Преддверие июня в Екатеринбурге снова выдалось промозглым. С Россельбана сворачиваем на колдобины поселка Кольцово, стекла и зеркала застит то ли снежный дождь, то ли мокрый снег. Зеркало заднего вида закрывает пузатый пакет с ношеной выстиранной одеждой. Наша точка Б - это ЦУВСИГ, как его называют те, кому здесь приходится часто бывать. Здесь содержатся иностранные граждане в ожидании депортации или признания гражданства.
ЦУВСИГ центр временного содержания иностранных граждан.
«В прошлый приезд встречались с сербом и грузином. На тот момент они находились в центре временного пребывания уже полгода. Оба приехали на заработки и хотели остаться в России, получив статус лица без гражданства», - рассказывает мне Нурзида Бенсгиер, известная правозащитница, руководитель Межнационального информационного центра.
Железные ворота с колючей проволокой, досмотр, паркуемся перед входом. Периметр тоже оформлен «колючкой», на окнах решетки. Между берез, неподалеку от курилки, веселенькая детская горка.
«Слишком много одежды набрали. Часть попробуем оставить для следующих. Связи тут, скорее всего, не будет, это бывшая военная часть», - беседуем с попутчицей, разгружая багажник.
За стандартными пластиковыми дверями новый досмотр, оформляем документы, разбираем пакеты с одеждой, памперсами, детским питанием.
На доске информации объявление: передачи, в которых будут обнаружен спайс и другие запрещенные вещества, приниматься не будут.
- Вы к кому?
- К Мирзохоновой. Что писать в графе – кем приходитесь?
- Пишите – знакомая.
Персонал ЦУВСИГа доброжелателен. Возможно, пресловутый человеческий фактор и сегодня нам повезло со сменой. Обсуждаем, что подойдет из привезенного нами.
- Тут куртки на уральскую погоду и брюки для старшего мальчика. Ему 12, насколько я понимаю?
- Да, но выглядит на шесть. Он в них утонет.
- Здесь женская одежда. Джинсы…
- Она не носит штаны, у нее балахон и платок.
Детское одеяльце пойдет в дело. Правда, младшая девочка в больнице с температурой.
После досмотра идем в комнату для свиданий. На нижнем этаже очень холодно. Мы с Нурзидой приехали к таджикской цыганке, по-другому их еще называют люля. На Радоницу она была задержана на кладбище с младшими детьми. Ее новорожденной дочери на момент задержания было 6 дней.
Люля, или центрально-азиатские цыгане Другое название джунги. Единственные цыгане, исповедующие ислам. Предположительное место происхождения – Индия. Основным родом занятий люля является попрошайничество. Милостыню просят девочки и женщины. Места проживания – Таджикистан, Узбекистан, Казахстан. В связи с кочевническим образом жизни начиная с весны скитаются по разным регионам России. В Свердловской области выбирают для жительства заброшенные дачные участки
«О ситуации нам рассказали представители таджикской диаспоры. Один из них приезжал к ней, чтобы проверить условия, поддержать, привезти памперсы, смесь, фрукты детям. Мы тоже не можем остаться в стороне. Их задержали в жару, и, скорее всего, у них нет необходимой одежды для переменчивой погоды», - рассказывает Нурзида.
В комнату заходит женщина трудноугадываемого возраста в просторном балохоне, брюках, шлепанцах и платке. Ее кожа гораздо темнее, чем кожа таджиков. С ней рядом мальчик, одной рукой он держится за мать, во второй несет яблоко. Он настолько мал, что яблоко ему держать неудобно, оно то и дело падает. Посетителей он боится, но не плачет и весь разговор спокойно стоит рядом с матерью.
- Расскажите, как вас задержали?
- В родительский день на кладбище, на Химмаше.
- Вы там неподалеку жили.
- Да, неподалеку жили.
Это будет первая несостыковка в разговоре, потому что позже Садафмо расскажет, что они жили в частном доме рядом с 4-й овощебазой. Потом я буду вспоминать, что, говоря неправду, Садафмо отвечала, эхом повторяя мой вопрос без вопросительной интонации.
- Я была с детьми на кладбище, и ко мне алкаш привязался. Отдай, говорит, мне своего ребенка. Иначе я в полицию позвоню. У меня каждый год, говорит, дети умирают. Отдай мне своего. Схватил и вызвал полицию.
- Почему вы здесь оказались? Нарушение сроков пребывания?
- Через две недели отпустят, сказали.
При упоминании мужа и родственников женщина пытается сдерживать слезы. И постоянно говорит, что дети плачут и хотят домой. В Таджикистан ее отправят за счет российского бюджета, как только решение о депортации вступит в законную силу. На апелляцию по закону отводится 10 дней.
- Где будете жить, когда вернетесь в Таджикистан?
- В колхозе рядом с Душанбе. Там дом, сестры и братья, папа. Скоро там будет много еды.
Даже когда центрально-азиатские республики входили в состав СССР, люля не смогли собрать в колхозы. Люди других национальностей не хотели употреблять в пищу то, к чему прикасались руки люля.
- А где ваш муж?
- Семь месяцев его уже не видели. Ушел на работу и не вернулся. Пока беременная была, еще работала на четвертой базе, 500-400 рублей в день получала, потом дома уже была. Документы, прописку, все потеряла.
По традициям народа люля мужчина в семье не работает, женщины и ведут хозяйство, и зарабатывают попрошайничеством.
- Как давно вы в Екатеринбурге?
- Мы сначала в Челябинске были, в других местах. Потом документы потеряли и в Екатеринбург приехали, чтобы в консульстве паспорт получить. Но денег не было за него заплатить.
Спрашиваю у правозащитницы, насколько дорого стоит восстановить паспорт. Стоимость складывается из разных позиций – от оплаты пошлины до заполнения анкеты и фотографий, но многие мигранты не знают в нужной степени русский язык. В консульствах на эти услуги разные цены, в некоторых случаях помогают волонтеры. В консульстве Таджикистана один из самых высоких ценников на комплект документов, даже справка на возвращение оплачивается.
О принадлежности люля продолжаются споры между Таджикистаном и Узбекистаном. Поскольку эта народность ведет кочевнический образ жизни, ни одна из стран не считает ее своей. Часто люля или таджикские цыгане просто уничтожают свои документы, чтобы скитаться.
- Сколько детей вы родили в Екатеринбурге?
- Двух девочек.
У Садафмо пятеро детей: три мальчика, старшему из которых 12 лет, и две девочки. Мальчику, сидящему на коленях у матери, на вид полтора года, а на деле оказывается три с половиной.
- Примут вас в Душанбе? Как без мужа будете жить?
- Буду уезжать, возьму номер. Попробую найти.
Дверь из комнаты встреч в коридор открыта, и мы видим, что к нам идет дежурный. Свидание окончено. Садафмо поднимается к себе, у ребенка снова падает яблоко. На выезде я вспоминаю, что точно такую же веселенькую детскую площадку я видела в доме малютки в нижнетагильской женской колонии.
По оценкам правозащитников, в том числе Нурзиды Бенсгиер, Центр временного содержания иностранных граждан в Екатеринбурге можно назвать особенным. Руководство центра тесно сотрудничает с диаспорами и обращается за помощью в нетипичных ситуациях. Срок ожидания депортации в подобных центрах в других городах обычно не менее полугода, в Екатеринбурге - максимум два месяца. Если в городе вообще нет такого центра, мигрантов, совершивших административное правонарушение, помещают в СИЗО, рядом с теми, кто совершил уголовное преступление.
Анна Касюкова
