В Челябинске в минувшие выходные прошел фестиваль «100 мультяшников Урала». Хедлайнером стал директор киностудии «Союзмультфильм» Борис Машковцев. В интервью ЕАН он рассказал о том, какие мультфильмы сейчас создают в России и для кого, почему авторская анимация получает высокие оценки критиков, но не попадает в сердца зрителей. Также он поделился мнением о том, как аниматоры работают под гнетом санкций и с новыми законами о «пропагандах».
— Производство мультфильмов не остановилось: все студии продолжают работать, однако в анимации экономические эффекты часто бывают отложенными, поскольку сам производственный цикл в отрасли занимает достаточно долгое время. Что мы уже ощутили – во-первых, приходится полностью перестраивать стратегию в области экспорта с Запада на Восток: на арабские страны, Латинскую Америку. Для индустрии это означает очередной виток самообучения: мы исследуем новые рынки, приобретаем новые контакты.
Во-вторых, возникли сложности, связанные с программным обеспечением (ПО), поскольку практически вся отрасль заточена под зарубежные программы. В России пока недостаточно собственных разработок, и они носят несистемный характер.
Построить пайплайн (технологический цикл) на отечественном ПО практически невозможно, и это, наверное, один из самых серьезных факторов, который может повлиять на качество производства. Сейчас мы изучаем, какие есть доступные программные пакеты и обеспечение с Open Source (открытым кодом и лицензиями), смотрим, какие существуют аналоги, обсуждаем внутри индустрии. В сложившейся ситуации отрасль, конечно, также надеется на поддержку государства, поскольку подобные разработки требуют достаточно серьезных вложений.
— Как на анимацию может повлиять то, что Россия стала больше сотрудничать с Востоком, а не Западом?
— Российский зритель это навряд ли сильно ощутит, здесь, скорее, вопрос в том, насколько мы вызовем отклик у аудитории новых рынков. Дело в том, что любое кино несет в себе культурный код, стереотипы и смыслы той страны, где оно произведено. Восточные государства обладают в этом смысле очень ярко выраженной спецификой, поэтому требуют отдельного подхода и работы с местными коллегами по цеху. Вполне вероятно, что появятся проекты, созданные в совместном производстве со странами азиатского региона. Но для российского зрителя такая анимация будет выглядеть нетипично.
— Что будет с российской анимацией, если она будет вариться внутри себя: без участия в фестивалях, без обмена опытом с коллегами?
— В этой сфере анимационная отрасль не столкнулась с жесткими ограничениями. Российские картины по-прежнему представлены на международных фестивалях, на отечественных смотрах также показываются фильмы из любых стран. Это вещи, которые связаны со сплоченностью мирового анимационного сообщества. Да и к тому же в эпоху медиа практически невозможно отрезать российских аниматоров от мировой индустрии. Конечно, остается вопрос: будет ли это взаимодействие происходить в режиме пассивного смотрения или наладится некий диалог, в рамках которого мы сможем обмениваться контентом, репликами с зарубежными коллегами.
— «Оранжевая корова» и «Зебра в клеточку» делались в коллаборации с французскими коллегами. Что сейчас с этими проектами?
— Мы продолжаем производить эти мультсериалы: они были придуманы внутри России и продюсируются «Союзмультфильмом». Это как раз то, о чем я говорил, – российский зритель не почувствует изменений. В сотрудничестве с французами мы готовили адаптированные для мирового рынка версии этих проектов. Сейчас мы вынуждены пересматривать сотрудничество, однако это связано не с какой-либо категоричной позицией наших зарубежных коллег, а исключительно с санкциями.
— В 2013 году приняли закон о запрете пропаганды ЛГБТ среди несовершеннолетних, сейчас принимают такой же закон, но рассчитанный на взрослых. Как-то это сказывается на работе студии? Есть ли внутренняя цензура в «Союзмультфильме»?
— У любой студии есть сложившийся уклад, свое лицо, и «Союзмультфильм» здесь не исключение. Мы создаем картины практически во всех анимационных техниках, приветствуем свободу творчества, однако эта тематика (ЛГБТ – прим. ЕАН) всегда была абстрагирована от «Союзмультфильма». Поэтому для нас такие ограничения не будут иметь никаких последствий. Мы говорим о более вневременных и общих ценностных понятиях.
— Но ведь дружбу между зверятами одного пола тоже могут считать неоднозначно…
— Я все-таки верю в человеческий разум.
— Недавно сенатор Маргарита Павлова негативно высказалась про «Свинку Пеппу» и «прочую нечисть». Как вы относитесь к такому суждению?
— Полагаю, цитата была связана с появлением в «Свинке Пеппе» однополой семьи. Надо сказать, что при всей своей популярности этот мультсериал всегда был «красной тряпкой» для многих родителей. В то же время невозможно сделать проект, который бы однозначно всем понравился.
Знаете, мы все время говорим о том, что анимация должна, как педагог, формировать идеальный образ общества, но, если честно, это совсем не та функция, ради которой приходят в профессию, – это очень тяжело. Вот что происходит точно – анимация является зеркалом общества, как и любое искусство.
И «Свинка Пеппа», будучи западным проектом, просто зеркалит определенные стереотипы западного общества. В этой связи важно, что у России есть своя собственная школа анимации – это позволяет нам видеть в ее интерпретации состояния нашего общества.
— Но та же «Оранжевая корова» – это копия «Свинки Пеппы». Жанрово, стилистически, сюжетно. Так в чем же разница?
— «Оранжевая корова» просто заполняет ту же жанровую нишу, как и большинство проектов, которые раскрывают тему социализации детей. Этот мультсериал учит ребенка взаимодействовать с семьей, друзьями, внешним миром. А дальше возникают нюансы: как устроен быт в разных странах, какова условно идеальная социальная модель, что считается правильным образцом поведения, а что неправильным, что допустимо для ребенка, а что – для родителя. Вопрос-то один и тот же от маленького зрителя: как ему жить в этом мире? А ответ в каждой стране разный.
— Я, конечно, не целевая аудитория, но возникло ощущение, что разница лишь в том, что поросята в одном мультике валяются в грязи и громко хрюкают, а в другом нет, в остальном в мультфильмах примерно то же самое.
— Может, в этом и есть ответ на ваш вопрос? Может, между детьми в разных странах не так уж и много различий? Именно это и позволяет «Свинке Пеппе» быть популярной в России, а «Оранжевой корове» - идти на экспорт.
— В России отлично развит рынок дошкольной мультипликации, но гораздо сложнее ситуация со школьниками среднего звена, подростками. Почему? Как «Союзмультфильм» развивается в этом направлении?
— Развивать и создавать проекты для подростковой аудитории - одна из амбиций студии. Сейчас нет четкого понимания, как и о чем говорить со школьниками-подростками, – это другая психология восприятия, другие темы и вопросы. В этом году с российского рынка официально ушло много зарубежного контента, ориентированного на этот возрастной сегмент, и мы понимаем, что сейчас есть хороший шанс занять эту нишу российским кино. Однако, судя по всему, нам предстоит пройти свой собственный путь методом проб и ошибок.
В дошкольной аудитории мы уже чувствуем себя экспертами: за полтора десятилетия существования российская индустриальная анимация смогла эволюционным путем завоевать превалирующую часть внутреннего рынка даже при наличии конкуренции с зарубежным контентом. Однако сейчас, в условиях «освобожденного» рынка, подростки продолжают оставаться сложным аудиторным сегментом.
У «Союзмультфильма» на данный момент есть один активно развивающийся проект для школьников - «Приключения Пети и Волка», частично в эту же аудиторию попадают новое «Простоквашино» и созданные на основе комиксов издательства Bubble «Крутиксы».
Также на семейную аудиторию с детьми школьного возраста рассчитаны и наши новые полнометражные фильмы. Так, в ноябре на экраны кинотеатров выходит «Чинк: Хвостатый детектив», а несколько месяцев назад, в мае, состоялась премьера картины «Суворов: Великое путешествие». И это очень разные проекты! «Суворов» – это героико-приключенческое кино, связанное с исторической личностью. А «Чинк» – детективный фильм, действие которого происходит в вымышленном мире с героями-животными. В следующем году мы выпустим на экраны еще один проект - фантастическую картину «Формула воды» про общество будущего. «Союзмультфильм» сейчас в целом много экспериментирует с жанрами: смотрим, как реагирует аудитория, какой дает отклик.
— А есть что-то похожее на «Рик и Морти»?
— «Рик и Морти» – это подростковый проект, хоть его и смотрят взрослые. Это та самая «вода», в которую мы пытаемся зайти, но боимся, что она может оказаться очень "жгучей". Подросткам нужно кино, которое с позиции взрослых может выглядеть очень странно и даже ужасающе. Но как найти баланс? Как коммуницировать с этой аудиторией? Ведь сами по себе подростки - весьма насмотренные зрители, искушенные, их психология построена на определенном протесте, на отказе от классических клише. И если мы сделаем вид, будто не замечаем этого лейтмотива, то просто теряем аудиторию. Она продолжит смотреть зарубежное кино любыми методами – легальными или нелегальными. Даже если с российского рынка официально уйдет весь зарубежный контент, подростки будут его находить, потому что хотят получить ответы на свои вопросы, а не делать вид, будто вопросов нет.
— Стоит ли ждать от «Союзмультфильма» взрослой анимации?
— Если говорить про анимацию, заточенную исключительно под взрослого зрителя, то создавать ее в массовом порядке студия не планирует. При этом мы намерены продолжить делать фильмы для семейной аудитории, для родителей с детьми. Создание такого кино похоже на самую настоящую магию: необходимо найти и развить историю, которая будет интересна и ребенку, и взрослому. Этому мы как раз и учимся.
В то же время в области авторского короткометражного кино студия создает мультфильмы для более старшей аудитории, однако в них нет чего-то запретного или эпатажного, просто они содержат в себе достаточно серьезный разговор, стилистический эксперимент, который детям покажется неинтересным, они просто не поймут, о чем это. Яркий пример - «Питон и сторож» режиссера Антона Дьякова.
— Как входить в ту самую «горячую воду», если у нас множество ограничений? Например, в мультфильме нельзя показывать, что хулиган курит. Но хулиганы же курят! Как решать эти проблемы, вызовы?
— Если вы возьмете современную европейскую культуру, то увидите, что там происходит то же самое. И вот это та самая диалектика: анимация зеркалит общество или формирует? Существует очень большое количество объективных педагогических ограничений, следующих принципу «не навреди».
Можно сказать, что в какой-то мере мы вообще рискуем потерять возможность делать приключенческое кино, потому что любое приключение означает опасность для главных героев.
А если ты показываешь на экране что-то опасное, всегда есть минимальная вероятность, что дети захотят это повторить. И если это не дай бог произойдет, то виноваты будут, конечно же, создатели мультфильмов. Общество воспринимает нас так, и с этим, к сожалению, очень сложно что-то сделать. Не могу сказать, что мне это нравится, но не брать это в расчет не получится.
— «Суворов: Великое путешествие» – первый крупный проект в 3D. И это вроде как мультфильм с историческим персонажем, но при этом не имеющий ничего общего с историей. Почему?
— Сюжет фильма действительно во многом отходит от исторической фактуры, что неудивительно, ведь у нас не было задачи сделать байопик. А если бы такая задача и стояла, то навряд ли стоило бы ее решать, создавая мультфильм, – это довольно бессмысленно. В 1940 году режиссерами Всеволодом Пудовкиным и Михаилом Доллером было снято биографическое черно-белое кино про Александра Васильевича, и единственное, что мог бы предложить «Союзмультфильм», – это сделать его в цвете. Однако анимация – очень трудоемкий процесс, и было бы значительно проще создать историческое кино средствами классического игрового кинематографа.
При этом опять-таки построчно пересказывать языком анимации учебник истории – довольно странная затея, поскольку этот вид искусства может гораздо больше благодаря свойственному ему гротеску, обобщению, образности.
Поэтому мы насытили фактическую основу символизмом, приключениями, перенесли внимание зрителя с исторического персонажа на вымышленного героя-подростка. Про Суворова все и так все знают: о полководце написано множество книг, научных работ. Как историческая личность он весьма интересен, но в силу того, что его биография будто состоит из успехов, приключение-то строить не на чем – ты заранее знаешь, чем все закончится. А если у тебя на фоне исторических событий появляется вымышленный персонаж, то уже становится интересно, как будет развиваться его судьба. Да и доживший до очень преклонного возраста Александр Васильевич Суворов – не тот персонаж, с которым сможет ассоциировать себя молодой зритель. В таком случае он скорее воспримет кино как историческую справку, а не как художественное произведение. Именно поэтому наша команда перевела фильм в жанр исторического приключенческого романа. За такой подход аудитория полюбила в свое время романы Александра Дюма, в этом же состоит популярность фильма «Гусарская баллада».
— Впечатление, будто персонажи студии говорят очень прямолинейно, без иносказательности и глубины – будто для недалекого зрителя, который и не поймет, кто хороший, а кто плохой, если не проговорить. Почему так? Ведь студия «Мельница» смогла снять «Крепость: щитом и мечом» в историческом контексте про мальчика, который переживает утрату отца, гибель друга без блестящего пафоса – кино бьет по сердцу, застревает на подкорке. «Суворов» будто для посмеяться и забыть. Студия специально делает веселое приключение или не хватает качественных сюжетов, авторских сценариев?
— Восприятие любого фильма – это субъективная вещь. Прелесть кинематографа в том, что можно работать в разных жанрах, и то, какой сюжет был выбран для «Суворова», – это осмысленное решение. Это не значит, что все сюжеты обязаны быть такими и существует единственная формула, как снимать. Каждая студия, каждый проект идут своим путем. И это нормально.
— Почему получилось так, что кукольную «Гофманиаду» крайне лестно восприняли критики, но среди зрителей мультфильм имеет низкие оценки – 6,4 на Кинопоиске?
— «Гофманиада» – это абсолютно авторское кино, с гораздо более сложной для восприятия формой, с нетипичной историей – видимо, не вся аудитория Кинопоиска релевантна этой картине. Это фестивальное кино, которое активно прошло по международным смотрам. В России фильм не был в широком прокате именно по той причине, что это представитель авторского кино – так называемого артхауса.
— Авторы студии занимаются какими-то другими «невыгодными» проектами?
— «Выгодный» – это неправильное слово, не все сводится к денежной выгоде. Мы создаем достаточно много «иррациональной» с точки зрения экономики анимации, развивая ее как искусство, – в этом состоит одна из миссий студии.
Ежегодно «Союзмультфильм» запускает порядка 10 авторских короткометражных проектов. В то же время сериальное производство, создание контента для широкой аудитории – это то, что стабилизирует студию, позволяет ей заниматься и авторскими проектами.
Таким образом, часть нашей работы нацелена на то, чтобы приносить финансовый результат, ведь во главе угла все-таки стоит зритель, а часть – на авторские проекты, у которых также есть своя аудитория. Короткая форма, с точки зрения современного рынка, - некоммерческая, поскольку такие фильмы очень сложно продвигать, показать их зрителю можно зачастую только на фестивалях. «Гофманиада» находилась в производстве рекордные 17 лет, доставшись в 2017 году новому руководству студии «в наследство». Понимаете, насколько это иррациональное производство?
Мы сейчас намерены, помимо короткого метра, начать развивать линейку авторской полнометражной анимации. Радует, что в последние годы российские режиссеры, художники почувствовали себя уверенней, в то время как у государства появились формы поддержки именно такой вот, «иррациональной» анимации. И это очень здорово!
— Новый «Ну, погоди», «Простоквашино» – это сиквелы?
— Скорее, это новые версии и прочтения. Дело в том, что те социальные модели, которые отыгрывали, например, те же заяц и волк в 70-80-е годы, сильно отличаются от сегодняшних реалий. Просто изъять у волка сигареты недостаточно, чтобы персонаж стал современным. Нам приходится искать другую модель поведения, чтобы сохранить жанр буффонады, где один клоун убегает, а другой догоняет. Однако понимание того, кто эти клоуны, сильно изменилось за годы, на мой взгляд.
— Но что изменилось? Волк также в погоне за зайцем обгорает в солярии, а не оказывается упакован в сетку для капусты…
— Это очень поверхностная трактовка, которая фокусируется на том, какие действия совершают персонажи, в каком контексте... На самом деле за каждым героем стоит человеческий типаж, а в случае с волком и зайцем мы до сих пор находимся в поиске – кто же эти волк и заяц в 2022 году? И это точно не волк и заяц 70-80-х годов. Понимание того, что такое «хороший мальчик-зайчик», спустя 50 лет немного другое, типаж другой. Волк тоже уже не может быть эдакой шпаной, каким был тогда. Однако что точно сохранилось – это персонаж, который сам себе создает проблемы.
— Хватает ли студии эфирного времени в телевизоре?
— С одной стороны, можно сказать, что хочется больше, ведь у многих мультсериалов «Союзмультфильма» хорошие рейтинги. Причем речь идет как о проектах, вдохновленных «золотой коллекцией» - «Ну, погоди! Каникулы», «Простоквашино», «Чуч Мяуч», так и о новых сериалах - «Монсики», «Оранжевая корова», «Зебра в клеточку» и др. А это значит, что контента нужно производить больше.
По объему производства «Союзмультфильм» сегодня - один из лидеров в России. Всего за 5 лет мы вышли на 2 тыс. минут в год – это очень много для нашей страны, учитывая тот факт, что до 2017 года студия была способна производить лишь короткометражное кино.
Наша новая коллекция пока только копится, но спустя какое-то время мы совершенно точно почувствуем, что эфирного времени не хватает. Однако стоит понимать, что в современном мире половина просмотров приходится на онлайн-платформы. Пока что мы замечаем некий паритет между телевизионным смотрением и смотрением в онлайне. Они не уничтожают друг друга, а суммируют аудиторию, просмотры, популярность. Важны оба канала.
— Ребенок увидел серию «Оранжевой коровы» в телевизоре, а остальные пошел смотреть в интернет?
— Да. Или если хочет посмотреть серию еще раз. Но, конечно, важно, чтобы зритель был оповещен о том, что твой проект существует, – телевидение в этом помогает, поскольку обладает фиксированной сеткой и гарантированно позволяет «достучаться» до зрителя.
— Сколько стоит минута анимации в России?
— Зависит от сложности, стиля, технологии производства, от того, сколько оно содержит «ручного» труда. Примерно от 250 до 400 тыс. рублей, если мы говорим о сериальном производстве.
— Какие российские мультипликационные проекты кажутся вам значимыми?
— Мне нравится тренд, который происходит в российской полнометражной анимации. За последний год здесь произошел принципиальный рывок вперед – качество выросло. Я говорю о таких картинах, как «Кощей. Начало», «Финик», «Ганзель, Гретель и Агентство Магии». Все они созданы разными студиями и находятся на новом для российских реалий уровне производства. В области сериального контента я жду появления разнообразных проектов для подросткового сегмента: их активная разработка началась во время пандемии, когда у потенциальной аудитории появилось больше времени.
— Насколько уход иностранных конкурентов из кинотеатров повлиял на просматриваемость российской анимации?
— К сожалению, мы наблюдаем существенное снижение посещаемости сеансов. Российская аудитория кинотеатров была в основном ориентирована на узкий жанровый сегмент, в который мы пока не умеем попадать, – это супергеройское кино мэйджорского уровня исполнения. В этой нише нам сейчас нечего предложить. Но мы видим, что новые российские мультфильмы, совершившие тот самый рывок, способны собирать хорошую кассу.
Позитивный момент состоит в том, что у кинотеатров стало больше времени на показ российской анимации. Раньше, например, в неделю стартовало минимум 7 релизов, и на то, чтобы полнометражный фильм российского производства отработал достаточно недель в прокате, времени не было, экранов попросту не хватало. Большая часть фильмов, которые мы делаем, рассчитаны на семейный поход родителей с детьми, а это значит - сеансы только в выходной день и, скорее всего, в первой половине дня с недорогими билетами за сеанс. В части социальной миссии все хорошо, а вот для окупаемости – не очень. В такой модели фильм должен несколько месяцев стоять в прокате: чтобы за два выходных в неделю вся аудитория успела «прокрутиться».
Хорошо, что у нас стало больше окон на длинный прокат, плохо, что кинотеатры с уходом блокбастеров активно недобирают аудиторию и деньги – их экономическая модель может пошатнуться, что может привести к массовому закрытию.
«Союзмультфильм» отсудил у производителя мороженого миллион рублей26 сентября 2018 в 08:18— В России стали чаще закрывать глаза на использование пиратского контента. Не боитесь за авторские права?
— За последние пять лет мы научились достаточно хорошо защищать авторские права студии. Мы внимательно следим за фактами незаконного использования анимационных образов. Думаю, что на внутреннем рынке мы способны контролировать легальный сегмент, но, конечно, пиратство – это то, что годами подрывает нашу экономику. Анимация – очень дорогой вид искусства, и, если мы хотим, чтобы он существовал, это значит, что каждый зритель должен уважительно относиться к труду. Иначе никакой российской анимации может просто не быть.
Как показывать «нелегальные» голливудские блокбастеры придумал челябинский кинотеатр14 июля 2022 в 13:58— Это же касается и игрушек?
- Да. Почему у нас так активно развился дошкольный сегмент анимации? Просто как анимация мультфильмы в России не окупаются. Половина индустриальных доходов студий – от мерчандайзинга. Это игрушки и различные товары с персонажами анимационных студий. Почему сложнее развивается подростковый сегмент? Покупательская способность зрителей в этом возрасте падает: тебе дают карманные деньги, ты сам должен распорядиться, на что их потратить, и ассортимент товаров, которые тебя интересуют, сильно сужается. Это не специфика российского рынка – так во всем мире, так устроена эта возрастная группа. Поэтому здесь становится важным, чтобы сам по себе контент начал зарабатывать деньги. Эту задачу нам еще предстоит решить.
