«Работайте, братья!»: как два слова изменили жизнь дагестанцев (ВИДЕО)

День сотрудников внутренних дел Российской Федерации в одном из сел Дагестана — всеобщий праздник для всей республики и день памяти одновременно. В Сергокале жил и погиб знаменитый на всю страну автор фразы: «Работайте, братья!» 9 июля 2016 года Магомед с родственниками отдыхал в лесу недалеко от села Сергокала. Утром к их палатке подошли пять вооруженных человек и в грубой форме стали будить отдыхающих. После короткой словесной перепалки был застрелен двоюродный брат Магомеда Абдурашид Нурбагандов (посмертно награжден Орденом мужества), вступившийся за малолетнего брата, которого ударил ногой один из нападавших. Узнав, что Магомед Нурбагандов — полицейский, нападавшие затолкали его с братом в багажник машины, а затем, отъехав на некоторое расстояние от зоны отдыха, застрелили. Нападавшие, называвшие себя рекрутами «Исламского государства» (запрещенная в России организация), снимали все происходящее на камеру мобильного телефона и позже загрузили видеоролик на один из экстремистских сайтов. Несколько боевиков из этой группы впоследствии были убиты, двое — задержаны. При осмотре тел погибших был найден мобильный телефон, на который велась видеосъемка. Стало ясно, что боевики загрузили на видеохостинг смонтированный ролик, из которого вырезали эпизод, демонстрирующий геройский поступок Нурбагандова. Перед убийством Магомеда принуждали призвать своих коллег уйти с работы, но он сказал: «Работайте, братья!»Магомед Нурбагандов.

Видео, на котором младший лейтенант МВД произносит эти слова, зная, что в следующие секунды умрет, произвело мощный общественный резонанс. Предсмертные слова Нурбагандова стали девизом российских силовиков. Магомеду посмертно присвоили звание Героя России, в Дагестане и Чечне его именем назвали улицы и несколько школ, в родной Сергокале поставили два памятника — в центре поселка, и на школьном дворе.

Подвиг одного человека изменил сознание целого народа, говорят в Сергокале . Как именно, ЕАН рассказали школьные учителя, друзья и отец героя.

Школьные мечты о смерти

Школа для Магомеда Нурбагандова была продолжением семьи. Директор — отец Магомеда, Нурбаганд Магомедович. Учила будущего героя тетя, с одноклассниками он дружил с детского сада.

Разият Нурбагандова была классным руководителем у племянника. Она вспоминает, что будущий герой с первых классов легко рассуждал о смерти и не боялся ее: «Да, он вообще интересный был такой мальчик.

Даже сейчас я удивляюсь, как будто сбылись его слова. Он говорил: все люди умирают. Вот как-то он легко говорил об этом. Все люди умирают, говорит, умереть как настоящий мужчина — вот это хорошо было бы.

 Мы сейчас с его женой — а они учились в одном классе — сидим и говорим: как он мог предугадать, что с ним может случиться? Вот так говорил: все умирают, а главное — умереть как мужчина.

И потом, после этой трагедии, мне позвонил ученик, он в ОМОНе служил, и сказал: «Раиса Магомедовна, кому так дано умереть? Это каждый из нас мечтает умереть таким образом. Именно вот так умереть».

Конечно, мечтать о смерти не нормально. Но у них работа такая, в полиции. Ситуация в то время была очень тяжелая. У нас в Сергокале особенно. Не знаю, каждый, наверное, думал, что живы не останемся. Полицейские работали в лесах постоянно, Все время в погонях за этими, не знаю, как их даже называть...»

После второй Чеченской кампании в Дагестане были села, в которых большое влияние имели ваххабиты. Безработица, бедность, доступность оружия привели к тому, что «лесные братья» стали популярны. Но были села, которые активно сопротивлялись радикалам. Дети Сергокалы видели, что их родители готовы с оружием в руках защищать свою точку зрения, и впитывали это отношение.

«Я их терпеть не могу, и, естественно, мои чувства знали они. Был такой случай здесь: где-то 18:00, вдруг крики, гам. «Боевики прорвались и идут к нам!» Из Карамахи, мол, боевики прорвались, представляете? И вся молодежь, дети, женщины, мужчины, старики вышли. Кто с чем, с серпами и косами даже.

К въезду в село, где сейчас банкетный зал, все пришли. Не только наши, а из окрестных сел на КамАЗах и в камуфляже, все в полном обмундировании. Я домой пришел... Сейчас уже в горле комок становится мне, когда вспоминаю… И тут Магомедуля смотрит: «Папа, дай я с тобой пойду!» И я говорю: «Пойдем». И его тоже с собой забрал. И он такой гордый идет. Вот такое. Младшая сестра его и мать на нас смотрят, плачут. Как можно боевиков после такого любить?» — вспоминает один из рядовых эпизодов жизни села тех лет отец героя Нурбаганд Магомедов.

Разные дети

Многие одноклассники Магомеда пошли работать в силовые структуры. В Дагестане это самая популярная и престижная профессия. Но есть и те, кто после школы уходил в лес, чтобы с оружием в руках нападать на полицейские посты. На Магомеда напали участники так называемой избербашской банды. Город Избербаш находится в 30 км от Сергокалы. А где-то в окрестных лесах годами скрывались и сергокалинские боевики.

На вопрос, почему одни идут в полицию, а другие — в лес, в Сергокале отвечают одинаково.

«Вы знаете, из нашей школы ушли мальчики туда. Но ушли, вы знаете, какие мальчики? Такие неуверенные в себе. Не знаю, мне казалось, обиженные судьбой, что ли. Вот такие слабенькие немножко. Хотя из хороших семей дети ушли. Из хороших учительских семей дети тоже ушли. Я не знаю даже, почему они туда уходят», — осторожно комментирует больную для дагестанцев тему Разият Нурбагандова.

Папа героя, Нурбаганд Магомедович, тоже знает многих сверстников сына, выбравших бандитское подполье, и уверен, что в этом выборе главную роль сыграли не идеи джихада и окружение, а личные качества завербованных.

«Те, кто пошли в бандиты, они на наших глазах выросли. Двое-трое со старшей сестрой Магомеда, с дочкой моей в садик ходили. Один из них с Магомедом в садик ходил. Это такие люди…. Они по своей жизни ни в учебе, ни в спорте, ни в обществе — нигде не состоялись. Понимаете, слабаки, нюни вот такие. С них даже плакали, говорят, девочки били их, вот этих мальчиков. Они ушли туда, потому что их было легче вербовать.

Психологически все быстро происходит. Им говорили: «Пацаны!» — и то-сё, доллар показывали. И пацаны — всё, готовы. В лесах, в камуфляже, с автоматами, гранатами — сразу очень храбрыми становились. Хотя ни один из них никогда прямо лицом к лицу, как мужчина, не приходил. Всегда стреляли из кустов.

Еще семь-восемь лет наш район был заблокирован. Дорога к нам из Махачкалы идет мимо леса, там горы, там серпантин, ее легко перекрыть. В любое время могли из-за кустов выскочить несколько человек, в камуфляжной форме, с автоматами, в полном обмундировании. А ты едешь спокойно. У тебя в машине рядом может быть семья, может, с тобой будут женщины, может быть, взрослые, родители могут быть. Кто угодно. Можешь ты один быть.

Машину можно на таран на них послать, и сам можешь погибнуть, можно так сделать. Но когда с тобой семья или чужие люди? Ты-то умрешь, черт с ним, за себя ответил. Но как распоряжаться жизнью других людей?

Поэтому, бывало, другого выхода не было, останавливаешься. И с другой стороны, хоть ты какой бы Рембо ни был, даже если оружие будет, одного убьешь, завтра всех расстреляют, и все. Это были очень тяжелые времена», — вспоминает Нурбаганд Нурбагандов.

Ситуация, по его словам, начала меняться в 2015 году. Основные банды были разбиты, на дорогах стало спокойней. Однако окончательной победы над боевиками силовики не достигли. В основном потому, что в некоторых селах негласно поддерживали бандитов. Посмертный подвиг Магомеда Нурбагандова многое изменил.

«Это был надлом»

Одноклассник Магомеда Али Абдуллаев дружил с ним с детского сада, потом они вместе учились в школе, вместе поступили на юридический факультет в ДГУ. Али тоже работает в полиции. Он рассказал, как изменилась жизнь силовиков после того, как СМИ опубликовали запись с последними словами Нурбагандова.

«Знаете, мое мнение такое, что после этой видеозаписи, после этого, когда она получила резонанс в средствах массовой информации, это первый раз для меня был такой пример, сплотивший всю страну.

Ни для кого не секрет, что у нас многонациональная страна. В каждом регионе свои традиции, свои повадки. До этого тоже были героические примеры, люди уходили, сотрудники полиции совершали подвиги. Но именно этот поступок в этот период оказался таким надломом. Все, невзирая на звания, должности, невзирая на то, в каком регионе они проживают, мне кажется, сплотились. Это всероссийская такая акция стала, эти слова крылатые: «Работайте, братья».

Это такая точка была, после которой сотрудники полиции действительно поняли, что, работаешь ли ты на Камчатке или в Республике Дагестан, на Чукотке, престиж твоей работы имеет место.

И об этом вспомнили все вместе. И мне кажется, статус сотрудника полиции после этого случая возрос в разы. Вот как в Советском Союзе было статусным быть военным офицером. А сейчас я вижу школьников, которые говорят: «Я буду сотрудником, как Магомед, в полиции». Вот это дорогого стоит. Мне кажется, даже в умы детей, в умы юношей это вложило престиж, уважение к форме», — вспоминает Али.

Поймать убийц героя для дагестанских силовиков стало делом чести. Через месяц троих участников банды уничтожили при задержании, двоих задержали. В целом подвиг Нурбагандова и его крылатая фраза сделали для борьбы с бандитизмом в республике больше, чем спецоперации. По репутации «лесных братьев» был нанесен серьезный удар.

«Уже года три-четыре спокойно, люди спокойно везде ходят. В те времена вот такую маленькую линейку собирать мы не могли, как сегодня. Это невозможно было. Боялись. Потому что в любое время могли подлость сделать. И молодежь еще больше в полицию пошла, а в лес смотреть перестала. А люди, которые были предателями, почувствовали, что лишились поддержки народа, уходили из органов», — описывает общественный резонанс от подвига сына Нурбаганд Магомедович.

Осознанный выбор

В Дагестане все поступки человека связывают с его семьей, воспитанием. Отец Магомеда гордится тем, как погиб сын. Нурбагандов-старший считает, что встреча сына и боевиков в лесу не была случайностью, раз привела к таким последствиям:

«Пойти в полицию — это был его осознанный выбор, он его сделал. Ну что там, мы все смертные. Кому-то 31 год дается, кому-то 90 лет, 100. Ну что делать? Видимо, судьба у Магомеда такая была. Но вы меня простите, не каждому тоже удается вот так красиво, так мужественно уйти. 

Я думаю, что каждый мужчина будет мечтать об этом. А я, как отец, горжусь, что у меня такой сын. Он и его племянник не посрамили наш род, нашу фамилию, мужественно себя вели. Они такие были. И собственно говоря, мы абсолютно не сомневались».

«В первую очередь я тогда испытал гордость за то, что я знал этого человека. Я переживаю его утрату, но успокаиваю себя тем, что человек ответил за все, за целую эпоху, за тех ребятишек, которые росли и выросли в этом селе. Несмотря на трудности, на тяжелые времена в обществе, последствия развала страны, человек показал, что воспитание, честь, долг, мужество, оно в любое время и любом месте может иметь место. И он это пронес до конца. Мне кажется, вот это я почувствовал — чувство гордости за этого парня», — вспоминает друг Магомеда Али Абдуллаев.

Хотя сегодня в Дагестане относительно спокойно, на трассах до сих пор стоят усиленные посты сотрудников МВД и Росгвардии со всей России. Они досматривают каждую вторую машину. Десятого ноября отец Магомеда Нурбагандова — самый почитаемый гость на праздничных мероприятиях. Но вечером всегда заезжает на пост, чтобы пожелать полицейским спокойного дежурства. 

ЕАН выражает признательность за помощь в подготовке материала Центру этноконфессиональных исследований, профилактики экстремизма и противодействия идеологии терроризма и его руководителю Сергею Павленко.