На Урале - масочный режим. В Свердловской области он действует с самого начала майских каникул, в Тюменской и Курганской областях - с сегодняшнего дня. В Югре аналогичную меру планируется ввести с 12 мая. Традиционно граждане и организации исполнить решение властей не спешат, а кто должен контролировать его исполнение, понятно не всегда. В том, что не так с масочным режимом, по просьбе ЕАН разбирается адвокат Дмитрий Лебедев.
Губернатор Свердловской области предпринял очередную попытку повлиять на эпидемиологическую ситуацию в Свердловской области, издав указ от 29.04.2020 № 219-УГ «О внесении изменений в Указ Губернатора Свердловской области от 18.03.2020 № 100-УГ "О введении на территории Свердловской области режима повышенной готовности и принятии дополнительных мер по защите населения от новой коронавирусной инфекции", которым вводится масочный режим. Вот только в очередной раз сделал это с юридической точки зрения не совсем грамотно и несколько коряво, обязав жителей Свердловской области в перечисленных муниципалитетах носить санитарно-гигиенические маски, респираторы в «общественных местах и общественном транспорте».
Издав этот указ, губернатор вновь породил в сознании жителей недоумение и ощущение того, что его указы издаются лишь для галочки, чтобы отчитаться перед федеральным центром.
Прежде чем перейдем к анализу понятий «общественное место» и «общественный транспорт», предлагаю вспомнить рекомендации МЧС России по ношению санитарно-гигиенических масок, изложенных на официальном сайте:
«Маска уместна, если вы находитесь в месте массового скопления людей, в общественном транспорте, а также при уходе за больным, но она нецелесообразна на открытом воздухе. Во время пребывания на улице полезно дышать свежим воздухом и маску надевать не стоит».
Наш губернатор Куйвашев обязывает нас носить маску в общественных местах и общественном транспорте. Он не использует юридическую терминологию, а привлекает обывательские понятия.
Так, понятие «общественный транспорт» имеет множество значений. Одно из них включает в себя как пассажирские маршрутные автобусы, троллейбусы, трамваи, предназначенные для перевозки широкого круга пассажиров, так и такси, поезда, самолеты и т.п. В узком же понимании общественный транспорт – это городской транспорт, предназначенный для перевозки пассажиров по установленным маршрутам. О каком именно общественном транспорте говорит глава региона, нам приходится только догадываться.
Не менее многогранным является понятие «общественное место». В соответствии со статьями 20.20 и 20.21 КоАП РФ, под общественным местом понимаются улицы, стадионы, скверы, парки, транспортные средства общего пользования, т.е. общественный транспорт – это тоже общественное место. В самом широком смысле общественное место – это место, где потенциально может появиться человек. Определение общественного места предполагает отсутствие отношения к личной собственности. К примеру, загородный дом или чья-то квартира не могут признаваться таковыми. Аналогичное умозаключение можно сделать о развлекательных и торговых комплексах, потому что у этих территорий есть собственник, а сами они считаются частной собственностью. О каком общественном месте в данном случае идет речь в указе губернатора, какой смысл он вложил в это понятие, людям опять приходится только догадываться.
В других субъектах уральского региона с вирусом борются не менее успешно. Например, в Тюменской области жителям рекомендовано с 6 мая при нахождении в общественном транспорте, в такси, при посещении мест приобретения товаров, получения услуг, органов власти, организаций, чья деятельность не приостановлена, использовать санитарно-гигиенические маски, в том числе многоразового применения. Собственно рекомендация - это не требование, а лишь предложение вести себя определенным образом, которым граждане вправе воспользоваться или нет.
Но нельзя не отметить гораздо более внятные формулировки указа губернатора Тюменской области, Александра Моора, из которых по крайней мере ясно, где эти маски следует носить.
В Курганской области масочный режим введен только для граждан, которые следуют на дачу или с дачи общественным транспортом и такси. В ХМАО введен рекомендательный масочный режим. Так, согласно постановлению губернатора Югры, гражданам рекомендовано соблюдать масочный режим (использовать средства индивидуальной защиты органов дыхания: медицинские маски (одноразовые, многоразовые), респираторы и иные их заменяющие текстильные изделия, обеспечивающие индивидуальную защиту органов дыхания человека) при нахождении во всех видах общественного транспорта и такси, общественных местах, закрытых помещениях общественного пользования.
Как мы видим, трактовка понятия «общественное место» в каждом случае различна, поэтому людям сложно понимать данные формулировки и уж тем более их исполнять.
Никаких нормативных актов о введении масочного режима в Челябинской области я не нашел. Более того, меня поразило, что для введения ограничительных мероприятий на территории области используется форма нормативно-правового акта «распоряжение Правительства Челябинской области», вид которого в соответствии со ст. 52 Устава (Основного закона) Челябинской области не предусмотрен!
У меня в связи с этим возникает закономерный вопрос, как граждане должны относиться к такому нормотворчеству со стороны руководителей субъектов федерации, как к профанации и фикции? Абсолютное пренебрежение и неуважение к закону. Если закон только фикция – то зачем тогда вообще все эти нормативные конструкции нужны. Можно просто на заборах расклеить объявления и привлекать к ответственности за их нарушение.
Одно дело быть прекрасным исполнителем правильных поручений, а другое дело брать всю ответственность за развитие ситуации на себя, самому ставить цели и добиваться их достижения. Вот именно этого и не хватает руководству субъектов федерации в нынешних условиях.
С одной стороны, мы видим рекомендации МЧС России о том, что на улицах, в скверах и парках маски носить не обязательно, если при этом соблюдать социальную дистанцию, а с другой стороны - требование губернатора в этих местах их носить.
При таком подходе к нормотворчеству или «указотворчеству» люди просто не понимают, что от них хотят, путаются, в конечном счете машут рукой и отказываются следовать каким-либо предписаниям губернатора и воспринимать их всерьез.
Единственное, что движет людьми в этой ситуации, – это собственный инстинкт самосохранения и социальный инстинкт. Но проблема в том, что у каждого человека эти инстинкты выражены в разной степени. Кто-то из квартиры без маски и перчаток не выйдет, а кто-то и в магазине их не наденет, даже если там много народа. Право как социальный механизм как раз и возникло для того, чтобы биологические инстинкты и разность их проявлений уравнять в однотипном поведении, независимо от отношения к собственному самосохранению. Но право не может быть без механизма принуждения.
Однако если норма, выраженная в нормативном акте, не позволяет точно и однозначно понять ее смысл, то невозможно и принудить к ее исполнению, т.к. это может привести к превышению должностных полномочий со стороны сотрудников органов правопорядка. Но никто из них брать на себя такую ответственность не желает. Поэтому пока из-под пера губернаторов будут исходить подобные указы, органы правопорядка не будут следить за их исполнением, а граждане будут полагаться только на собственные инстинкты самосохранения.
