Прогулка в воскресенье закончилась резкой температурой 39, которая продолжала расти, панический забег до аптеки, ибупрофен. С утра температура в норме - 36,2, обсудив с редакцией, решил на сутки самоизолроваться для самонаблюдения. После обеда — першение в горле, которое затем начало слегка опухать.
«Симптомы коронавируса напоминают легкую простуду и могут быть незаметны на первом этапе», - напоминают из каждого утюга. Созрело решение: пора сдаваться. Для начала врачам. Но это оказалось не так легко.
Этап первый: «горячие телефончики»
Сколько номеров «горячих телефонов» по коронавирусу знаете вы? Я обзвонил четыре. Все они оказались бесполезны.
Сначала федеральная «Единая горячая линия». Сначала робот минут 5 рекламировал услуги "горячей линии" — больше всего впечатлила «психологическая помощь», шедшая то ли под номером 5, то ли под номером 6. Наконец трубку взял диспетчер, мне посочувствовали, приободрили и посоветовали позвонить в скорую или в поликлинику — по ситуации. На всякий случай дали телефон московской поликлиники, заверив, что там можно вызвать врача на дом. «Так я в Екатеринбурге» - «Они и в Екатеринбург ездят».
Следом «Единый консультационный центр Роспотребнадзора». Там мне посочувствовали, приободрили, запретили выходить из дома и категорично посоветовали вызывать на дом либо врача, либо скорую. «А еще можете 112 позвонить — у вас же там есть "горячая линия" с коротким номером!» - вспомнил диспетчер.
На 112 я тоже позвонил. Усталый диспетчер посоветовал звонить в скорую или поликлинику для вызова врача на дом и попросил не мешать работать. «Здесь не "горячая линия», - обреченно выдохнул он.
Дорогой Роспотребнадзор, обратите, пожалуйста, внимание: нету в Свердловской области «горячей линии» по коронавирусу на номере «112» - не вводите людей в заблуждение, ведь на том конце провода чьи-то жизни! Кому-то может не хватить времени дозвониться.
Четвертым номером стал телефон московской поликлиники: не, ну мало ли, зачем-то же на «горячей линии» его дали. Ответил робот, сообщив, что время уже позднее, все уже спят.
Очень хочется, чтобы этот текст, эту его часть показали везде: в случае симптомов — ни в коем случае не звоните на «горячие линии». Вы потеряете время. Звоните в скорую, если совсем плохо, или в поликлинику по месту прописки, если терпимо. А «горячие линии» лучше бы вообще закрыть — в текущем виде они попросту отнимают время и, вероятно, в перспективе чьи-то жизни.
Вот и я: пока звонил по всем этим телефонам — звонить в поликлинику было уже поздно. Благо, не было температуры. Просто оставил это на утро.
Этап второй: карета от министра
Набирать поликлинику я начал с самого раннего утра: первый звонок в 7:40. Автоответчик сообщил, что еще рано, все еще спят. В 8:14 было уже поздно: в очереди я был десятым. На этот раз в ожидании мне попался другой автоответчик, который сообщил, что при симптомах ОРВИ надо звонить в поликлинику и вызывать врача на дом, звонить можно начиная с 7:30 — это стало символичным началом дня.
Вот тоже вопрос: открыты десятки бесполезных "горячих линий", суть которых сводится к рекомендации звонить в поликлинику. Колл-центры поликлиник перегружены. Почему "горячие линии" не могут взять на себя часть этой нагрузки — на самом деле не очень понятно.
Наконец в регистратуре взяли трубку: «За границей были? Нет? Идти можете? Приходите в поликлинику, а там как врач решит», - вот и весь результат.
Честно говоря, в этот момент стало появляться чувство некоторого пофигизма. Вернулся к работе, на этот раз из дома — в гордуме как раз делали доклад о работе здравоохранения, смотрел в трансляции.
А после заседания гордумы, когда я начал собираться в поликлинику, посыпались звонки — отклики на часть этой истории, опубликованную в Facebook. Руководители больницы, к которой относится поликлиника, из министерства здравоохранения — все хотели разобраться.
Как оказалось, министру сообщили, что некий журналист пишет гадости в соцсетях, а сам даже в поликлинику ленится позвонить.
- Почему вы в поликлинику не позвонили? - сурово спросили в министерстве.
- Так я позвонил.
- Вы врете.
- У меня звонок зафиксирован.
- Так мне не так доложили?? И что вам ответили?
- Чтоб шел к ним.
- Не может быть!
- У меня звонок зафиксирован.
- Я очень удивлена, как они могли? - кажется, на том конце провода и вправду были очень удивлены.
Врач-фельдшер появилась минут через 30. После звонка из министерства она словно телепортировалась сразу к моей двери. Маленькая женщина неопределенного возраста с огромным неудобным оранжевым чемоданом в руке.
Кстати, порой звучит вопрос, почему врачи не разуваются, проходя в квартиру. Потому что торопятся. Потому что если будут каждый раз разуваться и обуваться, то могут к кому-то не успеть.
Начали осмотр. Дышите - не дышите, пульс, давление, горло. «Чем лечитесь?» - «Грамицидин» - «О! Вот его и пейте», - начала она выписывать рецепт. И снова звонки — на этот раз главврач 24-й горбольницы, попросил включить громкую связь: осмотр прекратить, вызывать скорую, везти в 24-ю, коронавирус коварен — надо делать полный осмотр и КТ. Фельдшер, подхватив свой чемоданчик, испарилась.
И снова звонки: в скорой удивились и никуда не поехали, главврач звонил с городского телефона, и тот не отвечал, в министерстве удивились вообще: «Фельдшер должна была скорую вызвать — инструкция есть!» И пообещали разобраться. Дальше министерство звонило главврачу, главврач звонил в скорую, все звонили мне.
Пока длилось это буйство цифровых сигналов — я представлял себе большое количество людей, каждый из которых в принципе неплохой человек, вошедший в образ героя. Как герои на войне — они сражаются, болеют душой, впадают в боевой азарт, раздают приказы. И все почему-то не работает. А между ним мечется маленькая женщина-фельдшер, которая по натуре не боец и фельдшер, наверное, неплохой, но не врач — она чужая на этой войне. Бежит со своим неудобным оранжевым чемоданом, вздрагивая от командных окриков, и очень нуждается в поддержке, характере и умению следовать инструкциям, несмотря на раздающиеся по сторонам взрывы начальственных окриков.
Этап третий: дорога на фронт
Вызванная ценой огромных усилий скорая приехала не по тому адресу. Я столько раз называл правильный: в министерстве, в поликлинике, замглаврачу 24-й больницы, что упустил момент, что самому главврачу 24-й больницы я его не сообщил, а тот не спросил. В итоге машина приехала по прописке, напугав отца-пенсионера. Потом куда-то делась — приехали часа через полтора.
Они вошли красиво: стремительно, четко, в костюмах, масках и очках — настоящая группа захвата, передовой отряд этой войны. Суровые бойцы, от вида которых захотелось сразу выздороветь, и в какой-то момент даже показалось, что это почти удалось. Жаль, самые профессиональные врачи на свете оказались суеверными — на просьбу сфотографировать сказали «нет» - испугались сглаза.
Короткий опрос, осмотр, госпитализация, инструкция, что взять с собой в больницу — под рукой оказались лишь тапочки, завернул их в пакет, ну и зарядник для телефона захватил. Выдали маску, посадили в машину.
- Долгая смена? - поинтересовался я дорогой, заметив явные признаки усталости у санитара-ординатора.
- 24 часа.
- Это из-за коронавируса, из-за аврала так??
- Да всегда мы так работаем, — посмотрел он на меня, как на дурака.
- В смысле?
- Ставка: 8 смен по 24 часа. Ну или 16 по 12. Можно на 0,5 ставки работать, кто-то вообще на 0,2, — объяснял он мне, как маленькому.
- А как работать? Мозг же только 8 часов соображает.
До больницы доехали быстро. А там встали в очередь — перед нами еще 5 машин. Разгружают по мере того, как врачи успевают принимать и осматривать пациентов. Ждали где-то час — то есть по 20 минут на машину.
Этап четвертый: ультрафиолетовое зарево боев
И вот приемный покой. Ультрафиолетовые лампы повсюду: встречают на входе, стоят в коридоре через каждые 10-15 метров. Ультрафиолет, уничтожающий заразу, — вот тренд этого сезона. Холодный свет напоминает о сериале «Чернобыль», и от этого почему-то становится спокойно. Наверное, от ассоциативного ощущения борьбы, на которую брошены все силы.
Основные пациенты — пенсионеры, за одним исключением — без сопровождающих.
«Чем болеете, симптомы?», «Как сюда попали?», «У вас пневмония, как простудились», - вежливо, настойчиво, уверенно «пытают» врачи пациентов вокруг, пытаясь разговорить. Со стариками порой бывает трудно. Они даже без масок. На одной есть, но она ее постоянно снимает. На остальных санитары даже не пытаются уже надеть. Судя по разговорам, как минимум у трех пенсионерок вокруг — пневмония.
«Во жизнь! Сначала челюсть сломал, на осмотре выяснилось, что у меня еще и пневмония! Ни разу у врачей не был за 40 лет. Но когда-то же надо начинать», - делится со мной новостью еще один пациент с перемотанной головой, ожидающий госпитализации. И тоже без маски. Становится жутко — хочется обратно в коридор.
Там, кстати, я заметил одну странность, правда уже потом, уходя: приемных покоев подготовлено два, но всех пациентов кучкуют в одном. Так и лавируешь там, пытаясь выдержать рекомендованную дистанцию в полтора метра. И жмешься к коридору — там хоть ультрафиолетовые лампы стоят.
- Фамилия, год рождения?
- Адрес прописки?
- Когда появились симптомы?
- Вы понимаете, где вы находитесь?
Вопросы сыпятся со всех сторон. Не всегда понимаешь, который адресован тебе. Но сам монотонный темп людей, выполняющих свою работу, успокаивает. Здесь — подступы к передовой, граница, за которой начинается борьба за жизнь. И снова на ум приходят образы сериала — ощущение боя, серьезной монотонной борьбы.
В Екатеринбурге врачи в «красной зоне» тоже ходят в памперсах. И в одноразовых «противочумных» костюмах.
Один за другим появляются медики — врачи, санитары: записывают данные, регистрируют, берут кровь из вены, тест на коронавирус, для чего приходится с некоторой опаской снять маску, глядя на женщину с пневмонией напротив. Направляют на КТ.
На прощание очередной врач выписала рецепт. «Противовирусное пьете?» - «Грамицидин» - «Это что за ерунда?» - проворчала она и дала список с лекарствами.
Легкие оказались чисты. Результаты теста на коронавирус будут через три дня — до тех пор самокарантин до прояснения результатов. По времени — все заняло около часа, по ощущениям — мощный конвеер пронесся за минуты, в которых короткие перебежки до КТ и обратно смешались с вопросам богатырей в противочумных костюмах, и те выдали результат. На выходе — ощущение, словно едва разминулся с чем-то страшным, хочется прогуляться, хотя бы до такси. И домой.
Postsсriptum
За скобками этого репортажа осталось несколько важных моментов. Наверное, все же о них стоит рассказать.
К примеру, об ощущении растерянности на каждом из этапов. Власть постоянно твердит нам про необходимость бдительности, про необходимость обращаться к врачу. Но на каждом из описанных в репортаже этапов чувствуешь себя предателем, отвлекающим людей от чего-то важного, и это неправильно.
И вправду думаешь, раз за разом пережевывая свои непонятные симптомы и глядя на происходящее вокруг: а вот все эти люди, которые призывали к бдительности, начиная с президента — они вообще говорили о чем?
Или, может, погорячились? Бывает. Ну, скажите: если вам не 60 лет или, скажем, не 40 — болейте дома, это не опасно. Мы поймем, честно, мы даже скажем вам спасибо.
Ну и "горячие линии": ликвидируйте этот позор — честное слово: лучше врачам зарплату поднимите или хотя бы увеличьте колл-центры в поликлиниках.
