Итоги недели от Александра Кириллова
Любые семь дней — это не только набор каких-то конкретных событий, но и определенная рефлексия, ощущения и настроения, впечатления от происходящего. На этой неделе были три темы, каждая из которых по своей причине меня чем-то зацепила.
Кого мы боимся?
Событие недели - увы, событие печальное. Резня в Сургуте - городе, где ни один человек не верит в то, что это не террористический акт. Пусть безумца, пусть одиночки, но все-таки теракт.
Говорить о хронологии, о том, как это было, смысла нет. Все всё видели, слышали и читали. Поговорим о смыслах и последствиях. Почему официальные структуры стесняются связывать такие трагедии с темой запрещенного в России «Исламского государства»? Чего мы стесняемся и боимся? Такое ощущение, что тянут до последнего момента, до той точки, когда врать и стесняться уже неприлично. Помните, как было с нашим взорванным над Египтом самолетом? Только когда Англия начала вывозить своих туристов отдельно разными с багажом самолетами, чтобы не получилось, «как у русских», перестали отрицать очевидное и признали: с самолетом случилось нехорошее, и он не просто взял и упал, как та лодка взяла и утонула.
В Сургуте – похожая история. Весь город говорит о задержаниях и арестах выходцев с Кавказа, о тотальных проверках, СМИ об этом пишут. ИГ откуда-то из параллельной вселенной машет своим флагом: «Это мы, мы!» Но наша власть стоически отмалчивается. «Расследование продолжается».
Наверное, процессуально это правильно и все официальные выводы стоит озвучивать после окончания всех спецмероприятий. Подождем. Но что-то подсказывает, что говорить нам правду они просто боятся. И это объяснимо: куда легче и приятнее рассказывать об ужасах мусульманского насилия и засилия в Европе, в очередной раз представляя Россию «тихой гаванью» и островком стабильности. Поэтому когда на этом островке вдруг что-то случается, наша власть просто впадает в ступор.
«Не пустим!»
Екатеринбург – это Старые Васюки, и становиться Новыми он даже теоретически не желает. Такой вывод можно сделать, даже поверхностно ознакомившись с обсуждением темы переезда столицы из Москвы на Урал в соцсетях.
Ну казалось бы, ведь прекрасно: вся власть – под боком, все крупные налогоплательщики зарегистрируются у нас, денег будет – не потратить. Метро будем себе строить – по одной новой ветке в год, а не раз в 20 лет. Еще пяток «Икей», пару аэропортов, вокзал взорвем и построим нормальный, храмов наставим и каждое новое лето ходить по новому бехатону, а того гляди – граниту.
Но нет, не рады уральцы такой перспективе. Москву мы, как и прочие провинциалы, воспринимаем как сосредоточение зла, дискомфорта, криминала и кичевой роскоши. Если все это переедет сюда – мы-то куда денемся? Ведь задавят переехавшие, как старую Москву когда-то быстро съели и переварили понаехавшие.
Представить себе весь масштаб такого переезда положительно невозможно. В здании полпредства на Добролюбова, которое так часто критикуют за гигантизм и размах, трудится, наверное, человек 50. Да у любого федерального министра столько человек одномоментно толчется в районе приемной. А резиденция губернатора, за которую Росселя так ожесточенно «мочили» в конце 90-х? Даже вкупе с домом Севастьянова это какой-то маленький, милый, патриархальный особнячок. Не говоря уже о Белом доме, который с его кабинетами-клетушками давно стал не гордым символом власти, а какой-то административной хрущевкой.
-Ты где работаешь?
- В «Белом доме.
И на человека смотрят с жалостью и сочувствием. И то правда, чем тут гордиться?
И вот во всю эту милоту пустить 35 тысяч одних курьеров? Нет уж. Мы город хоть и маленький, но свободолюбивый. У нас даже губернатор на велосипеде, бывает, катается, а мэр и вовсе ногами по городу ходит. А кортежей мы к счастью, давно не видели.
Так что, как васюкинские шахматисты-любители, скажем дружное «Не пустим!» в ответ на идею переселить москвичей в Екатеринбург. Пусть даже на самом деле никто всерьез нам это и не предлагал.
«И поверьте мне: я очень хорошо знаю нашу молодежь!»
Дважды за минувшую неделю я побывал на вполне официальных мероприятиях, на которых обсуждали два вопроса: как нам увести молодежь с митингов Навального и как нам заманить ее на выборы? От услышанного и увиденного есть несколько впечатлений и ощущений, которыми хотелось бы поделиться.
Во-первых, состав участников. На первом совещании «молодежь» был всего один, и на всем протяжении встречи он грустно улыбался. Природа улыбки понятна: «Какие смешные дяди и тети, за 40 и много больше. О чем вы здесь вообще говорите?» На втором молодежи не было совсем, зато пропагандистов бумажной прессы, лекций и собраний как форм и методов работы с молодежью – сразу несколько. В общем, могу успокоить молодежь: с таким форматом работы вам ничего не грозит. В том плане, что ничего опасного на таких совещаниях не придумают. Это мероприятия для внутренней отчетности и в надежде на получение грантов на борьбу, в смысле, на работу с молодежью.
Во-вторых, я решительно не понимаю, зачем власти нужна молодежь на избирательных участках? Чья эта идея и чем она обоснована? На мой взгляд, при нынешних уже устоявшихся политических традициях молодежь на участках – явление совершенно ненужное и даже в чем-то опасное. Кто знает, чем она там будет заниматься в кабинках для голосования. А так – все понятно и предсказуемо. Старшее и среднее поколение худо-бедно голосует, юное – занимается своими делами, политикой совершенно не интересуясь. В результате в сознательный возраст оно входит с совершенно политически девственным сознанием, и уже лет через 10 в России может сложиться совершенно уникальная ситуация. Власть будет делать, что захочет, а число желающих как-то отрезвить ее через собственное политическое участие будет стремиться если не к нолю, то к совершенно неприлично ничтожной величине.
Совет всем ищущим ответ на вопрос «Как нам оторвать молодежь от Навального и вернуть в ее официальное политическое поле». Отмените муниципальный фильтр, пустите на выборы навальных и ройзманов, перестаньте винтить молодежь на митингах оппозиции, а еще лучше – сгоняйте ее туда в принудительном порядке, приказом ректоров, директоров школ и детских садов. Как только плод перестанет быть запретным и сладким, молодежь как ветром сдует с митингов и при этом не надует на избирательные участки. А чего вам еще желать?
