Уральский топ: борьба за явку, «дело Сергия» и гибель врачей
ЕАН с помощью экспертов продолжает подводить итоги недели. По традиции в эту пятницу мы обсудили с нашими спикерами последние громкие события, произошедшие в Екатеринбурге, Свердловской области и мире.
Голосуем по Конституции — поддерживаем губернатора
В Свердловской области идет борьба за явку на конституционный плебисцит. Журналисты обсуждают сакральные цифры: 40%, 50%, 60% - звучат различные прогнозы того, сколько избирателей явятся на участки для голосования и какие последствия будет иметь тот или иной результат.
Как объясняет политтехнолог Алексей Швайгерт, в глобальном смысле размер явки имеет больше философское значение и важен только с точки зрения пропаганды.
«Как и в случае с выборами президента, при голосовании по Конституцию явка — это легитимность, показатель поддержки населением выстроившейся властной структуры. То есть способ показать и западным партнерам, и внутренним врагам «кузькину мать», говоря: вот сколько людей нас поддерживают», - поясняет эксперт.
В этой логике ставится и задача для регионов. Объявлено неофициальное соревнование: кто сколько соберет. По итогам гонки каждый получит свое.
«Законодатель предусмотрел 7 дней голосования. И если регион не использует этот временной ресурс, то итогом будет не то, что кого-то накажут, а в принципе снос всей политической вертикали. Я абсолютно уверен, что в случае с Конституцией уровень ответственности формулируется именно так: «казнь» всего, начиная с губернатора, политического блока», - уверен политтехнолог.
Особняком здесь стоит вопрос о явке в Екатеринбурге. Областной центр традиционно голосует «лениво», и пока ажиотажа на участках не наблюдается. Как поясняет эксперт, тут есть два принципиальных момента. Во-первых, явку по региональной столице будут сопоставлять с другими городами, центрами субъектов, вроде Челябинска и Перми. В зависимости от этого сравнения будут уже искать виноватых.
А во-вторых, областным властям сейчас неважно, как именно проголосует Екатеринбург, главное - чтобы пришли.
«Из тех, кто придет на участки, какое-то количество все равно проголосует «за». А остальное даст область. В этой логике от Екатеринбурга нужен количественный показатель, высокая явка, а качественную характеристику, чтобы большинство поддержало поправки, в любом случае даст остальная часть региона», - объясняет Алексей Швайгерт.
Неизвестный схиигумен Сергий: воспоминания сотрудника колонии
Скандальный схиигумен, ковид-диссидент Сергий, призвавший к отставке патриарха и екатеринбургского митрополита, - едва ли не главный антигерой уходящей недели. Но церковный суд над ним затягивается, такое ощущение, что церковь и светские власти почему-то не готовы жестко покарать отступника и критика власти.
В то время, когда схиигумен отбывал срок в ИК, Александр Коновалов был заместителем начальника по воспитательной работе. Осужденный Романов запомнился сотруднику колонии, так как уже тогда был талантливым организатором. По словам офицера, церковь, которая появилась в 90-е на территории нижнетагильской колонии, - целиком заслуга Николая Романова, которого весь мир сегодня узнал как скандального монаха.
«Это колония для бывших сотрудников правоохранительных органов. Он отбывал за убийство. Это человек, который не знает полутонов: есть только черное и белое. Если он себя посвятил службе Родине и правопорядку, он выполнял это на 100%. Повлекло ли это за собой все эти печальные события? Да, безусловно. За преступление я его не оправдываю. Я наблюдаю людские судьбы, когда между законом и моралью появляется пропасть. Человек делает выбор в сторону морали. Что, собственно говоря, Коля и сделал», - рассказал Коновалов ЕАН.
«Этот бескомпромиссный характер ему мешал, в том числе и во время отбытия наказания. В самой колонии достаточно жесткая административная структура, порядок, который был продекларирован правилами внутреннего распорядка, Коля выполнял. Он на себя внимания не обращал, я бы про него, может быть, и не вспомнил бы, если бы он просто освободился, ушел и все. Но события разворачивались таким образом: мы шагнули в наши славные 90-е годы. Перестрелка с перестройкой. Исправительные учреждения в это время испытывали огромнейшие проблемы, в том числе и с обеспечением продуктами питания колонии. Людей надо было чем-то кормить. Единственный реальный гарантированный вариант, что завтра будет что положить в котел, — продукты, произведенные силами осужденных в колониях-поселениях. Туда и был направлен Николай Романов. Он был бригадиром. Требования к режиму были слабее, это была колония-поселение, у него был статус осужденного-поселенца, это следующая ступень облегчения режима. У Романова появилась возможность проявлять себя», - вспоминает сотрудник.
«На этом этапе он себя показал как человек неравнодушный и проявляющий инициативу, не ограниченный выполнением продекларированных обязанностей. Он собрал вокруг себя уже не свою бригаду, а единомышленников. В свободное от работы время они ремонтировали школы в поселке Первомайском. Он открыл спортивную секцию, где занимался с детишками. Родители тогда толком не зарабатывали, там нищета была.
Он детям на Новый год купил коробку «Сникерсов» и «Чупа-чупсов». Они это видели все только в витринах магазина. Все это со своих денег», - говорит Коновалов.
«О его интересе к православию я узнал, когда его команда занялась ремонтом храма в селе Краснополье, от Первомайского село находится рядом — за 3 км. Краснополье — старое село, и храм в нем старинный. Восстановлением и ремонтом храма стал заниматься Николай.
Среда осужденных бывших сотрудников правоохранительных органов специфическая. Деятельность Николая не всем нравилась, у него были оппоненты, была зависть, непринятие позиции. Некоторые попытались создать такую ситуацию, при которой его бы пришлось возвращать в колонию. Я, зам по воспитательной работе и мой коллега оперативник ездили в колонию-поселение, чтобы разобраться, что там такое случилось. Или действительно ситуация аховая и Романова надо возвращать, или что-то там не так. Мы увидели, чем занимается человек, какую деятельность он ведет, узнали про ребятишек, про спортивные секции и про ремонтированный спортзал. Мы приехали к начальнику учреждения и доложили, что нас в администрации колонии попытались обмануть, ввести в заблуждение, посчитаться с Николаем, чтобы вернуть удобную для себя обстановку. Чтобы никто не делал никуда лишнего шагу, чтобы все сидели ровно и один другому соответствовал», - уверяет Коновалов.
«Когда он освободился, то пропал на какое-то время из поля внимания. Но в момент, когда он освобождался, у нас был разговор по его инициативе. У нас после истории, когда его пытались оболгать, сложились доверительные отношения. Николай сказал: «Я хочу посоветоваться с вами. Я хочу посвятить себя церкви». Я ему ответил: «Знаешь что, Николай. Если есть Бог в душе, насколько важно — носишь ты рясу или не носишь?» Ни к какому результату мы не пришли, но мы к этому и не стремились. Через некоторое время я увидел его в монашеском облачении.
Когда я стал начальником ИК-13, мы затеяли строительство храма внутри колонии. То, что на территории колонии храм стоит, — заслуга Романова как минимум на 70%. Проявился его организационный талант и умение разговаривать с людьми. Он доставал материалы на строительство храма: приходил и просил помощи, объяснял куда. У него есть способность убеждать, потому что у него есть вера в то, что он делает. Николай показал свой талант как организатора, и церковное начальство на него обратило внимание. То, что мы видим сейчас на Ганиной Яме и в Среднеуральском женском монастыре, — это же не его финансовые вложения. Это заслуга его как организатора. Как человека, которому можно доверить финансы, материалы и так далее. Этот человек не только бескомпромиссный, но и бескорыстный. Я его не оправдываю, может, и не нужно такими рублеными фразами реагировать. Но удивительно и то, что в данном случае церковь отреагировала так же жестко, как административная структура. Почему забыли обо всем, что он сделал, и вешают на него всех собак?» - заключил Александр Коновалов.
Смерти на передовой
В Екатеринбурге погиб известный хирург Юрий Мансуров. Почти две недели мужчина провел в реанимации «сороковой» больницы, однако всех усилий его коллег оказалось недостаточно. Специалист стал вторым умершим от COVID-19 свердловским врачом.
Среди уральских спикеров, отреагировавших на смерть Мансурова, нашлись и те, кто утверждал, что смерти врачей могут стать поводом для «демарша» медицинских специалистов (особенно – молодых).
О рисках медиков на рабочих местах, «ковидных» возможностях и работе в «красных зонах» мы расспросили столичного врача-реаниматолога скорой помощи, иеромонаха Феодорита (Сеньчукова).
«Каждый из нас должен быть к этому готов. Медицина – это не работа, а стезя. И если ты выбираешь эту стезю, будь готов оказать помощь больному. Этого от нас, в общем то, требует и закон. Человек, который идет работать в «ковидарий» - достоин всяческого уважения. Но и человек, который отказывается – вовсе на заслуживает порицания. Да, если врач отказывается, потому что просто не хочет, он несколько нарушает принципы своего призвания, но это вовсе не значит, что нам всем надо собраться и бежать!», - уверен иеромонах.
Впрочем, когда речь заходит о молодых врачах, воспринимать ситуацию следует иначе, поскольку любая эпидемия – отличная возможность набраться уникального опыта.
«Студентам следует наоборот хвататься за каждую возможность узнать что-то новое, поработать в сложных условиях. Может быть, никогда другой такой возможности не будет. Эпидемия – это проверка твоих знаний, умений, навыков и возможностей работать в экстремальных ситуациях. Я был бы счастлив в свои студенческие годы, если бы меня отправили работать в эпидемию. Я работал на дизентерии уже будучи врачом, это дало мне очень большие профессиональные навыки. Студент, услышав, что где-то бушует эпидемия, должен туда бежать сам и кричать: «Давайте я буду учиться, работать и получать навыки!» - настаивает священник.
При этом специалист обращает внимание на парадокс в текущей статистике – заболевших медиков и волонтеров в «зеленых зонах» на порядок больше, чем в «красных».
«Больные ведь все-равно попадают, но они еще не обследованы. А в «красных зонах» работают в полных средствах защиты, с чего бы вдруг им заболевать? Да, если врача заставляют идти в «красную зону» без средств защиты – это плохо. Но если разговор заходит о том, что человек просто заболевает и умирает… К сожалению, это данность», - констатирует отец Феодорит.
