в 80-е годы, к 2015 году ситуация изменилась. Затем «железный занавес» упал, начались балканские войны, противостояние на Ближнем Востоке, гражданская война в Сирии. С изменением ситуации Италия, например, много раз настаивала на изменении этих правил, потому что они перестали быть справедливыми. Пока эти правила не меняются, но Италия и Греция, в конце концов, могут сказать: «Мы не справляемся и открываем границы внутрь Европейского союза».
- Требуют ли от вас как от эксперта прогнозов по срокам успешной интеграции?
- Если бы я могла давать прогнозы, я бы давно наслаждалась жизнью на Карибских островах.
Редакция ЕАН благодарит за содействие в организации интервью Генеральное консульство Германии в Екатеринбурге
Фото: pixabay.com, impactlab.net
