Легендарного уральского политтехнолога Антона Бакова были бы счастливы видеть в качестве консультанта или даже кандидата в любом предвыборном штабе. Вероятно, поэтому в кулуарах его постоянно сватают то к одной партии, то к другой, указывая на возможность быстрого возрождения сетки в Серовском округе и его высокие знакомства на федеральном уровне. Однако Баков делает ставку на продвижение монархической идеи в России и развитие виртуального государства Императорский Престол, понимая при этом, что в нынешней ситуации даже на установление диалога с федеральной властью надежды нет. Почему работать ради перехода России на конституционную монархию, пусть даже через сто лет, правильнее, чем бороться за реальный мандат в Госдуме, – читайте в интервью агентства ЕАН.
- Вас знают как человека, возрождающего Российскую Империю. Однако теперь виртуальное государство предлагается именовать Императорский Престол. Зачем понадобился такой невыгодный с точки зрения продвижения монархической идеи ребрендинг?
- Все начиналось как шутка, и тогда название Российская Империя было абсолютно востребовано. Но когда стало ясно, что проект серьезный, стало понятно, что конфликта с РФ не избежать, если не изменить название. Я очень плотно работаю с Республикой Македония, которая до сих пор не может войти в ООН под своим названием. Ей приходится называться Бывшая Югославская Республика Македония, потому что греки говорят – у нас есть провинция Македония, мы считаем, что это название принадлежит нам.
- Этим летом исполнится пять лет с момента провозглашения новой Российской Империи. Что вы успели сделать за это время?
- Во-первых, мы нашли монарха, готового принять престол (урожденный принц Карл-Эмих цу Лейнинген, в православии — Николай Кириллович Романов, неморганатический потомок Романовых, – прим. ЕАН). За эти годы у нас сформировалось население – это порядка пяти тысяч подданных. Появились органы власти, в том числе выборные: в 2013 год мы избрали Госсовет. То есть такими небольшими шажками мы создаем некую легитимность для династии Романовых. Наша задача пока – создать где-нибудь город-государство вроде Ватикана, чтобы заниматься развитием международных связей. Собственно, мы и сейчас активно работаем в целях внешнего признания, я не вылезаю из заграничных командировок. У меня были встречи с целым рядом глав государств – правда, небольших. Например, в Африке я встречался с главой Гамбии, в Македонии – с премьер-министром, с рядом министров – в Черногории. В общем, ведутся активные переговоры. И мы боремся за то, чтобы династия Романовых вошла как действующая династия в международный оборот.
- Вас знают как человека, возрождающего Российскую Империю. Однако теперь виртуальное государство предлагается именовать Императорский Престол. Зачем понадобился такой невыгодный с точки зрения продвижения монархической идеи ребрендинг?
- Все начиналось как шутка, и тогда название Российская Империя было абсолютно востребовано. Но когда стало ясно, что проект серьезный, стало понятно, что конфликта с РФ не избежать, если не изменить название. Я очень плотно работаю с Республикой Македония, которая до сих пор не может войти в ООН под своим названием. Ей приходится называться Бывшая Югославская Республика Македония, потому что греки говорят – у нас есть провинция Македония, мы считаем, что это название принадлежит нам.
- Этим летом исполнится пять лет с момента провозглашения новой Российской Империи. Что вы успели сделать за это время?
- Во-первых, мы нашли монарха, готового принять престол (урожденный принц Карл-Эмих цу Лейнинген, в православии — Николай Кириллович Романов, неморганатический потомок Романовых, – прим. ЕАН). За эти годы у нас сформировалось население – это порядка пяти тысяч подданных. Появились органы власти, в том числе выборные: в 2013 год мы избрали Госсовет. То есть такими небольшими шажками мы создаем некую легитимность для династии Романовых. Наша задача пока – создать где-нибудь город-государство вроде Ватикана, чтобы заниматься развитием международных связей. Собственно, мы и сейчас активно работаем в целях внешнего признания, я не вылезаю из заграничных командировок. У меня были встречи с целым рядом глав государств – правда, небольших. Например, в Африке я встречался с главой Гамбии, в Македонии – с премьер-министром, с рядом министров – в Черногории. В общем, ведутся активные переговоры. И мы боремся за то, чтобы династия Романовых вошла как действующая династия в международный оборот.
- Какие обязанности у подданных Императорского Престола?
- У основной массы никаких. Но некоторые платят деньги, поддерживают материально. Другие делают иной вклад. Евгений Валерьевич Алексеев, например, недавно издал книгу «Императорский престол и Дом Романовых».
- Не все подданные – граждане РФ?
- Нет, конечно, мы в меру принимаем иностранцев. Есть люди из Индии, Южной Африки, Болгарии, Черногории, Сербии, США. Информация о нашем государстве распространяется методом сарафанного радио, появляются желающие получить паспорт.
- Предусмотрены ли какие-то взносы за получение гражданства?
- Нет. Вообще пошлина составляет 1000 рублей, но мы ее не берем. Император способен сделать такой подарок своему подданному.
Паспорт выполняется по всем международным нормам, но у нас пока нет ни с одной страной безвизового режима. Можно, конечно, попытаться получить визу с этим паспортом, но дадут или не дадут – это будет зависеть уже не от нас. В безвизовые страны люди проезжали по этим паспортам.
- Где есть земли у Императорского Престола?
- У основной массы никаких. Но некоторые платят деньги, поддерживают материально. Другие делают иной вклад. Евгений Валерьевич Алексеев, например, недавно издал книгу «Императорский престол и Дом Романовых».
- Не все подданные – граждане РФ?
- Нет, конечно, мы в меру принимаем иностранцев. Есть люди из Индии, Южной Африки, Болгарии, Черногории, Сербии, США. Информация о нашем государстве распространяется методом сарафанного радио, появляются желающие получить паспорт.
- Предусмотрены ли какие-то взносы за получение гражданства?
- Нет. Вообще пошлина составляет 1000 рублей, но мы ее не берем. Император способен сделать такой подарок своему подданному.
Паспорт выполняется по всем международным нормам, но у нас пока нет ни с одной страной безвизового режима. Можно, конечно, попытаться получить визу с этим паспортом, но дадут или не дадут – это будет зависеть уже не от нас. В безвизовые страны люди проезжали по этим паспортам.
- Где есть земли у Императорского Престола?
- Земли у нас есть в Черногории – 96 гектаров под Никшичем. Но мы пока не можем придать ей государственный статус. Успели сделать пока только дорогу и произвели топосъемку, подготовили проектную документацию для государственного комплекса. Стоим из-за властей Черногории, которые пока не любят ни Российскую Империю, ни РФ, а очень любят агрессивный блок НАТО. А вообще, как вы знаете, есть указ о размещении столицы Императоского Престола в Екатеринбурге. Здесь размещается наш Сенат и кабинет министров, который я возглавляю.
- Придание Екатеринбургу этого статуса полезно городу?
- Я думаю, да. Все советские города-миллионеры очень похожи – серые, фабричные. Статус, связанный с Императорским Престолом, – изюминка Екатеринбурга наряду с границей Европы и Азии. Надо это эксплуатировать, чтобы помочь брендингу города.
- В Екатеринбурге вы что-то строите для Престола?
- Ведется проектирование императорского дворца. Стройку планируется развернуть на моем земельном участке за поселком Белоярский. Уже решен вопрос с электроснабжением, а вот с подводом дороги – подвис. Нам пока не дают даже съезда с трассы Екатеринбург – Тюмень.
- Параллельно с Императорским Престолом вы развиваете Монархическую партию. Цель максимум, насколько я понимаю, когда-нибудь в далеком будущем добиться внедрения в РФ конституционной монархии. А минимум? Наладить диалог с президентом РФ?
- Да, но надо понимать, что с Владимиром Путиным это уже не получится. Может быть, с преемниками.
- Я думаю, да. Все советские города-миллионеры очень похожи – серые, фабричные. Статус, связанный с Императорским Престолом, – изюминка Екатеринбурга наряду с границей Европы и Азии. Надо это эксплуатировать, чтобы помочь брендингу города.
- В Екатеринбурге вы что-то строите для Престола?
- Ведется проектирование императорского дворца. Стройку планируется развернуть на моем земельном участке за поселком Белоярский. Уже решен вопрос с электроснабжением, а вот с подводом дороги – подвис. Нам пока не дают даже съезда с трассы Екатеринбург – Тюмень.
- Параллельно с Императорским Престолом вы развиваете Монархическую партию. Цель максимум, насколько я понимаю, когда-нибудь в далеком будущем добиться внедрения в РФ конституционной монархии. А минимум? Наладить диалог с президентом РФ?
- Да, но надо понимать, что с Владимиром Путиным это уже не получится. Может быть, с преемниками.
- Чем российской власти может быть выгодно появление монарха?
- Все попытки силовой интеграции, которые проводились господином Путиным, носили катастрофический характер. Мы поссорились с Грузией, с Украиной, ухудшились отношения с Казахстаном и Белоруссией. То есть сегодняшняя политика интеграции империи привела к провальным результатам. Каждый россиянин уже заплатил за победы в Крыму и на Донбассе. Для меня абсолютно очевидно, что война должна кончаться миром. А фигура императора – это то, что способно объединить нас и с Прибалкиткой, и с Украиной, и с Белоруссией, и со Средней Азией. И я не понимаю, почему надо отказываться от таких мирных аргументов и сразу хвататься за систему «Град».
- Николай III бывал в России, были попытки организовать его встречу с первым лицом РФ?
- Когда принц цу Лейнинген перешел в православие и официально стал наследником престола, мы обратились с таким реверансом к господину Путину. Ответ получили от замначальника отдела писем в администрации президента. Он носил уведомительный характер – нам сообщили, что письмо получено. И все. Выводы были сделаны.
- На выборах в Госдуму Монархическая партия представит федеральный список. В нем будут представители органов власти Императорского Престола?
- Нет, нам нельзя. Может, наше двойное гражданство и не признают в РФ, но мы сами себя считаем людьми с двойным гражданством. Сейчас действует 47 региональных отделений партии, выдано около тысячи партийных билетов. Люди найдутся.
- На какой результат рассчитываете?
- Если нас зарегистрируют, будет какой-то результат. А если серьезно, то тут двоякая ситуация. Я, например, очень рад, что сегодня не являюсь депутатом Госдумы, мне было бы очень стыдно смотреть в глаза людям. Поэтому если опять соберется такое посмешище, то что там делать? Если же громко выражать в Госдуме протест, то это может повредить монархической идее. Одно дело, когда я сижу в Екатеринбурге и брюзжу, а если в Думе так сидеть, то надают больше подзатыльников. Надо знать, где брюзжать.
На самом деле я думаю, что эта Дума переходная и не просидит отведенный срок. Надеюсь, что не солдаты и не матросы, но ее распустят. Нам же в рамках кампании важнее рассказывать о своем кандидате в императоры России, о династии Романовых, о ее жизни, о том, что есть люди, которые выступают за соблюдение традиций, за преемственность, за национальное примирение. То есть избирательная кампания рассматривается нами скорее как культурно-просветительский проект.
- Участие в выборах ради продвижения Императорского Престола?
- По сути, да. Надо понимать, что Императорский Престол и Монархическая партия – две разные вещи. Вторая, как любая политпартия в России, – абсолютно несерьезная конструкция. Конечно, я считаю, что основное – это Престол. Мы формируем двор государя, формируем вокруг него какой-то аппарат, ведем внешнюю политику. А партия – это приложение. Ну да, мы баллотируемся в ГД. Что это такое и какие шансы у нас туда попасть? И то, и другое смехотворно.
- Федеральный список возглавит ваша дочь Анастасия, ранее выдвигавшаяся в мэры Екатеринбурга. Она пока не протестует против участия в ваших политических затеях? Или, возможно, политический опыт ей пригождается в творческих проектах?
- Во-первых, она не так уж ангажирована. Во-вторых, люди все разные. Когда я занимался выборами и баллотировался, для меня была огромной энергетической подпиткой поддержка сторонников. В то же время крайне тяжелым бременем было воспринимать критику, антитехнологии. Я как экстраверт жил в море человеческих эмоций и вне их себя не мыслил. Анастасия менее зависима от этих эмоций, ей больше дает искусство.
- Николай III бывал в России, были попытки организовать его встречу с первым лицом РФ?
- Когда принц цу Лейнинген перешел в православие и официально стал наследником престола, мы обратились с таким реверансом к господину Путину. Ответ получили от замначальника отдела писем в администрации президента. Он носил уведомительный характер – нам сообщили, что письмо получено. И все. Выводы были сделаны.
- На выборах в Госдуму Монархическая партия представит федеральный список. В нем будут представители органов власти Императорского Престола?
- Нет, нам нельзя. Может, наше двойное гражданство и не признают в РФ, но мы сами себя считаем людьми с двойным гражданством. Сейчас действует 47 региональных отделений партии, выдано около тысячи партийных билетов. Люди найдутся.
- На какой результат рассчитываете?
- Если нас зарегистрируют, будет какой-то результат. А если серьезно, то тут двоякая ситуация. Я, например, очень рад, что сегодня не являюсь депутатом Госдумы, мне было бы очень стыдно смотреть в глаза людям. Поэтому если опять соберется такое посмешище, то что там делать? Если же громко выражать в Госдуме протест, то это может повредить монархической идее. Одно дело, когда я сижу в Екатеринбурге и брюзжу, а если в Думе так сидеть, то надают больше подзатыльников. Надо знать, где брюзжать.
На самом деле я думаю, что эта Дума переходная и не просидит отведенный срок. Надеюсь, что не солдаты и не матросы, но ее распустят. Нам же в рамках кампании важнее рассказывать о своем кандидате в императоры России, о династии Романовых, о ее жизни, о том, что есть люди, которые выступают за соблюдение традиций, за преемственность, за национальное примирение. То есть избирательная кампания рассматривается нами скорее как культурно-просветительский проект.
- Участие в выборах ради продвижения Императорского Престола?
- По сути, да. Надо понимать, что Императорский Престол и Монархическая партия – две разные вещи. Вторая, как любая политпартия в России, – абсолютно несерьезная конструкция. Конечно, я считаю, что основное – это Престол. Мы формируем двор государя, формируем вокруг него какой-то аппарат, ведем внешнюю политику. А партия – это приложение. Ну да, мы баллотируемся в ГД. Что это такое и какие шансы у нас туда попасть? И то, и другое смехотворно.
- Федеральный список возглавит ваша дочь Анастасия, ранее выдвигавшаяся в мэры Екатеринбурга. Она пока не протестует против участия в ваших политических затеях? Или, возможно, политический опыт ей пригождается в творческих проектах?
- Во-первых, она не так уж ангажирована. Во-вторых, люди все разные. Когда я занимался выборами и баллотировался, для меня была огромной энергетической подпиткой поддержка сторонников. В то же время крайне тяжелым бременем было воспринимать критику, антитехнологии. Я как экстраверт жил в море человеческих эмоций и вне их себя не мыслил. Анастасия менее зависима от этих эмоций, ей больше дает искусство.
- Кампания по выборам в Заксо вас вообще интересует? Хотя бы как политконсультанта?
- Нет. Я неплохо зарабатываю, а для души... Душа моя давно уже занята другим. И как кандидата ни на каких выборах меня не ждите. Слухи о моем возможном выдвижении по Серовскому округу – это только слухи.
- Но вы ведь все равно следите за кампаниями разного уровня? Как по-вашему, рынок политконсалтинга сегодня испытывает некий кризис идей?
- Нет, есть кризис политики. Кто такой полтиттехнолог? Это человек, который доносит идеи, работник своеобразной сбытовой сети. И здесь все работают достаточно профессионально, на высоком технологическом уровне. Пока же доносить нечего до людей.
- Заключительный вопрос – не о политике. Вы много путешествуете, может быть, подглядели за рубежом какие-то идеи, которые можно экстраполировать на Екатеринбург, какие-то проекты, которые можно было бы предложить реализовать к 300-летию.
- Екатеринбург – это город, который находится в экстремальной климатической зоне, и некоторые вопросы должны решаться кардинально. Можно было бы создать большие пространства, где люди могли бы гулять, ездить на велосипедах. То есть город должен развиваться в закрытых пространствах, а не в уличных. Все наши попытки озеленять улицы и создавать пешеходные зоны несостоятельны. Это варианты для теплых стран, где люди возвращаются домой только чтобы поспать. Эти закрытые пространства можно соединять между собой переходами. Я вижу это как город, который закрылся от ужасной погоды.
Беседовала Александра Газизова, Европейско-Азиатские Новости.
Фото: Алексей Колчин
