«Ундервуд»: «Самоубийства среди рок-звезд стали модными, и это пугает»
В Екатеринбурге 8 марта в «Доме печати» с концертом выступила известная российская рок-группа «Ундервуд». В интервью ЕАН лидеры группы Владимир Ткаченко и Максим Кучеренко рассказали о своем отношении к моде на девяностые, самоубийствам популярных рок-звезд и к гендерным праздникам.
О самоубийствах рок-звезд
Максим Кучеренко: «"Клуб-27″ мягко перекочевывает в «Клуб-47». Уход из жизни – это всегда печально, тем более при таких трагических обстоятельствах, когда человек погибает от суицида, как говорят в научных кругах. Это гибель, и ей способствуют какие-то сложившиеся обстоятельства, которые его в этот момент подводят очень близко к черте, называемой «красный коридор». Очень печально, что «красный коридор» не миновал Кита Флинта, и я могу лишь выразить свои соболезнования всем, кто питался его талантом и вдохновлялся этим, безусловно, энергичным и знаковым музыкантом».
Владимир Ткаченко: «Все люди устроены совершенно по-разному. Есть артисты, которые выходят на сцену и забирают у зрителей энергию. А есть те, которые отдают. Конечно, все это дело взаимообмена между музыкантом и слушателем. Но тут все зависит от индивидуальности. Такие активные, холерические персонажи, как, к сожалению, ныне покойный Кит Флинт, – они, мне кажется, отдают все, что было и чего не было.
Трудно сказать, от чего такое происходит. Грешить на наркотики не хочется. Мне кажется, у Флинта и Беннингтона (Честер, лидер Linkin Park, покончил с собой в 2017 году, – прим. ЕАН) уже возраст был не тот, когда активное увлечение наркотиками было серьезным занятием. Это еще можно было бы применить к Курту Кобейну, но что касается Флинта или Беннингтона – это непонятно. Единственное, что я понимаю, – это стало условно модным. Честер «суициднулся» после того, как «суициднулся» его близкий друг Крис Корнелл.
Как говорил Сталин, смерть одного человека – это трагедия, а смерть миллионов – статистика. Тут статистики, конечно, нет, все происходящее – настоящая трагедия. Но как-то все это, к сожалению, может стать некоей демонической закономерностью. Мне это не нравится».
О моде на девяностые
Максим Кучеренко: «Девяностые – это времена, когда образовалась группа «Ундервуд». Мы все это хорошо помним и понимаем, из какого энергетического состава это все родилось. Наши девяностые прошли на полуострове Крым, это все было по-честному. Это было время настоящего поиска свободы, а с другой стороны, рухнула система, которая начинала тебя за что-то щипать. Но мы столкнулись с другим: появились ондатровые шапки и чуваки в малиновых пиджаках, паленая водка, у родителей исчезли деньги. Мы не были детьми жестокой системы, мы, скорее всего, дети этого «гуляй поля», на котором нужно было найти себя.
Мы организовали свою территорию, где все было по нашим правилам, потому что общих правил не существовало, а жить совсем без них – это путь к самоубийству. Те правила, которые мы придумали, хорошо работали тогда и работают до сих пор, и тот кислород свободы, который попал внутрь нашего замысла – он существует до сих пор. Мы до сих пор им питаемся, в нем есть какая-то живительная часть, а каждая новая выращенная песня – она по закону природы превращает углекислый газ в кислород, которым можно дышать. Поэтому мы можем бесконечно говорить о девяностых, все это «прошерстить»: кто из наших друзей есть, кого нет, кто спрятался, кому нужна помощь. Это все наш народ».
Нужно ли отмечать 23 февраля и 8 Марта
Владимир Ткаченко: «Что значит: нужно или не нужно отмечать праздники? Не мы придумали привычки человека и традиции народа, они трудноискоренимы. Праздник 8 марта создали с совершенно определенными целями, он стал символом Женского дня. Он не везде распространен, но тем не менее это первый праздник весны, это возрождение, поскольку весна – это ренессансное время года, это уже настоящие, живые цветы, а не эти розы, от которых всех уже тошнит. Это ли не чудо, это же прекрасно.
Что касается мужского праздника, то он для меня является более странным. 23 февраля – вроде день воинов, но тут же женщины говорят: «А мы тоже военнообязанные». И начинается непонятная чехарда. Поэтому для меня этот день менее значим как гендерный праздник. А 8 Марта совершенно очевиден, и я, конечно же, поздравил своих близких, любимых и талантливых женщин, которые окружали меня на протяжении всей жизни».
