Женщин, чьи сыновья погибли в ходе спецоперации на Украине, объединило горе. Сейчас у них есть общий чат, где вместе они могут поплакать, поделиться проблемами, помочь друг другу. Иногда они сами просят просто поговорить с ними - в такой пустоте они оказались после этой невосполнимой утраты.
У екатеринбурженки Ирины Авдюковой в Черниговской области погиб 22-летний сын. Алексей служил в армии по контракту и одновременно заочно учился в Уральском государственном юридическом университете. Когда в январе часть Алексея отправляли на учения к границе с Украиной, мать, будто что-то почувствовав, уговаривала сына не ехать. Однако Алексей категорически отказался, так как не допускал мысли, что товарищи поедут без него.
Последний раз Ирина разговаривала с сыном 26 февраля. Алексей позвонил ей по спецсвязи с Украины. «Голос у него был тревожный. Я спросила, страшно ли там, а он ответил, что не боятся только дураки. Спросила про обстановку, ответил - сложная».
Алексей Авдюков был представлен к государственной награде и посмертно получил орден Мужества. В представлении сказано, что
«... Алексей Авдюков попал под артиллерийский обстрел. Полученные им ранения оказались не совместимы с жизнью. За мужество, отвагу и самоотверженность, проявленные при выполнении специальных задач в составе группировки войск, представлен к награждению орденом Мужества».
Матери уже вручили орден. Кроме того, на школе, где учился Алексей, и на доме, где жил, установят мемориальные доски. Эти мемориалы сделают с двумя фамилиями: кроме Алексея, на Украине погиб еще один парень из этой школы – Егор Старицын. Егор также посмертно награжден орденом Мужества, он был на два года младше Алексея.
«У меня сейчас только коробка и осталась с его наградами, которые он успел получить к 22-м годам. Он ведь школу с золотой медалью окончил, на императорском балу в 2017-м году получил серебряную медаль, в 2021-м году - медаль участника парада и теперь орден Мужества. Алеша с детства любил все военное, делал деревянные автоматы. В 18 лет оформил разрешение на оружие, он охотник. Вопрос, идти или нет в армию, не стоял. Был патриотично воспитан, хотел стать военным. Пришел со срочной службы в октябре 2020-го года, а уже в декабре подписал контракт. Учился заочно в университете. В мае 2021-го написал рапорт, перешел в особое подразделение. 16 марта он погиб, я об этом узнала в тот же день – днем позвонил командир Алеши и сообщил. 24 марта, на девятый день, похоронили на кладбище в Режевском районе, там наши корни.
Раньше меня это не касалось, не волновало, а теперь задело – в каком состоянии находится дорога к кладбищу. Раньше там были плиты, но их кто-то украл, теперь всегда грязь, а из-за тяжелых машин еще и сплошная колея. Хочу добиться, чтобы власти отремонтировали дорогу», - рассказывает Ирина Авдюкова.
По словам Ирины, первое время после похорон единственного сына у нее ни на что не было сил. А теперь помощь, которую она оказывает другим матерям, переживающим такое же горе, удерживает ее на плаву.
«Мне становится немного легче, что я еще хотя бы кому-то приношу пользу. Потому что все мы устроены так, чтобы быть полезными друг другу. Я и сотрудников нашей части, где служил Алеша, попросила - матерей, у которых погибли сыновья, связывать со мной. И буквально через пару недель мне дали телефон Светланы Лаврентьевой, матери Александра, солдата из Чебаркуля, погибшего 7 марта.
Мне рассказали, что она сама пришла в часть и сказала: «Отправьте меня в Ростов (124-я центральная лаборатория медико-криминалистической идентификации), я готова обмывать этих мальчишек-двухсотых, я хочу быть полезной». В итоге нас связали. Мы с ней поговорили по телефону, рассказали свои истории», - продолжает Ирина.
Между женщинами завязалось общение, даже дружба. Из Чебаркуля Лаврентьева приезжала на праздники 9 мая в Екатеринбург.
«Дали нам билеты на концерт Лепса: бери и иди. А настроение такое, что какой Лепс вообще? Пошли все же. Потом спрашиваю Светлану, вы не пожалели, что приехали сюда, что пошли на концерт? Нет, говорит, не пожалела. Она пошла на парад и «Бессмертный полк», а я не нашла в себе сил. Горько и обидно, что тут устраивают праздники, а там в это время гибнут мальчишки. Портреты наших сыновей были на технике, в нашем полку на сегодня погибших более 25 человек. А многие не понимают, что там происходит», - говорит Ирина.
Вечером 9 мая сообщили, что погиб друг Алексея, Костя. Их было четверо друзей – Алеша, Андрей, Костя и Кирилл. Они вместе тренировались, работали, все делали вместе. Сначала на глазах Андрея погиб Алеша. Потом был ранен Кирилл. 9 мая на глазах Андрея погиб Костя. По телефону он рассказал его матери, что сначала Костю ранило и он оказал ему первую помощь. А потом их снова обстреляли, и опять обоих ранили. А так как они друзья сына, то и Ирине они не чужие люди, все равно, что друзья семьи.
Так для Ирины 9 мая стал днем боли и скорби: «Здесь люди радуются, а там ребята гибнут. Такое ощущение, что две параллельные жизни идут».
У парней при призыве не берут анализ ДНК. Если бы Министерство обороны проводило обязательное тестирование, это избавило бы от проблем с опознанием. Сейчас, чтобы избежать путаницы, проводят экспертизу, сверяя ДНК погибшего с ДНК родственников.
«Любая нормальная мать не верит. Я тоже первые пять дней не верила, пока не пришли результаты экспертизы. Я это прошла, поэтому, когда погиб Костя, мне дали телефон его матери, я связалась с ней и буквально настояла на том, чтобы она проверила документы, обязательно открыла гроб. Татьяна мне потом спасибо говорила, ведь в тот момент она не знала, что ей делать. Ведь бывают случаи, когда по ошибке привозят чужое тело. Хотя военные не рекомендуют вскрывать, так как иногда там такое зрелище, что не каждый выдержит», - продолжает рассказ Ирина.
После гибели сыновей матери остаются один на один с горем. В обязанности сотрудников воинских частей не входит работа с родственниками погибших бойцов. Но некоторые этим занимаются на общественных началах - помогают как могут.
«Сотрудник из нашей части дал телефон матери из поселка Малышева, у которой погиб сын. Сказала, что мама там еле на ногах держится. Вышла с ними на связь, там бабушка, просит: «Можно мы будем с вами просто разговаривать?» Ведь только та женщина, которая знает эту боль, сможет разделить горе. Другим, если рассказываю - не понимают, они не пережили это», - говорит Ирина.
Главное сейчас, считает Авдюкова, не «закрыться в коробочку», а активно что-то делать. Ирина нашла себя в том, что при помощи председателя Союза комитетов солдатских матерей Свердловской области Марины Лебедевой для себя и для других добивается всех положенных выплат. Помогает грамотно оформить бумаги.
«Государство платит то, что положено в случае гибели военного на спецоперации, но возникли сложности с военной частью. Вопросы решаются не быстро. Я сходила в «Единую Россию», там меня проконсультировали юристы. Объяснили, что раз Алеша не ходил в отпуск, а он у него должен был быть в январе и сорвался из-за учений, то мне должны выплатить отпускные. Он даже сессию не успел сдать, оформил на нее академический отпуск. В части мне говорят, что не положены умершим отпускные. Теперь приходится с ними этот вопрос решать. Многие матери, глядя на меня, тоже написали заявления. Парням ведь начислялись там зарплата, суточные, командировочные, боевые. Сколько всего? Мы не знаем: мальчики взрослые, финансами распоряжались сами. Если военкомы к нам очень лояльны, то в части - трудности есть. Прямо говорят, что нас, матерей, у них уже целый список, у кого не все гладко идет с выплатами», - объясняет Ирина.
По словам Ирины, возникла и еще одна совершенно неожиданная проблема, когда матери и жены начинают «делить» погибшего. Мать хочет похоронить сына возле себя, чтобы можно было ходить на могилку поплакать, жены тоже этого хотят, а они часто живут далеко. В качестве примера Ирина приводит историю Снежаны, у которой погиб сын - женат он был всего лишь один год. И эта жена добилась, чтобы парня похоронили в городе, где он служил, где они познакомились и поженились. Орден Мужества, которым его наградили посмертно, передали тоже жене. Так положено по закону.
«Ей всего 21 год, пройдет время, и она выйдет замуж, а матери даже могилки не осталось сходить поплакать, далеко она ездить не имеет возможности», - рассказывает мать солдата.
Было бы разумно, считает Ирина, ввести какой-то срок, хотя бы лет десять брака, а до этого надо отдавать погибших детей матерям. У матери нет запасных сыновей, хоть их три, они все ее сыновья, и потеря невосполнима.
«Военные шли навстречу родителям, но не удалось. Девочка, не прожив двух лет, командует так, будто прожила вечность», – сетует Ирина.
Формально не участвуя в общественной организации «Комитет солдатских матерей», Ирина Авдюкова и Светлана Лаврентьева после смерти сыновей стали ее частью. Помогают другим матерям, тем самым помогая себе. Объединившиеся матери предлагают всем, кому нужна помощь, выходить с ними на связь. Контакты можно запросить в редакции ЕАН.
Александр Лукманов, Анна Касюкова
