Новая часть набережной, скверы и парки – Челябинск последние два года словно собирают по кусочкам. Но достаточно ли этого, чтобы конкурировать с Екатеринбургом, и чего ждать в ближайшие два-три года? Подведем итоги летнего сезона благоустройства и порассуждаем о соучаствующем проектировании вместе с известным девелопером Вахтангом Чикаберидзе.
«Нужно создавать достопримечательности, чтобы люди из Екатеринбурга к нам приезжали»
– Вахтанг, за это лето в Челябинске реализовали разные проекты в сфере благоустройства. Какой из них показался вам наиболее успешным и значимым?
– Давайте оценим проекты с позиции внутреннего туризма. Например, для меня самым интересным объектом стала выставка песочных скульптур. Люди специально приезжают в центр, чтобы посмотреть на работы. Набережная тоже наконец-то появилась, но это пока несколько разрозненных кусочков: возле «Родины», где органный зал, напротив краеведческого музея и КРК «Мегаполис». Многое было сделано, но самой прекрасной районной достопримечательностью все-таки считаю скульптуры из песка.
– Вандалы тоже «оценили» скульптуры. Помните новости о том, как кто-то сломал несколько арт-объектов? И это не первый случай: мэрия регулярно сообщает, что недобросовестные челябинцы ломают и портят благоустройство.
– Вандалы всегда есть. И в Казани, и в Москве, где в парке Зарядье вытоптали зелень. Этого стоило ожидать. Другой вопрос: если об этом не подумали заранее, то стоит все-таки учесть риски хотя бы в следующем году. То есть сегодня благоустройство потребует условно 100 млн рублей, а в будущем на поддержание порядка тоже нужно регулярно выделять деньги.
Потому что важно, чтобы территории, которые власти благоустроили, привлекали людей. Тогда там будет развиваться бизнес и появится бюджет на антивандальную работу. Так, в Казани благодаря тому, что общественные пространства сдают в аренду под выставки и мероприятия, 70-80% суммы на поддержание порядка приходит от предпринимателей. Чтобы люди в следующем сезоне пришли на такой же красивый, чистый пляж, площадку или набережную.
– Кстати, вы можете оценить новую набережную на Смолино?
– Пока не был, потому что там просто нет капитальных объектов, где можно посидеть и отдохнуть. Специально приехать из другого района и погулять желания не возникает. А в Екатеринбурге другая ситуация.
Туда челябинцы специально приезжают не просто прогуляться, пройтись по набережной, но и отдохнуть. А как много жителей Екатеринбурга приезжает к нам погулять на Смолино или посмотреть на исторический центр? Может, такие люди есть, но точно немного. Поэтому Челябинску нужны знаковые творческие объекты и чтобы их стало в несколько раз больше, чем сейчас есть.
Не надо останавливаться, нужно создавать достопримечательности, чтобы люди из Екатеринбурга и других соседних городов к нам приезжали и с удовольствием бы проводили здесь как минимум пару дней. Мы до такого уровня пока, к сожалению, не дотягиваем.
– Но мы постепенно меняемся, уже реализовано много проектов по благоустройству. Или все-таки, по ощущениям, дело движется медленно?
– За те почти два года, как у нас работает новый мэр, в городе появились базовые вещи. Но любые инициативы требуют времени: только проектирование занимает год, а строительство – полтора. Значит, в этом году мы не ждем чего-то экстраординарного от Челябинска. Сейчас у многих объектов только завершился этап проектирования, поэтому ждем еще год-полтора и тогда будем оценивать.
Проектировали, проектировали, а дальше?
– В Челябинске минимум четыре раза горожане собирались для соучаствующего проектирования. В том числе и вы были участником мероприятий по разработки проектов набережной на реке Миасс и парка Гагарина. Есть какие-то результаты? Увидят ли челябинцы реализацию выдвинутых идей?
– Для начала хочу объяснить, что такое соучаствующее проектирование. Честно говоря, термин плохой, потому что вводит в заблуждение из-за слова «проектирование». В представлении людей термин обозначает составление эскизного проекта группой активных, неравнодушных горожан.
Но это не так: эскиз – результат творческой работы художника, а не группы людей, которые к проектированию отношения не имеют.
В словосочетании «соучаствующее проектирование» главное слово – «соучастие». То есть совместное решение целей и задач, проблем конкретного общественного места. Мы собираем запросы от общества, бизнеса и власти, аккумулируем их и составляем список задач, которые преобразуются в техническое задание для разработки эскиза.
Так мы и сделали в парке Гагарина.
Например, там существует проблема собак. Бездомные животные чувствуют себя вольготно, потому что им есть где укрыться и они воспринимают парк как свою территорию. Люди, которые там бегают или ездят на велосипеде, воспринимаются как чужаки. Поэтому горожане чувствуют себя некомфортно, и это проблема, которую нужно решить.
Соответственно, в техническом задании фиксируем запрос. И пишем: люди используют парк как место для прогулок и занятий спортом, но они подвергаются опасности из-за бездомных собак. Можно закрыть животным доступ к отходам ресторанов, провести кастрацию и стерилизацию и пр.
– Какие еще проблемы вы нашли в парке Гагарина кроме бездомных животных? Что попало в техническое задание?
– Мы нашли серьезные проблемы: пересечение транспортных и пешеходных потоков, проблема входов, сложности с освещением. Это гигиенические вещи, которые в парке должны быть обязательно. И часть из них можно решить без серьезных вложений: где-то поставить знак, решить вопрос с фонарями и пр.
Так, когда человек выезжает с велодорожки, он попадает на дорогу. И никто – ни автомобилисты, ни велосипедисты – не видит, что тропа закончилась и началась трасса. Это потенциально аварийные места. Таких проблем много, поэтому соучаствующее проектирование надо делать обязательно.
Похожую работу мы провели в парке Тищенко в Металлургическом районе. Составили техническое задание, в котором в том числе обозначены «быстрые» меры. Чтобы не вкладывать миллиарды, а сделать точечные вложения и решить некоторые проблемы сразу, цена вопроса – 120-125 млн рублей. Скоро поедем и посмотрим, как наши рекомендации выполнили.
– А что происходит после того, как проведено соучаствующее проектирование и собраны пожелания, идеи общества, бизнеса, власти?
– После того, как мы методом соучастия горожан, бизнеса и власти составили ТЗ, начинается эскизное проектирование – это уже задача власти объявить конкурс. В рамках работы по парку Гагарина пока, насколько я знаю, этого сделано не было.
Следующий этап – добавить исследования и изыскания, чтобы понять, реально ли воплотить в жизнь эти идеи. А затем разыгрывать тендер на рабочий проект. Но только под него можно запросить финансирование из федерального бюджета. Процесс занимает несколько лет.
Например, техническое задание к проекту обычно делается 4-6 месяцев, но мы для парка Гагарина сделали за два, потому что объект известный. Но пройдет еще минимум года два, прежде чем мы увидим обновления. И парк Тищенко, и набережная, и парк Гагарина – это огромные объекты, которые надо осмыслить, провести инженерные изыскания, сделать рабочий проект.
– То есть сейчас задача, в первую очередь местной власти, - ускорить работу по набережной и парку Гагарина, объявить конкурс на разработку эскизных проектов, провести инженерные изыскания, да?
– Безусловно, это задача власти, частные лица здесь ничего не могут сделать. На объекты, которые им не принадлежат, у них нет прав.
– Вы не знаете, возьмут вообще идеи, которые были высказаны в процессе соучаствующего проектирования, в эскизные и рабочие проекты?
– Все, что нужно было, мы передали. Что-то в проект возьмут, а что-то – нет, это уже не от нас зависит. От нас зависит, как мы подали информацию и обосновали необходимость изменений. На самом деле идея может не попасть в эскизный проект, потому что художник видит это по-другому.
«10 лет только в асфальт закатывали»
– Получается, максимум через года три Челябинск будет совсем другим. Единственное, что вызывает опасение, – затягивание сроков. У нас одну набережную в центре строят два года. Мы видим, что регулярно сроки реализации проектов переносятся, подрядчики меняются. В чем проблема и как на это может повлиять региональная власть?
– Хорошая набережная стоит около 10 тыс. рублей за 1 кв. м, и это большие деньги. На парк Гагарина нужен 1 млрд рублей, на парк Тищенко – 780 млн рублей. И, по-моему, на последний выделили гораздо меньше.
Решение проблем общественных пространств Челябинска стоит дорого. Но что ждать, если на проект выделили 100 или 150 млн вместо 780? Поэтому проблема не в подрядчиках, которые сменяют друг друга, а в финансировании. И еще в некачественном проектировании.
Если рабочий проект сделан на основании хорошего технического задания, правильного инженерного изыскания, то выполнить работу не проблема. Проблема – это когда грунт не тот, река не так выходит, на месте оказываются объекты культурного наследия или еще какие-то «сюрпризы».
В итоге мы получаем увеличение стоимости проекта и удлинение сроков. Вместо трех месяцев делаем работу полтора года.
Или другая ситуация. Подрядчик на аукционе скидывает цену с 10 млн до 2 млн за проект, выигрывает контракт, а потом оказывается, что только экспертиза будет стоить 1 млн. Подрядчика спрашивают – как ты за 1 млн собрался делать работу? - «А я не знал...» В итоге его вносят в "черный список", а деньги и время пропадают.
– И это не только для Челябинска проблема?
– Так бывает очень часто, и не только в Челябинске – это общая проблема для страны. Просто в Москве сделали 1,5 км набережной и поняли, что не так сработало. А потом сделали еще 10 км, но уже нормально.
У нас так же: мы постепенно осваиваем благоустройство, узнаем нашу реку, парки, общественные набережные, скверы, улицы. Посмотрите, мы за десятилетие ничего для города не делали, кроме как в асфальт все закатывали.
А сейчас горожанам нужен не только асфальт. Если ты просто проехал без ям на дороге, это хорошо. Но это база. Челябинцу сейчас нужно место, куда его будет тянуть, где ему будет комфортно. У нас пока таких пространств мало.
Беседовала Наталья Горюнова
Есть новость — поделитесь! Мессенджеры ЕАН для ценной информации
+7 922 143 47 42
