Поэты в России всегда делились на две части: так называемых придворных идеалистов времени и несистемных авторов, не боявшихся обличать прилизанную властями реальность. Питерский поэт Леха Никонов, безусловно, относится ко вторым из них. Недавно музыкант, певший вместе с Глебом Самойловым, выступил на фестивале «Жажда слова» в Тюмени. Мероприятие прошло на площадке клуба Freedom. Перед своим поэтическим сетом лидер группы «Последние танки в Париже» дал эксклюзивное интервью корреспонденту ЕАН, тоже принимавшему участие в акции. Нужны ли России митинги и каково сегодня место и роль поэта в обществе - читайте в нашем материале.
- На фестивале «Жажда слова» вы выступили вместе с молодыми, но неизвестными авторами. Со мной, например. Вы редко решаетесь на подобные опыты. Что вами двигало?
- Я не рокер, а поэт. Рокеры у меня спрашивают: «Как ты тут оказался?» - и поэты им вторят: «Зачем ты сюда приехал?» В итоге я свой среди чужих и чужой среди своих. Я активно вовлечен в поэзию. Делали мы несколько месяцев назад совместные чтения с Иваном Пинжениным, екатеринбуржцем, кстати, и Тесли. Раньше я отрицал совместные поэтические чтения, а теперь понимаю, что за любой поэтической школой большое будущее.
- Недавно у вас вышло собрание сочинений стихов. С кем из известных поэтов вы бы хотели выступить на одной сцене?
- С Крученых бы я выступил.
- У вас много стихов, так скажем, протестного содержания. Двадцать шестого марта по всей стране прошли митинги против коррупции. Как вы считаете, это станет реинкарнацией протестной зимы 2011-2012 годов, или тут речь идет просто о предвыборном пиаре Навального?
- Причины митингов не имеют вообще никакого значения. В том плане, из-за чего это произошло и почему. Главное то, что молодежь вышла. А причины – это дело десятое.
Отмечу, что сейчас вышли не те люди, что в 2011-2012 годах. Тогда выходил московский средний класс. А сейчас вышли совсем другие люди. Пришло другое поколение, и им надоело видеть одно и то же 20 лет. Все устали. У молодежи нет перспектив. Ситуация, в которой оппозиция не проговаривает вещи, против которых протестует (говорили, что протест только против коррупции), ситуация, в которой власть не говорит, за что прессует оппозицию. Ситуация, в которой общество говорит одно, а призывает к другому. Ситуация, в которой власть говорит обществу третье, а делает четвертое, - абсурдна.
Чиновники просто не смогут договориться с обществом. А вообще все это нелепо. Нам нужно новое построение мира. А политика в России плетется сзади поэзии лет на двести.
- Говорят, что краеугольным камнем возрастания протестной активности является то, что социальные лифты не работают, и то, что практически невозможно попасть в правящую касту, которая оторвалась от общества…
- Согласен, и в этом тоже. Там целый ряд причин. Важным является то, что это новое поколение живет вне телевизора и на него не действует зомбоящик. Они живут без него. Поэтому у них принципиально другое мышление.
- Но ведь и в Интернете власть весьма активна. У администрации президента даже есть целый проект, работающий в данном направлении…
- Есть, не отрицаю. Но во Всемирной сети государственная пропаганда не так сильна, как в телевидении. Для того чтобы избавиться от нее, можно только выключить телевизор. А компьютер же ты не будешь выключать.
- В одной из ваших песен, вышедшей шесть лет назад, есть фраза: «Кто митингует – палится зря». Вы до сих пор считаете, что митинги бесполезны в плане перемен?
- Митинги – это хорошая школа для будущих революционеров. Но сами по себе они ничего не меняют. Не считаю, что на них надо ходить.
- Насчет революции. Можно вспомнить Ваэля Гонима и его книгу «Революция 2,0», главная мысль которой то, как свергнуть режим при помощи социальной сети Facebook. Он аккумулировал вокруг себя протестный электорат и смог свергнуть ретроградное правительство Хосни Мубарака. Но потом Египет погрузился в хаос и беспорядок. Как вы считаете, что будет, если у нас произойдет революция? Ведь каждая транснациональная корпорация имеет свою армию, и они вполне могут пойти друг на друга. «Газпром» на ту же «Роснефть», например.
- Похоже на реальный сценарий. Звучит разумно. Но у нас есть главная корпорация, на мой взгляд, которая стоит над всеми ними, – ФСБ. И все остальные корпорации – ее вассалы. Не думаю, что они полезут на папу. У нас же феодализм. Но при этом у нас есть высокие технологии. Нам нужна буржуазная революция. Такая же, которую прошли все страны мира. Ленин думал, что мы сможем ее миновать, но реальность показала, что это не так.
- Перейдем к буржуазной революции и капиталистам. Олдос Хаксли в своей книге «О дивный новый мир» прогнозировал, что капитализм станет религией. Как вы думаете, какие еще тенденции его ожидают?
- В постинформационном обществе он явно примет иные формы, но вот какие… До открытия Австралии никто не рисовал кенгуру и не разговаривал о них. Знать точно невозможно.
- Российская интеллигенция сегодня загнана в угол. И само понятие интеллигентности тоже. В вашем стихотворении «Она заметила его сразу», например, есть ирония, что интеллигентность нам не нужна и что девушке, о которой вы там пишете, просто-напросто хотелось переспать…
- Да, все так. Но интеллигенция в России и не имела никогда значимого влияния. Такого, какое себе приписывала. За исключением начала 20 века. И то, что называют большевистским переворотом, не выглядело как демонтаж власти интеллигенции. К власти как раз таки и пришли интеллигенты. Не крестьяне и не рабочие. Ленин, Бухарин, Рыков и другие – они все интеллигенты. Эти деятели получили свою власть, и никто их не притеснял. Это они сами стали притеснять других интеллигентов, которые с ними не согласились. Но это межличностная разборка. Тот же расстрел троцкистской-зиновьевской группы как подтверждение. Правда, в газетах ее именовали бандой.
- Расскажите о вашей работе с Глебом Самойловым. Планируете новые проекты?
- Намереваемся сделать новые проекты, обсуждаем их. Пока непонятно, что это будет. А сам Глеб отличный парень вообще, очень талантливый, король декаданса. Познакомились мы с ним на моем творческом вечере. Он пришел послушать мои стихи, и они ему понравились.
- В вашем стихотворении есть фраза: «Очередной Макдональдс пихают в рот». Быстрого приготовления сегодня - все: отношения стали одноразовыми, депутаты Госдумы не прорабатывают тщательно законы и народу преподносят непродуманные законодательные инициативы. Как быть? Что делать?
- Ну даже если бы и были продуманные законы. Тогда что? Дело-то не в депутатах, а в народе. Народ, который не хочет признавать свои ошибки и работать над ними, будет повторять их вновь и вновь. А депутаты будут пилить деньги. Могу на примере конфликта вокруг Исаакиевского собора у нас в Питере сказать. Там все пилят бабки.
- Все чаще говорят, что РПЦ сегодня - настоящий лоббист. При том, что по Конституции Россия светское государство…
- Мне кажется, что РПЦ давно уже превратилась в пятый отдел, в функциональный орган при спецслужбах.
- Депутаты все штампуют законы, а общество скатывается в обнищание. Как не допустить полной нищеты?
- Никто их никуда не скатывает. Депутаты просто пытаются подвести законы к реально действующей политической системе под названием феодализм. Вся страна представляет из себя сплошную потемкинскую деревню. Все отношения в стране вассальные, и никакого отношения к демократическому процессу они не имеют.
- Главными признаками интеллигенции называют способность преобразовывать мир и активное участие в жизни общества. Согласны?
- Может, ты и прав. Но Ленин бы с тобой не согласился. Интеллигенция может и работать, может пахать. Хотя твоя формулировка, может, и более верная. Но я пренебрежительно отношусь к интеллигенции.
- Давайте поговорим о месте поэта в сегодняшней России. Это мученик? Пленник?
- В любом случае это мазохист, как ты сказал между строк. Соглашусь с тобой. Это мученик, который сам себя истязает и при этом находится в клетке, а все собираются вокруг этой клетки и смотрят на него. Одни говорят: «Смотрите, как у него получается!» А другие: «Да он притворяется!» В России поэт является артистом. Поэты сейчас вынуждены прибегать к артистическим приемам. К сожалению, некоторые из них эти приемы форсируют.
- Вы являетесь представителем панк-культуры, некоей несистемности. Но ведь мы с самого рождения оказываемся в колыбели системы. Сначала роддом, потом детсад, школа и куча других репрессивных механизмов. Как жить без всего этого?
- Нужно просто менять эти институты с репрессивных на воспитательные. С помощью того же самообразования.
Беседовал Павел Пивоваров.
Фото Юлия Старцева
