На вопросы корреспондента ЕАН в Москве постпред России в НАТО Дмитрий Рогозин.
Решение о сворачивании программы размещения ПРО в Европе США приняли исходя из своих собственных национальных интересов, учитывая позицию России, считает постоянный представитель России в НАТО Дмитрий Рогозин.
- Дмитрий Олегович, решение американской администрации не размещать элементы ПРО в Европе вызвало у некоторых политиков в России чуть ли не эйфорию. Но если американцы будут размещать ПРО на кораблях, а американская система сможет перехватывать российские ракеты, то для обороноспособности России это получается большая угроза, чем раньше?
- Никакой эйфории я в заявлении российского сегодняшнего руководства не видел. Если взять текст заявления Медведева по этому поводу, то реакция благоприятная, но очень осторожная, которая сводилась к тому, что мы будем изучать это предложение, поэтому никто от радости из штанов не выпрыгивал.
Нами было сказано, что в основе принятого решения американской администрации лежат а) политические риски, просчитанные группой экспертов, в) – экономическая целесообразность, и с) – это военно-технические нормативы.
В соответствии с политическими рисками, позиция России, безусловно, учитывалась, но остальные два принципа – они к России не имеют отношения. Они избрали схему более экономически выгодную, чем то, что они собирались строить в Польше и Чехии. И второе – в военно-техническом смысле с точки зрения поражения целей, которые заявлены в качестве основных, передвижка этих объектов ПРО на юг, ближе к иранским границам, выглядит вполне логично, поскольку то, что они собирались сделать в центральной и северной Европе – ну, вообще ни в какие ворота не лезет.
Поэтому ещё раз хочу сказать, что уверен, что Соединенные Штаты приняли данное решение исходя из своих собственных национальных интересов – то, как они их понимают. При этом позиция России была учтена, но именно в рамках политических рисков.
Что касается того, как мы будем действовать в дальнейшем – то у нас нет сейчас какой-то конкретной позиции, которая была бы сформулирована в развитии того, что сказал президент Дмитрий Медведев. Эта позиция будет вырисовываться после получения дополнительной информации от американских коллег. Поэтому, все очень спокойно, сухо, профессионально. Поверьте мне, времена ребяческой радости по поводу всяких деклараций, поступающих с Запада, в России давно прошли.
- А какие есть риски от новой ПРО для России?
- Когда раньше мы были в курсе того, что на территории Польши будут выкопаны 10 шахт и в них будут погружены 10 противоракет, а на территории Чехии будет установлен радар мощнейшего диапазона, который фактически просматривает до Урала территорию Российской Федерации, в том числе и наши ракетные дивизии, то, конечно, мы прекрасно понимали, что это на самом деле попытка нейтрализации стратегического ядерного потенциала России.
Сейчас же мы столкнулись с новыми инициативами, которые, как я сказал, изучаются. В чем их смысл? Это система будет морского базирования в основном, либо стационарный элемент, но где-то, как сказали американцы, на Кавказе, может быть, в Турции. Но если эта система приобретает мобильный характер, то где гарантии того, что эта лодка, катамаран или крейсер с установленной системой противоракетной обороны не подплывет к нам, в наш Северный Ледовитый океан, например, или, скажем, в Серверное или Балтийское море?
Поэтому, если наши коллеги из Вашингтона говорят, что они модернизируют свою систему исключительно для того, чтобы поражать цели малой и средней дальности, то нам нужны, как мне кажется, гарантии того, что действительно параметры поражения этих противоракет будут ограничены ракетами малой и средней дальности, и что они не будут покушаться на те траектории, которыми обладают серьезные тяжелые баллистические ракеты наземного или морского базирования.
- Насколько сегодня ракетная программа Ирана представляет угрозу для России?
- Нам, безусловно, не нравятся, разработки каких бы то ни было технологий, средств доставки или технологий оружия массового уничтожения, которые производятся в тех странах, которые с помощью этих технологий могут достать нашу территорию. Очевидно, что Российская Федерация территориально находится намного ближе, чем иные западные страны к территории Ирана. Поэтому мы хотим знать все, или почти все, о будущем этих ракетных программ, и они, конечно, не могут у нас не вызвать обеспокоенности, поскольку сегодня политический режим один, завтра он будет другой, но оружие-то будет стрелять.
Поэтому, безусловно, Российская Федерация является одним из самых яростных поборников режима нераспространения как ракетных технологий, так и нераспространения технологий оружия массового уничтожения. И мы будем делать все, что можно будет сделать, прежде всего, в политическом плане с руководством Ирана, в политическом плане с нашими западными коллегами, с тем, чтобы не появлялись страны, теоретически даже способные угрожать нам, миру и России.
Сергей Морозов, Европейско-Азиатские новости.
Решение о сворачивании программы размещения ПРО в Европе США приняли исходя из своих собственных национальных интересов, учитывая позицию России, считает постоянный представитель России в НАТО Дмитрий Рогозин.
- Дмитрий Олегович, решение американской администрации не размещать элементы ПРО в Европе вызвало у некоторых политиков в России чуть ли не эйфорию. Но если американцы будут размещать ПРО на кораблях, а американская система сможет перехватывать российские ракеты, то для обороноспособности России это получается большая угроза, чем раньше?
- Никакой эйфории я в заявлении российского сегодняшнего руководства не видел. Если взять текст заявления Медведева по этому поводу, то реакция благоприятная, но очень осторожная, которая сводилась к тому, что мы будем изучать это предложение, поэтому никто от радости из штанов не выпрыгивал.
Нами было сказано, что в основе принятого решения американской администрации лежат а) политические риски, просчитанные группой экспертов, в) – экономическая целесообразность, и с) – это военно-технические нормативы.
В соответствии с политическими рисками, позиция России, безусловно, учитывалась, но остальные два принципа – они к России не имеют отношения. Они избрали схему более экономически выгодную, чем то, что они собирались строить в Польше и Чехии. И второе – в военно-техническом смысле с точки зрения поражения целей, которые заявлены в качестве основных, передвижка этих объектов ПРО на юг, ближе к иранским границам, выглядит вполне логично, поскольку то, что они собирались сделать в центральной и северной Европе – ну, вообще ни в какие ворота не лезет.
Поэтому ещё раз хочу сказать, что уверен, что Соединенные Штаты приняли данное решение исходя из своих собственных национальных интересов – то, как они их понимают. При этом позиция России была учтена, но именно в рамках политических рисков.
Что касается того, как мы будем действовать в дальнейшем – то у нас нет сейчас какой-то конкретной позиции, которая была бы сформулирована в развитии того, что сказал президент Дмитрий Медведев. Эта позиция будет вырисовываться после получения дополнительной информации от американских коллег. Поэтому, все очень спокойно, сухо, профессионально. Поверьте мне, времена ребяческой радости по поводу всяких деклараций, поступающих с Запада, в России давно прошли.
- А какие есть риски от новой ПРО для России?
- Когда раньше мы были в курсе того, что на территории Польши будут выкопаны 10 шахт и в них будут погружены 10 противоракет, а на территории Чехии будет установлен радар мощнейшего диапазона, который фактически просматривает до Урала территорию Российской Федерации, в том числе и наши ракетные дивизии, то, конечно, мы прекрасно понимали, что это на самом деле попытка нейтрализации стратегического ядерного потенциала России.
Сейчас же мы столкнулись с новыми инициативами, которые, как я сказал, изучаются. В чем их смысл? Это система будет морского базирования в основном, либо стационарный элемент, но где-то, как сказали американцы, на Кавказе, может быть, в Турции. Но если эта система приобретает мобильный характер, то где гарантии того, что эта лодка, катамаран или крейсер с установленной системой противоракетной обороны не подплывет к нам, в наш Северный Ледовитый океан, например, или, скажем, в Серверное или Балтийское море?
Поэтому, если наши коллеги из Вашингтона говорят, что они модернизируют свою систему исключительно для того, чтобы поражать цели малой и средней дальности, то нам нужны, как мне кажется, гарантии того, что действительно параметры поражения этих противоракет будут ограничены ракетами малой и средней дальности, и что они не будут покушаться на те траектории, которыми обладают серьезные тяжелые баллистические ракеты наземного или морского базирования.
- Насколько сегодня ракетная программа Ирана представляет угрозу для России?
- Нам, безусловно, не нравятся, разработки каких бы то ни было технологий, средств доставки или технологий оружия массового уничтожения, которые производятся в тех странах, которые с помощью этих технологий могут достать нашу территорию. Очевидно, что Российская Федерация территориально находится намного ближе, чем иные западные страны к территории Ирана. Поэтому мы хотим знать все, или почти все, о будущем этих ракетных программ, и они, конечно, не могут у нас не вызвать обеспокоенности, поскольку сегодня политический режим один, завтра он будет другой, но оружие-то будет стрелять.
Поэтому, безусловно, Российская Федерация является одним из самых яростных поборников режима нераспространения как ракетных технологий, так и нераспространения технологий оружия массового уничтожения. И мы будем делать все, что можно будет сделать, прежде всего, в политическом плане с руководством Ирана, в политическом плане с нашими западными коллегами, с тем, чтобы не появлялись страны, теоретически даже способные угрожать нам, миру и России.
Сергей Морозов, Европейско-Азиатские новости.
