Корреспонденты ЕАН, находясь в Курске, провели небольшой опрос жителей города. Вопрос был один: «Как изменилась ваша жизнь с начала августа?» Куряне оказались довольно неразговорчивы. Очень многие отказались отвечать, а те, кто согласился, были немногословны. Тем более, что время от времени начинала выть сирена воздушной тревоги, а это нервировало людей. Во время опроса ЕАН повстречались две беженки из зоны боевых действий, они оказались как раз самыми разговорчивыми.
Пенсионерка Зоя Васильевна сказала ЕАН, что каждый день ходит в церковь, молится, чтобы скорее все это закончилось. Говорит, что первое время, как объявлялась воздушная тревога, заходила на кухню, сидела и тряслась от страха, ночью уснуть не могла - боялась. Сейчас немного успокоилась. Говорит, что, слава богу, никто из знакомых не пострадал.
Владимир Викторович к вою сирен уже привык. Он говорит, что наши ребята из ПВО - молодцы. Сбивают всё, что летит на город, поэтому ему не страшно. Он уверен, что все будет хорошо. Ребята работают.
Ирина оказалась беженкой из деревни Гирьи Беловского района. Ее жизнь полностью поменялась с началом вторжения.
«Без жилья осталась, без всего, как вы думаете, хорошо мне? Мы уехали 9 августа. От Спального шли танки, и нам сказали уезжать. Мы детей собрали и эвакуировались. 12 августа именно в Гирьях был бой. Сейчас нашу деревню освободили, но украинские дроны продолжают бить по домам.
Когда мы выбирались оттуда, уже начинали стрелять. По заводу соседнего села танки стреляли. Про погибших и раненых не знаю, в Суджанском районе таких много. Мой знакомый, который занимался эвакуацией мирного населения, попал в плен. Теперь его судьба неизвестна. Он не волонтер, просто житель Курска, родственников вывозил. Конечно, жизнь поменялась.
Дома нет, прошлой жизни нет, даже моей детской фотографии нет, можете себе представить? Мы, когда уезжали, думали: день-два и все обойдется, ничего не взяли с собой. Если бы предупредили нас, эвакуацию организовали, объявили бы: «Ребята, война, уходите, собирайте вещи первой необходимости и выезжайте». Я видела в новостях в выпуске «Вестей» от 30 августа свой дом. Горит дом с крыльцом – это наш дом. Ничего не осталось».
Валентина тоже оказалась беженкой, она приехала в Курск из Глушковского района. Сейчас она живет у дочери и водит внука на прогулку.
«Мы 10 августа уехали. Уже тогда было опасно, а через пару дней глушковский мост взорвали. Мы успели проехать. Мои дети из Теткино 8 августа уехали. Меня уговаривали, а я не верила, упиралась, но чемодан собрала. И 10-го уже из-за уговоров и угроз зятя мне пришлось уехать.
У моей дочери во дворе установлена сирена, там очень громко воет. Сутками воет, покоя не дает. И обстрелы тоже слышны здесь, в Курске. А теперь куда бежать, я не знаю? В селе остались люди. Мы состоим в группе "Коровяковки", переписываемся, они чудом как-то выходят на связь. Там же нет ни воды, ни газа, ни света. Сказали, что последние выезжают. В нашем селе несильные разрушения. Это странно, ведь у нас за лесом в 4 км Украина».
20 тысяч за вывоз тела с «дороги ветров»: как живут беженцы из курского приграничья. Репортаж ЕАН26 сентября в 19:21