На вопросы корреспондента ЕАН в Москве ответил спецпредставитель президента РФ по вопросам международного сотрудничества в сфере борьбы с терроризмом и транснациональной оргпреступностью Анатолий Сафонов.
- Анатолий Ефимович, было так много сказано про то, что российские военные корабли идут на помощь судам, захваченным пиратами в Индийском океане, но по-прежнему все суда освобождаются путем выкупа. Пираты получают миллионы долларов и спокойно уходят, порождая появление новых желающих заняться таким промыслом. Почему в отношении тех же захваченных российских судов не предпринимаются спецоперации?
- Действительно, мы все представляем, что там происходит. В основном, это Африканский рог и, в основном, это зона, примыкающая к Сомали, хотя не только. Сомали - это проблема «государств-призраков», несостоявшихся государств, где фактически отсутствует власть. Так было в Афганистане, так было в очень многих государствах, где, как только появляется «государство-призрак», как в черную дыру устремляется все зло. Так, к сожалению, произошло и в Сомали. И эта проблема захватывает все большую и большую поверхность и, фактически, это уже не только зона Сомали.
Ключ решения проблемы морских пиратов лежит на суше. Он лежит не только в морской акватории. И мы никуда не денемся, мы можем усилить военные конвои, но пока будет такая ситуация экономическая и политическая в сфере безопасности Сомали, ничего кардинально не изменится. Это международное сообщество понимает.
Теперь о том, что делать с пиратами. Где сегодня самая главная проблема? Она на самом заключительном отрезке. Вы знаете, что и наш корабль захватывал пиратов фактически при нападении, и это делали корабли европейских стран и многие другие. Но проблема, что делать с пиратами дальше. Но не повторять же судьбу Гуантанамо и все, что делали американские партнеры в Афганистане? Поэтому была договоренность передавать их тем государствам, представителями которых являются эти пираты. И вот здесь начинается проблемы. Уже было несколько случаев, когда их передают, но то ли в случае отсутствия улик и правовой базы, иногда в виду слабости государства, то ли в силу ряда других причин, но неоднократно фиксировались случаи, когда они тут же выходили на свободу.
Причем, они действуют очень продуманно. В случае с нашим кораблем, на их лодках лежит какая-то рыба в ящиках, лежат сети и снасти. Оружие сразу выбрасывается за борт. И вот таким образом делается вид, что это обычные рыбаки, которые, бедные, вышли искать себе пропитание.
Более того, мы столкнулись с ситуацией, когда передали одной из стран этого региона, что там ещё есть и пострадавшие, и раненные, что на них ни за что ни про что было совершено нападение иностранного судна. Сегодня решается именно эта часть проблемы. Чтобы в неотвратимости наказания были заинтересованы страны, которым этих мы этих пиратов передаем.
Но здесь есть ещё ряд юридических тонкостей. У нас с Сомали и еще с рядом других государств нет двусторонних соглашений о взаимной выдаче преступников. Поэтому мы не можем действовать. Мы нашли позицию, что мы члены Конвенции борьбы против пиратства, и по этой конвенции мы можем передавать. Но передавать мы можем – весь вопрос насколько будет воля государств и международного сообщества наказывать этих пиратов, чтобы дело доходило до судебного преследования.
- В каком формате действует Россия, когда отправляются российские военные корабли на борьбу с пиратством?
- Мы не стали участниками того международного проекта, потому что согласно этому международному проекту наш корабль тогда должен был войти под командованием единого штаба. Мы во всех миротворческих операциях никогда на это не шли. Не шли в Югославии, мы участвовали в этом проекте, но на самостоятельном национальном уровне. Ясно, что идет координация в военно-морском плане, идет передача информации согласование маршрутов патрулирования.
К сожалению, мнение всех специалистов, что проводить в конвое корабли с учетом напряженности этого маршрута, отдаленности от берегов и той скоростью, с которой они идут, организовать охрану в принципе невозможно, с учетом того что мы имеем дело с быстроходными маневренными полуморскими судами, которыми пользуются пираты. Да, помогает сегодня авиация, помогают информационные ресурсы, но пираты не сидят на месте. И мы видели на примере этого украинского судна, что его сопровождали прямо из Одессы.
То есть это разветвленная, трансграничная преступная сеть. Действительно, мы видим, что это лакомый кусок для классического международного терроризма. Потому что создана инфраструктура. Сегодня нападения преследуют чисто криминальную цель, потому что финансы для них - конечная цель. Но в любой момент мы можем столкнуться, что это будет террористическая цель. Значит, финансы будут только как средства, а будут выдвигаться какие-то политические или другие требования.
- Осуществляет ли сегодня на территории России свою деятельность Аль-Каида?
- До сих пор на Северном Кавказе, если исходить из информации спецслужб нашего антитеррористического комитета, действуют представители международного терроризма, в том числе и Аль-Каиды. Количество их измеряется не сотнями, но они присутствуют на Северном Кавказе. Да, они понесли большие потери именно на Северном Кавказе, в Чечне, но полностью они там, к сожалению, не выкорчеваны.
Сергей Морозов, Европейско-Азиатские новости.
- Анатолий Ефимович, было так много сказано про то, что российские военные корабли идут на помощь судам, захваченным пиратами в Индийском океане, но по-прежнему все суда освобождаются путем выкупа. Пираты получают миллионы долларов и спокойно уходят, порождая появление новых желающих заняться таким промыслом. Почему в отношении тех же захваченных российских судов не предпринимаются спецоперации?
- Действительно, мы все представляем, что там происходит. В основном, это Африканский рог и, в основном, это зона, примыкающая к Сомали, хотя не только. Сомали - это проблема «государств-призраков», несостоявшихся государств, где фактически отсутствует власть. Так было в Афганистане, так было в очень многих государствах, где, как только появляется «государство-призрак», как в черную дыру устремляется все зло. Так, к сожалению, произошло и в Сомали. И эта проблема захватывает все большую и большую поверхность и, фактически, это уже не только зона Сомали.
Ключ решения проблемы морских пиратов лежит на суше. Он лежит не только в морской акватории. И мы никуда не денемся, мы можем усилить военные конвои, но пока будет такая ситуация экономическая и политическая в сфере безопасности Сомали, ничего кардинально не изменится. Это международное сообщество понимает.
Теперь о том, что делать с пиратами. Где сегодня самая главная проблема? Она на самом заключительном отрезке. Вы знаете, что и наш корабль захватывал пиратов фактически при нападении, и это делали корабли европейских стран и многие другие. Но проблема, что делать с пиратами дальше. Но не повторять же судьбу Гуантанамо и все, что делали американские партнеры в Афганистане? Поэтому была договоренность передавать их тем государствам, представителями которых являются эти пираты. И вот здесь начинается проблемы. Уже было несколько случаев, когда их передают, но то ли в случае отсутствия улик и правовой базы, иногда в виду слабости государства, то ли в силу ряда других причин, но неоднократно фиксировались случаи, когда они тут же выходили на свободу.
Причем, они действуют очень продуманно. В случае с нашим кораблем, на их лодках лежит какая-то рыба в ящиках, лежат сети и снасти. Оружие сразу выбрасывается за борт. И вот таким образом делается вид, что это обычные рыбаки, которые, бедные, вышли искать себе пропитание.
Более того, мы столкнулись с ситуацией, когда передали одной из стран этого региона, что там ещё есть и пострадавшие, и раненные, что на них ни за что ни про что было совершено нападение иностранного судна. Сегодня решается именно эта часть проблемы. Чтобы в неотвратимости наказания были заинтересованы страны, которым этих мы этих пиратов передаем.
Но здесь есть ещё ряд юридических тонкостей. У нас с Сомали и еще с рядом других государств нет двусторонних соглашений о взаимной выдаче преступников. Поэтому мы не можем действовать. Мы нашли позицию, что мы члены Конвенции борьбы против пиратства, и по этой конвенции мы можем передавать. Но передавать мы можем – весь вопрос насколько будет воля государств и международного сообщества наказывать этих пиратов, чтобы дело доходило до судебного преследования.
- В каком формате действует Россия, когда отправляются российские военные корабли на борьбу с пиратством?
- Мы не стали участниками того международного проекта, потому что согласно этому международному проекту наш корабль тогда должен был войти под командованием единого штаба. Мы во всех миротворческих операциях никогда на это не шли. Не шли в Югославии, мы участвовали в этом проекте, но на самостоятельном национальном уровне. Ясно, что идет координация в военно-морском плане, идет передача информации согласование маршрутов патрулирования.
К сожалению, мнение всех специалистов, что проводить в конвое корабли с учетом напряженности этого маршрута, отдаленности от берегов и той скоростью, с которой они идут, организовать охрану в принципе невозможно, с учетом того что мы имеем дело с быстроходными маневренными полуморскими судами, которыми пользуются пираты. Да, помогает сегодня авиация, помогают информационные ресурсы, но пираты не сидят на месте. И мы видели на примере этого украинского судна, что его сопровождали прямо из Одессы.
То есть это разветвленная, трансграничная преступная сеть. Действительно, мы видим, что это лакомый кусок для классического международного терроризма. Потому что создана инфраструктура. Сегодня нападения преследуют чисто криминальную цель, потому что финансы для них - конечная цель. Но в любой момент мы можем столкнуться, что это будет террористическая цель. Значит, финансы будут только как средства, а будут выдвигаться какие-то политические или другие требования.
- Осуществляет ли сегодня на территории России свою деятельность Аль-Каида?
- До сих пор на Северном Кавказе, если исходить из информации спецслужб нашего антитеррористического комитета, действуют представители международного терроризма, в том числе и Аль-Каиды. Количество их измеряется не сотнями, но они присутствуют на Северном Кавказе. Да, они понесли большие потери именно на Северном Кавказе, в Чечне, но полностью они там, к сожалению, не выкорчеваны.
Сергей Морозов, Европейско-Азиатские новости.
