Итоги недели от Александра Кириллова

Любые семь дней – это не только набор каких-то конкретных событий, но и определенная рефлексия, ощущения и настроения, впечатления от происходящего. Редкий случай, но на этой неделе была лишь одна тема, которой жил Екатеринбург, – строительство храма святой Екатерины и вызванный этими планами протест. 

События в Екатеринбурге глазами Москвы: кто виноват?

Екатеринбург возвращает себе статус вольного города и третьей столицы России. Ни через Ройзмана, ни через «Экспо», а через массовый четырехдневный протест мы вернули себе первые места топа «Яндекса».

О Екатеринбурге говорит сам Путин. И говорит, в отличие от своего секретаря Дмитрия Пескова или сенатора Андрея Клишаса, если не комплиментарно, то вполне спокойно. Да, вопрос строительства в центре города храма святой Екатерины взбудоражил всех, но ничего фатального в этом нет. Кто-то «за», кто-то – «против», но ничего страшного, местные власти должны найти общий язык с горожанами, и вообще это исключительно местная история.

Но то, что Москва внимательно наблюдает за ситуацией, – совершенно очевидно. Работники АП наводят справки о природе происходящего у знакомых местных журналистов и ЛОМов, оперативно проведен опрос ВЦИОМ. Говорят, кстати, что его итоги порадуют скорее защитников сквера, а не сторонников храма. 

Главный вопрос сегодня – какую оценку Кремль даст по итогам произошедшего местным властям. Или региональным? Тут, кстати, зарыта интересная собака. Топовые федеральные ньюсмейкеры, тот же Песков, употребляют оба термина: ответственность региональных властей, действия местных властей. Не всегда понятно, о ком идет речь - о губернаторе Евгении Куйвашеве или главе Екатеринбурга Александре Высокинском. А для свердловских элит это вопрос не праздный.

Последние лет 10 в головах у всех, кто так или иначе занимается политикой, существуют два устойчивых убеждения. 

Во-первых, за все происходящее в регионе, в том числе и в его административном центре, персональную ответственность перед Москвой несет губернатор. Не мэр. Во-вторых, самый большой грех властей на местах – допуск массовых акций протеста. 

Я специально уточнил у сведущих товарищей: все сохраняется, система не менялась.

Значит ли это, что за акции в Екатеринбурге так или иначе спросят с Куйвашева? Наверное. Значит ли это, что Высокинский ни в чем не виноват? Совершенно не очевидно. Как выяснилось, за 8 месяцев вполне коммуникабельный и открытый чиновник не сумел выстроить диалог с активной частью городского сообщества, хотя вроде бы и пытался.

Совершенно не призываю к казням египетским и не желаю никому зла. В конце концов, каждый следующий руководитель у нас хуже предыдущего, такая карма. И вообще: на мой взгляд, вопросы о кадрах на местах Москва должна задавать в первую очередь себе. 

Не приходится сомневаться в том, что, давая в прошлом году добро на демонтаж прежней администрации города, АП должна была заручиться гарантиями того, что в городе будет порядок. Но уже начиная с октября, с истории с зарплатой Высокинского, Кремль вынужден был разруливать ситуацию вручную. Теперь новый повод вмешаться, на этот раз – на уровне президента.

Кто-то что-то не докрутил, не доработал. И с кого теперь спрос? Тем более что вмешательство Путина проблем в Екатеринбурге явно не решило.

И еще об одном, куда более важном. О любви и ненависти.

Первый протест в сквере состоялся вечером, 13 мая. Это в тот день митингующие сломали решетчатый забор и прорвались на стройплощадку. Честно признаюсь, не дождался кульминации и ушел раньше времени.

Тринадцатого мая, всего через четыре дня после Дня Победы и «Бессмертного полка», единственного праздника, который всем дорог одинаково. Когда все в одном строю - и православные, и коммунисты, и атеисты.

Всего несколько дней – и мира и любви как не бывало. При этом повод для войны, скажем честно, не бог весть какой. Не материальный, который бьет по карману. Не самый важный для города сквер. И вдруг такие страсти.

Я спрашивал своих друзей, которые люто протестовали против проектов стройки на площади Труда и потом – на Городском пруду. Когда от варианта «храм на воде» отказались, многие говорили: «Хорошо, пусть будет храм на Драме, главное – отбили пруд и «Каменный цветок», пусть строят».

Но года не прошло – и концепция резко поменялась. Теперь мы в стадии самого яростного протеста, с ОМОНом и вполне реальными арестами. Почему так случилось – непонятно. Наверное, лидеры протеста входят во вкус. Не верю в то, что их подогревают деньгами, скорее, просто именно от того, что почувствовали возможность влиять на ситуацию. Ведь под вопросом из-за уличного протеста уже третий проект храма.

Сторонников стройки понять тоже можно. Уступили раз, второй, третий. Сколько можно? Кроме того, тенденция налицо: есть все основания полагать, что противники храма будут обваливать и четвертый, и пятый, и десятый предложенный на обсуждение вариант. Просто потому, что против любого нового религиозного объекта.

Вот такая невеселая история. Принято считать, что от любви до ненависти один шаг, а у нас и любви-то никакой нет изначально. Никто друг друга не понимает, не слышит и не воспринимает. 

Злое время – злые люди.