Число приверженцев ислама на Среднем Урале растет. В отличие от многих других регионов, наш остается своего рода тихой гаванью и не отмечен какими-либо межнациональными и межконфессиональными конфликтами. Но невидимые внешнему наблюдателю проблемы очевидны для людей, погруженных в тему.
Суннизм и шиизм — два основных направления в исламе, образовавшихся после смерти пророка Мухаммеда в седьмом веке. Изначально шииты были политической партией, сформировавшейся в 632 году и где право управлять группой передается по наследству. Сунниты самостоятельно избирают себе правителей. На сегодня шииты составляют 10-13% из 1,6 млрд мусульман, живущих в мире.
Каким суевериям подвержены «бабаи», легко ли узнать радикала в мечети и как экстремисты заманивают неофитов – в интервью с молодым имамом, который попросил редакцию не называть его имени.
— В конце прошлого года в Екатеринбурге прошла конференция «Ислам на Урале: история, современность, вызовы». У нас и раньше проходили крупные мероприятия с участием религиозных деятелей. Эта конференция чем-то отличается от того, что было ранее?
— Да. Это принципиально другое мероприятие. Я бы сказал даже, что беспрецедентное, где впервые было сказано: «Необходимо отличать религию и терроризм». Высказывались мысли, что нельзя говорить «исламский экстремизм» или «христианский экстремизм». То есть придавать этому явлению религиозную окраску.
Есть просто терроризм, и есть просто экстремизм. Благодаря этой конференции была проведена работа с имамами духовного управления. Им четко обозначили критерии идеологии экстремизма.
— «Необходимо отличать религию и терроризм» - это новая идея?
— Нет, но до имамов очень сложно это донести. Тут надо действовать с двух сторон – с позиций религиозных деятелей и со стороны светской, то есть научной. В результате этого непосредственно уже имамы начинают работу и с неофитами, и с мусульманами вообще.
— Почему такое разделение?
— Если говорить о неофитах, то это люди, не пришедшие как таковые в религию. Это не этнические мусульмане, то есть они не росли в соответствующей среде. Эти люди пока еще только могут принять ислам. И поскольку они ничего о религии не знают, они наиболее подвержены влиянию разных группировок.
— То есть у этнического мусульманина уже есть определенная платформа?
— Да. У нас в регионе есть коренные народы, на которых держится традиционный ислам, — это татары и башкиры, которые живут здесь несколько столетий. Они растут в религиозной среде, и у них есть понимание своей веры. У этнических татар это идет из семьи.
Это необязательно чтение намаза, изучение Корана, соблюдение поста.
Например, мне бабушка говорила: «Произноси перед сном "Бисмилляхи Рахмани Рахим"» (во имя Аллаха Милостивого и Милосердного — перевод с татарского).
Я тогда еще не знал, о чем идет речь, но эти маленькие шажки сложили общую картину об исламе. Но это было ненавязчиво. Неофиты растут в другой среде, и поэтому они мало знакомы с традиционной практикой.
Какой ислам исповедуют на Урале?
— В исламе - множество направлений. Какое из них исповедуют на Среднем Урале?
— На самом деле в исламе два основных течения — шиизм и суннизм. В Свердловской области традиционная конфессия — это ислам суннитского толка ханафитского мазхаба. Мазхаб — это правовая школа. Это значит, что нельзя любому верующему просто взять и толковать Коран. Есть ученые, которые этим занимаются.
У нас в регионе главным считается мазхаб имама Абу Халида. Его ключевая особенность в том, что он универсален в отличие от мазхабов радикального толка. Эта школа позволяет верующим адаптироваться под любую систему государства, под климатические особенности региона и устои общества. Это позволяет мусульманам жить в мире со своими соседями.
Пример — это ичиги у татар — кожаные носки. Есть такой обряд, как ритуальное омовение. Совершается оно перед намазом или перед тем, как взять в руки Коран. В нашем климате омовение сделать порой непросто. Например, необходимо омыть руки, а также ноги по щиколотку. Зимой это сделать сложно — холодно. Руки можно просто протереть влажными ладонями. Но как быть с ногами? Снимать валенки и окунать ноги в прорубь? Для этого и существуют ичиги. Их можно просто протереть. Вот так и подстроилось соблюдение этого предписания под климат.
Или тоже пример: детям в татарских семьях дают благозвучные мусульманские имена. Как правило, это арабские, тюркские, персидские. Никогда не нарекают западноевропейскими именами, славянскими или именем плохого значения потому, что для них это греховно. Татары в это верят. Для них в целом имеет большое значение обряды жизненного цикла. К таковым относятся имянаречение (Исем кушу), бракосочетание (никах) и похороны.
В целом сама по себе классическая татарская культура в своих корнях имеет религиозные каноны из-за особенностей ханафисткого мазхаба. Но вместе с тем как раз татары и башкиры самая меньшая часть наших прихожан. Такова особенность ислама среди коренных народов.
Обряд без объяснения причин
— Каким образом тогда выражается религиозная жизнь коренных народов, исповедующих ислам?
— Среди них распространены коранические маджлисы. Это частные собрания — в домах или квартирах. Как правило, они чему-то посвящены — обрядам жизненного цикла или, например, приурочены к покупке квартиры. Люди накрывают стол и приглашают хазрата — это учитель или духовный наставник. Вместе с ним читается Коран, проводится намаз и возносятся мольбы за усопших и здравствующих.
Однако надо понимать, что маджлис — это не застолье, а религиозное наставление.
И вот здесь мы уже сталкиваемся с серьезной проблемой в просвещении. Дело в том, что старшее поколение имамов, коих большинство в нашем регионе, проводят маджлис, не думая о последствиях: позвали его, он провел обряд и ушел. Он не дает никакой информации для верующего. Но на маджлисе множество нюансов, а имам не объясняет людям, что необходимо делать и зачем это нужно.
Например, я пришел в семью. Там еда на столе покрыта тканью. Я спрашиваю людей: «Зачем вы накрываете пищу? В чем смысл этого?» Мне говорят: «Мы не знаем. Так делают всегда». А ведь на Рамазан (месяц обязательного для мусульман поста, — прим. ЕАН) перед разговением покрывали еду, чтобы человек не отвлекался на молитве.
Или человек перед едой соль берет на язык и тоже не знает зачем. Просто так заведено и все так делают. Все имамы в регионе проводят такие собрания, но толкованием и объяснением тех или иных моментов занимается лишь каждый десятый.
— Отсутствие объяснений отражается на неофитах?
— Неофиты чаще всего присутствуют на обрядах жизненного цикла, и в вопросе просвещения там происходит то же самое, что на коранических маджлисах. Понятное дело, что на таком уровне, когда ничего не разъясняется, неофиты ничего и не понимают. Поэтому, когда приглашают меня, я всегда ставлю обязательное условие: «Приглашайте молодежь, чтобы я им объяснил, что к чему и почему так происходит», а не довольствоваться рассказами прабабки. Тем более что местный ислам у старшего поколения очень сильно подвержен суевериям или языческим предрассудкам.
— То есть традиции стали для них выше Корана?
— Да. Например, они верят, что нельзя вечером стричь ногти. Где об этом сказано в Коране? В Коране есть сунна, где говорится, что в четверг перед пятницей, перед намазом надо привести себя в порядок. Но об этом же никто не думает. Они думают о том, что говорят прабабушки.
Старшее поколение наших имамов тоже подвержено этому. Например, можно увидеть, что стены увешаны молитвами. Они верят, что это их защищает. Такого в традиционных конфессиях нет — это язычество.
Из этого же разряда — распространение колец с молитвами, брелков в машинах и тому подобное. Это уже полное неуважение. Те, кто так делают, считают, что это помогает идентифицировать их как мусульман. Но человек должен показывать, что он мусульманин, своим нравом, а не своими атрибутами. А этими брелками и кольцами человек пытается навязать другим, что он приверженец ислама. Это людей, наоборот, отталкивает. Со всем этим надо, конечно, усиливать работу. В особенности в контексте просвещения неофитов.
— Вы упомянули, что и старшее поколение имамов подвержено суевериям. Каков же тогда уровень подготовки самих имамов?
— В основном у нас больше образованы молодые имамы. У них есть огонь в глазах, но сама по себе работа по просвещению очень тяжелая с учетом местных особенностей. Надо полностью ей отдаваться. Ведь это работа с целью донести до людей четкое понимание ислама. Однако как раз молодых имамов у нас и не хватает. Большинство наставников — люди, которым уже за 50 лет.
— Какой уровень образования у старшего поколения имамов?
— Надо понимать, что поскольку многие имамы родились и жили в советскую эпоху, то они просто не имели доступа к духовному образованию. По данным востоковеда Алексея Старостина, 49% имамов на Урале не имеют такого образования, 15% окончили медресе (это среднее духовное образование), 24% — имеют высшее духовное образование. 9% имамов закончили и медресе, и специализированный вуз.
82% всех имамов на Урале не имеют высшего образования, треть закончили только школу. В основном это люди, имеющие техническое средне-специальное образование.
Но хотя мы имеем такую статистику, надо понимать, что именно на таких бабаях и держался ислам в это самое советское время.
Как отсекают неофита от радикального ислама
— Как же в таком случае проводится работа с неофитами, если так слабо ведется религиозное просвещение на обрядах?
— Неофита сразу видно в мечетях, ведь они и туда приходят, например, на праздники. И, как только имам замечает неофита, он обязан сразу направить его на религиозные курсы. Если вдруг неофит придет в мечеть и его затянут исламские группировки, где достаточно сплоченное братство, то пиши пропало.
— Как его могут туда затянуть?
— Неофит не знает основ ислама, исламской философии. У него только общие представления о религии. А эти группировки, во-первых, притягивают неофитов своим братством, своей сплоченностью, и у него создается впечатление, что он не один. У них такая психологическая тактика, направленная на отсечение людей от традиционного ислама.
Во-вторых, неофит не может ничего ответить по вопросам веры. Ему, например, говорят: «Почему носишь бороду так, а не иначе?» А он не знает, что ответить. Поэтому необходимо идти на религиозные курсы.
— Что представляют собой эти курсы?
— Это духовно-нравственное просвещение. Там преподаются основы исламской графики, чтение Корана, мировоззрение ислама (акида), нравственность.
— Своего рода аналог воскресной школы у христиан для начинающих?
— Да. По сути религиозные курсы — это первая степень профилактики неофитства. Есть и уровень повыше. Например, в Горном университете есть теологический факультет, который дает серьезную подготовку.
— А если неофит не хочет посещать такие курсы?
— Мы не можем ему это навязать, заставить пойти туда. В этом случае нужно постараться дать информацию о классическом исламе через проповеди, чтобы достучаться до него. В этом случае работает не только имам, но и весь приход — это обязанность каждого мусульманина. В наших мечетях основной костяк прихожан хорошо подкован в вопросах ислама, и они тоже должны оказывать влияние, но только мягко.
— На конференции говорили о низкой активности имамов в соцсетях. Вместе с тем исламские группировки активно действуют на неофитов именно там. Уже понятно, что в мечетях вы стараетесь действовать на опережение. Ведется ли аналогичная работа в Сети?
Да. У нас есть свой аккаунт в Instagram, «ВКонтакте», и здесь мы также работаем на перехват. Но в отличие от представителей радикальных течений мы стараемся пригласить всех, кто интересуется исламом, на личную беседу в мечеть.
— Кроме религиозных курсов и соцсетей, какие еще есть методы работы по просвещению неофитов?
— Мы активно сотрудничаем с вузами, например, с УрФУ и медицинским университетом, поскольку там сконцентрирована молодежь. В вузах наша работа также направлена на выявление неофитов для того, чтобы отсечь их от исламских группировок.
— То есть массовой исламизации вузов бояться не надо?
— Нет, конечно. Мы работаем скорее точечно, чтобы помочь молодым людям, которые хотят перейти в ислам, усвоить устои традиционного течения и адаптироваться в обществе.
Как вычислить исламские группировки?
— Вы ранее упомянули, что неофита в мечети могут затянуть представители исламских группировок. Как их можно вычислить?
— Опытный имам сразу может понять, кто перед ним стоит. У этих людей определенные повадки. Например, когда имам начинает говорить проповедь, эти прихожане проявляют наименьшее уважение. Они могут встать и молиться в этот момент, выражая свой протест. У них есть своя манера читать намаз. Другой пример, мы на намаз встаем культурно, давая пространство соседу, а представитель группировки раздвигает ноги шире. Он показывает, что вот они братство: стоят плечом к плечу, мизинец к мизинцу. Это своего рода провокация на беседу: «А почему ты так встаешь?»
— Что делают имамы, когда видят этих людей?
— Имаму ничего делать и не надо. У нас прихожане могут самостоятельно ответить на провокации. Их не так-то просто отсечь от традиционной школы благодаря хорошей подготовке. Они способны ответить.
— Как дается отпор на провокации?
— Когда начинаются такие беседы, мусульманин должен в споре привести хадис — авторитетный источник. Хадисы передаются из уст в уста. Есть хадис, который передавался от человека к человеку, и кто-то в этой цепочке попался со слабой памятью и неправильно передал учение дальше. А есть хадисы, которые передавались толпами. Такие и считаются авторитетными.
Для примера: провокаторы начинают спрашивать, почему у прихожанина не так растет борода. Мусульманин на это ему может ответить, ссылаясь на хадис: «Какое право ты имеешь спрашивать за бороду, если ты основных частей молитвы не знаешь?» Своими знаниями наши прихожане этих «братьев» отсекают очень быстро.
Какой ислам исповедуют мигранты?
— На конференции среди прочего был поднят вопрос о работе с мигрантами, которые исповедуют ислам. Их воззрения как-то серьезно отличаются от местной конфессии?
— В общем и целом на Урал приезжают мигранты суннитского толка. Для коренных народов это как близкие родственники. Например, среди узбеков много приверженцев ханафитского мазхаба. Как я говорил ранее, это направление позволяет верующим адаптироваться в любом регионе. Поэтому узбекам легче освоиться здесь. Из всех национальных диаспор, где исповедуют в основном ислам, только азербайджанцы придерживаются шиитского направления. У них джафаритский мазхаб, но это не мешает им посещать одну мечеть с суннитами.
— То есть в целом мусульмане всех направлений живут в мире?
— Никто конфликтов не допускает.
— Вы ранее упомянули, что татары и башкиры составляют меньшую часть прихожан. Получается, что в основном мечети посещают мигранты или представители некоренных народов?
— У мигрантов на родине так сложилось, что для них обязательными являются не обряды жизненного цикла, а пятничная коллективная молитва, пятикратный намаз, пост и хадж (паломничество в Мекку — прим. ЕАН).
— С одной стороны, из ваших описаний, мусульмане-мигранты четко следуют предписаниям. Но порой смотришь на молодого приверженца ислама, а он алкоголь употребляет, хотя Кораном это запрещено. Почему так происходит?
В Коране алкоголь категорически запрещен, хотя и оговаривается, что в вине есть польза, «но больше в нем для вас беда». То, что они курят, выпивают, — это уже личная слабость людей. Да, это мусульмане.
Они выросли в религиозной среде, но, приехав сюда, они ощущают определенный уровень свободы и расслабляются. В то же время они ходят в мечеть, потому что у них так положено. Просто какая-то часть относится к этому чисто формально и не придает этому значение. Они выполняют порой лишь обязательные части пятничного намаза — выслушивание проповеди и коллективную молитву. А потом они считают себя свободными. Но в составе намаза есть еще части — молитвы за усопших, например.
— Но прихожанам регулярно говорят на проповеди, что такое поведение недопустимо.
— Они пропускают это мимо ушей. Здесь должна быть уже личная работа с верующими, но мы опять упираемся в нехватку молодых кадров.
— А разве недостаточно слова старших имамов? Ведь по обычаям они должны быть в авторитете у молодежи?
— Они в авторитете, если это беседа один на один. Но вот люди приходят в мечеть, а имам говорит проповедь на русском и татарском. В обоих случаях они понимают через слово. В результате получается такая же ситуация, как с обрядами жизненного цикла, когда имам, проводя обряд, не объясняет значения его деталей. Молодому поколению имамов легче работать со своими ровесниками, потому что они росли с прихожанами в одной среде, видели то же, что и они. Им проще найти общий язык, призвать человека к религии и сделать это ненавязчиво.
— В какой степени тогда религиозны те, кто выполняют правила лишь формально?
— В широком смысле все приезжие — этнические мусульмане. Насколько они соблюдающие — это другой вопрос. Взгляните, какие толпы в мечетях на Курбан Байрам. Мест не хватает всем. Но зайдите в обычную пятницу, и такой толпы вы не увидите.
— С мигрантами в вопросе просвещения тоже ведется работа?
— Да, конечно. Это все начинается на уровне прихожан. В исламе, когда человек поступает плохо, в первую очередь его должен осадить его брат по вере. Это его долг. Для него иначе тоже будет грех, если его брат выходит из религии.
Фото: pixabay.com
