Ежегодно музей Уралмашзавода в Екатеринбурге принимает около 1500 посетителей, из которых около 30% - иностранцы. С экспозицией едут знакомиться туристы из Америки, Англии, Финляндии, Германии, Южной Кореи и других стран. Но особой популярностью она пользуется у жителей Тайваня – их любимый президент Цзян Цзинго в 30-е годы работал на УЗТМ сначала в механическом цехе, а затем - редактором заводской газеты «За тяжелое машиностроение». Уроженцы КНР также частые гости музея – когда–то завод посещал их лидер Мао Цзэдун.
О том, как Уралмаш в послевоенные годы готовился к визитам высокопоставленных гостей, от чего Фиделя Кастро пришлось лечить коньяком, как китайцы спасли жизнь уралмашевскому конструктору, и о многом другом ЕАН рассказал научный сотрудник музея Сергей Степанович Агеев.
В 50-е годы УЗТМ часто включали в программу визитов глав разных государств – стремительно развивающееся предприятие охотно делилось с соседями своим опытом и разработками. В Китае даже построили точную копию уральского завода. Распоряжение об этом дал лидер республики Мао Цзэдун. Он приезжал в СССР в феврале 1950 года.
«Сначала Мао Цзэдун был в Москве на подписании "Договора о дружбе, союзе и взаимной помощи", а затем, уже по пути в Пекин, приехал на Уралмашзавод. Он побывал во всех цехах, остался в восторге и решил построить завод тяжелого машиностроения в Китае. В итоге такое предприятие появилось в городе Цицикар провинции Хэйлунцзян – сейчас это очень крупный промышленный центр КНР. Завод стал буквально копией нашего, даже расположение зданий было таким же: его так и называли - китайский Уралмаш», - рассказывает Сергей Агеев.
Свердловчане не только предоставили соседям всю техническую документацию на многие выпускаемые машины, но и лично выезжали в Китай, чтобы помочь в монтаже и наладке оборудования, обучить рабочих.
В заграничную командировку был отправлен и заместитель главного конструктора прокатного оборудования УЗТМ Виталий Максимович Нисковских, и так получилось, что китайцы спасли ему жизнь.
«Он проектировал и монтировал прокатные станы и очень понравился китайцам. Когда командировка закончилась, он вознамерился лететь обратно, уже был куплен билет на самолет Пекин – Москва, но китайцы уговаривали его остаться еще на полгода. Нисковских – ни в какую. И тогда они предложили ему проехаться по всем машиностроительным заводам Китая и проконсультировать их "на ходу". Перед этим предложением Виталий Максимович не устоял – кто не мечтал бы увидеть весь Китай? Он согласился. А потом оказалось, что Ту-104, на который у него был билет, по дороге разбился над Казанью. В этом самолете летели все главные инженеры заводов минтяжмаша, в том числе и главный инженер Уралмашзавода – Беринов. Рассказывают, что на месте катастрофы нашли лишь половинку его пропуска на завод», - говорит Сергей Агеев.
Виталий Максимович Нисковских в итоге дослужился до главного конструктора машин непрерывного литья заготовок, именно благодаря ему Уралмаш первым в мире стал выпускать криволинейные установки. Виталий Максимович прожил долгую жизнь и скончался совсем недавно.
Еще одно событие, которое запомнилось уралмашевцам не меньше, чем визит Мао Цзэдуна, – это визит индийского лидера Джавахарлала Неру и его дочери Индиры Ганди в 1955 году.
Тогда действовало межгосударственное соглашение о строительстве нескольких крупных металлургических комбинатов. Первый из них в рекордно сжатые сроки был построен в Бхилае. Оборудование туда завезли именно с Уралмашзавода, и индийцы высоко оценили его качество.
В Свердловске к визиту Неру и Ганди начали готовиться заблаговременно.
«В Горсовете специально для индийского лидера ремонтировали туалет, драили и насыщали ароматами целую неделю. А под конец вспомнили: он же с дочерью приедет, а для нее уборную не сделали. Но наш народ изобретателен! Один из кабинетов украсили портьерами, коврами, поставили посредине помост, в него поместили пустое ведро, а сверху приделали унитаз и налили в бачок воды! Но, говорят, Индира Ганди так этой уборной и не воспользовалась», - вспоминает Сергей Степанович.
Жили Джавахарлал Неру и Индира Ганди в правительственной резиденции в Малом Истоке, но им очень интересно было посмотреть, как живет рядовой советский рабочий.
Уральцам ударить в грязь лицом не хотелось.
«У нас еще в 30-е годы было построено так называемое "дворянское гнездо" - это квартал хороших домов, в некоторых из них даже имелись восьмикомнатные квартиры. Потом, в период культа личности, хозяев перестреляли, а квартиры поделили пополам – они стали четырехкомнатные. Там проживало не только руководство Уралмашзавода, но и рабочая аристократия. В частности, кузнец Тимофей Лукьянович Олейников. Это был простой, душевный, общительный человек. Именно к нему и решили пригласить высокопоставленных гостей», - рассказывает Сергей Степанович.
Заблаговременно в квартиру кузнеца привезли ковры, дефицитные мебельные гарнитуры. Из ресторана «Большой Урал» доставили обед. Джавахарлал Неру и Индира Ганди принадлежали к высшей касте брахманов, и в еде были достаточно избирательны. В тот день им подавали курицу. В итоге высоким гостям все понравилось – уехали они довольными.
А на следующий день к кузнецу на грузовике приехал начальник АХО и потребовал ковры и мебель обратно. Но жена кузнеца – дородная женщина и его подручная, вооружившись скалкой, заявила, что ничего не отдаст. «Наверное, семья в итоге заплатила за все это – в те времена на деньги купить что-то было очень проблематично», - поясняет Сергей Степанович.
А вот попытки уральцев показать американцам, что они живут ничем не хуже, чем в Штатах, удавались не всегда. В 1959 году на завод приезжал Ричард Никсон, тогда занимавший пост вице-президента США, а вместе с ним сотня американских журналистов.
На фото: Никсон и Кротов
«В центре Свердловска показывать тогда было нечего – сплошные трущобы. Повезли их на завод. У главной проходной начал собираться народ. Людям дали распоряжение: руками не махать, не кричать. Вдруг партком резко решил запустить делегацию через другую проходную – она называлась Лошадиная, потому как через нее запускали на завод лошадей, тогда из цеха в цех мелкие детали возили на телегах. В тот день ворота были закрыты, чтобы американцы лошадей не увидели. Кавалькада подъехала, а открыть их не могут, поскольку за ними особо не следили – они перекосились и заржавели. Еле-еле открыли. Повезли американцев в кузнечно-прессовый цех – зрелище грандиозное, но гостей этим не удивишь: у них и свои такие прессы есть. Журналистам больше с людьми хотелось поговорить, но общаться заводчанам запретили, всех выгнали, а в цехе осталась только бригада, обслуживающая пресс. И вдруг открывается люк в полу, и оттуда на радость журналистам вылезает ремонтник, о котором все забыли. В невероятных лохмотьях, грязный, в масле! Тогда спецодежда не выдавалась, и люди брали на работу одежду похуже, которую не жалко. Журналисты обрадовались, фотографируют, кричат: "Mister, mister, come to us!" Он по-английски не понимает. Так и стоял в растерянности, пока его за шкирку не увели», - рассказывает Сергей Агеев.
В других цехах журналистов поразило, что женщины трудятся крановщицами, стерженщицами, формовщицами. Говорят: у нас на такой тяжелой работе только чернокожие работают. Никсон лично поговорил с одной из крановщиц, а затем решил подарить ей авторучку на память. Она отказалась: «У нас и своих ручек навалом, не нужен нам ваш капиталистический подарок». Может, высокопоставленный гость и обиделся, но виду не подал.
Воочию увидеть уралмашевцы смогли и президента Индонезии Сукарно. Накануне его визита в России даже сочинили песенку про дружественную страну, а когда он приехал, на заводской площади собралась огромная толпа заводчан. О том, как это было, нам рассказал Борис Степанович Сомов, который тогда трудился конструктором тяжелых гидропрессов.
«Всех отправили на площадь к памятнику Орджоникидзе. Там Сукарно выступал перед нами с политическими лозунгами. Он долго говорил о значимости своего визита, а потом призвал всех хором кричать: "Мердека" (в переводе – «свобода»). Наш народ несмело повторил. Сукарно сперва был недоволен, говорит: "Я вижу, не все кричат". В итоге площадь начала скандировать: "Мердека, мердека". Мы тоже поорали, и я товарищу говорю: хватит, пошли, пока весь народ тут торчит, сдадим посуду. Мы загрузили свои "Жигули" бутылками и поехали сдавать. Везде очереди. Наконец приехали в пункт приема на Кировградской и говорим: "Пустите нас, бабоньки, без очереди". Они: "А почему это вас без очереди пускать? Мы тоже стоим!" Я говорю: "Так нам же к президенту Индонезии Сукарно ехать надо!" Пропустили в итоге!» - смеется Борис Степанович.
В Индонезию в те годы Уралмашзавод поставлял буровые, но в начале 60-х там началась резня коммунистов. Погибли тысячи людей, трупы сбрасывали в реки – их было столько, что корабли не могли ходить. Сукарно тогда заменил генерал Сухарто, и после этого сотрудничество УЗТМ с этой страной закончилось.
Какое-то время Уралмашзавод сотрудничал и с Кубой. В 50-е американцы начали там строить никелевый завод, но не закончили. Приехали советские специалисты, посмотрели, сказали, что нет ничего хуже, чем переделывать чужой проект, и решили построить все с нуля.
А предшествовал этому визит кубинского лидера Фиделя Кастро.
«Сначала он прошелся по заводу, потом оказался в буфете директора завода. Там выяснилось, что от нервов у Кастро отказывают ноги. Наш народ настолько тепло и восторженно приветствовал его - была полная площадь, люди даже на деревьях сидели, - что он сильно переволновался. Позвали нашего врача-травматолога Константина Шароварина. Он сразу понял, что дело в нервах, сказал: надо бы укольчик с успокаивающим поставить. Но сопровождающие Фиделя встали стеной: "Не допустим, чтобы нашему команданте что-то вкололи". Тогда наш доктор посоветовал другое средство – коньяк. Кастро выпил фужер, и его лицо сразу просветлело, ноги зашевелились, еще потребовал. Дали второй фужер, выпил, бороду погладил и пошел на площадь Первой Пятилетки. А потом он перед публикой два часа выступал, как будто ничего и не было. Во всех даже отдаленных уголках соцгорода Уралмаш из репродукторов доносился его мощный голос: "Patria o muerte!" (Родина или смерть!), "Куба—Си, янки-Но", "Viva Cuba!" и другие лозунги», - вспоминает Сергей Степанович Агеев.
На фото: Фидель Кастро и Николай Рябов
Также в разные годы на заводе были и император Эфиопии Хайле Селассие Первый, который считается потомком царя Соломона и царицы Савской, и шах Ирана Мохаммед Реза Пехлеви, и президент Пакистана Мухаммед Зия-уль-Хак и многие другие выдающиеся личности. Уникальные фотографии бережно хранятся в музее УЗТМ. Увидеть их может каждый желающий.
На фото: президент Пакистана Мухаммед Зия-уль-Хак
