Был тут у меня на днях один любопытный разговор. Один из моих давних хороших товарищей, так уж вышло, дорос до весьма серьезной должности во властной системе. Причем его работа больше хозяйственная, а значит, связана с весьма конкретными решениями, в том числе и финансовыми и теми, которые приходится принимать в авральном либо и вовсе в аварийном режиме.
Видимся мы с моим товарищем нечасто, особенно после его последнего назначения – не хочется лишний раз компрометировать человека связями с журналистом, а то начальство еще подумает чего (ну вот такое вот у него начальство, мнительное и подозрительное). Но иногда все же беседуем.
И вот не так давно сидим мы у него в кабинете с хорошим видом на окрестности, пьем кофе, обсуждаем что-то текущее, а он вдруг возьми да признайся:
- А ты знаешь, против меня же уголовку возбудили. С четвертого раза, сначала отказники раз за разом выписывали. А потом все-таки предъявили обвинение.
- Не слышал.
- Конечно, не слышал – следователи обещали, что не будут публичить эту историю. Но все равно ведь вылезет. Они и сами всему этому не рады – прекрасно понимают, что дело выеденного яйца не стоит, и даже подписку с меня не взяли, не то чтобы ходатайствовать об аресте, тьфу-тьфу. Но там с них Бастрыкин (председатель СК РФ – прим. автора) каждый день требует, ты же сам видишь по новостям – не могут же они ему впрямую перечить, даже если старик перевозбудился и не в курсе дела. А я в итоге уже несколько месяцев осваиваю внутреннее расположение кабинетов в районном СК.
По словам моего товарища, вменяют ему историю давностью в несколько лет. При этом это то, что он сделал, решая одну из застарелых проблем, будучи полностью в рамках своих полномочий. Все решения, зависящие от него, по проблемной ситуации он принял (о чем есть соответствующие документы, с датами/подписями/печатями и т.д.), но фактическое исполнение этих решений – зона ответственности и полномочия совсем другого лица. К тому же и бюджета на это исполнение все равно не было – ну вот не предусмотрели парламентарии, голосуя за главный финансовый документ. В итоге проблема формально не решена, и – уголовка.
Верить или нет моему товарищу – не знаю. Давнее доброе знакомство и знание того, что он, в общем, нормальный мужик, достойный сын достойного отца, сам уже давно семейный, с маленькими детьми, говорят о том, что верить чиновнику можно. Но материалов дела я не видел, поэтому все равно оставляю для себя вариант, что «дыма без огня»…
«Знаешь, что обидно? Реально вот … (вкалываешь), как говаривал наш президент, как раб на галерах, без выходных, с ненормированным рабочим днем, а тебя всё равно априори считают вором и взяточником, потому что, ... (блин), чиновник.
Ну и вот еще и уголовку липовую в награду. И поди докажи, что ты не верблюд. Хотя, — он тут выразительно глянул на потолок, – сам же знаешь, все мои ходы записаны, от кого и куда тут скроешься...
Нет, определенный статус, связи-контакты – это хорошо, особенно для дела, когда его делаешь. Но то, что благодаря стереотипам ты в глазах многих преступник по определению, просто потому, что служащий, чиновник... Сидишь и думаешь: «А все вот это тебе надо?» А с другой стороны – ну ок, я уйду, уйдут все те, кто принимает решения, потому что так же, как я, станут бояться их принимать вообще. Чтобы не сесть ненароком. Хотя можно же и за бездействие сесть – это ведь как посчитают. Ну а работать-то кто будет? Паралича управления никто не боится? Да еще и во время СВО?»
Мне трудно спорить с моим товарищем. Работать и впрямь некому. Не только в мэриях, правительствах, областных и муниципальных предприятиях, и не только в Челябинской области. Кадровый голод – невиданный. И боюсь, что в ближайшее время нерешаемый.
Кроме того, обстоятельства последних уголовных дел и приговоров по ним в отношении кое-кого из челябинских чиновников (ну, например, Виталия Безрукова, который свозил на завод журналистов и в итоге получил «трешечку», или Дмитрия Федечкина, которому обвинение и вовсе просит «семерик») чисто по-человечески выглядят ну явно не соответствующими уровню наказания. Хотя автор этих строк и не имеет юридического образования и точно не собирается здесь оспаривать или обсуждать справедливость и законность решений суда или обвинительных заключений.
С другой стороны – уж чего-чего, а традиции чиновничьих злоупотреблений и коррупции в Челябинской-то области ну очень богатые.
Количество чиновников самого разного уровня – от муниципальных глав и вице-мэров до региональных замминистров, министров и даже вице-губернаторов, оказавшихся в итоге за решеткой, только за последние десять лет измеряется сотнями. Даже в крупных городах области уже трудно вспомнить, кто из последних мэров умудрился (именно так) отработать хотя бы один полный срок полномочий и не оказаться как минимум под подозрением у правоохранительных органов.
Да что там – у двух предыдущих южноуральских губернаторов, Михаила Юревича и Бориса Дубровского, проблемы с законом таковы, что оба они находятся в весьма вынужденной эмиграции. И тоже вроде все мужики хорошие, семейные, ответственные...
Что же до стереотипов уровня «вице-мэр (начальник управления/комитета) — значит сядет», то они настолько укоренились и в массовом сознании, и в головах челябинских журналистов, что, когда на одном из закрытых совещаний специально приглашенным медийщикам начали рассказывать о новом начальнике комитета по дорожному хозяйству администрации Челябинска, первой реакцией был смешок и фраза «И что, надолго он? Когда сядет?», брошенная кем-то.
Нормально ли это? Нет. Хотя бы потому, что виновность человека, согласно Конституции, определяется лишь вступившим в силу приговором суда, и никак иначе.
Впрочем, кто бы эту Конституцию хотя бы читал…
Что же до моего приятеля и разговора с ним – имя-то я вам не назвал. И не назову. И вообще – все совпадения случайны, персонажи вымышлены и являются собирательными образами… Ну вы меня поняли. Ибо мужик он хороший и работяга честный. Пусть трудится дальше.
