Президент России Владимир Путин поручил сформировать в каждом регионе доступную среду для людей с инвалидностью. По предложению главы государства города и области могут брать в этом пример с успешных муниципалитетов. Впрочем, по отзывам людей, которые работают с инвалидами, одной безбарьерной среды мало, чтобы жители с особыми потребностями ощущали себя на равных с другими членами общества. Сейчас в этом направлении в Екатеринбурге работают волонтеры благотворительного фонда «Спорт для жизни», основанного семь лет назад. С одним из добровольцев организации — Владимиром Шашем — корреспондент ЕАН поговорил на тему доступности Екатеринбурга для горожан с особыми потребностями.
— Владимир, как ты стал волонтером?
— Собственно, я в этот проект попал случайно, поскольку в целом интересуюсь спортом. В основном «покатушками» (на велосипеде — прим. ЕАН) и разными городскими спортивными и беговыми мероприятиями . Как-то листая ленту в Instagram, я увидел пост о проекте «Марафон в темноте». Я сначала подумал, что это такое беговое мероприятие, где, допустим, нужно пробежаться с людьми, у которых есть нарушения по зрению. После того как мне попался пост, я изучил информацию и заполнил анкету. Так началось мое общение с людьми с нарушениями зрения.
Благотворительный фонд «Спорт для жизни» Основан 6 декабря 2013 года — в этот день в Москве состоялся первый забег с участием незрячего, который был подготовлен волонтерами. Деятельность фонда направлена на повышение качества жизни людей с ограниченными возможностями посредством спорта, реабилитации и оздоровительной физической культуры. Волонтеры фондов готовят людей с особыми потребностями к разного рода состязаниям: марафоны, ультрамарафоны, триатлон, велозаезды. Помимо физподготовки, фонд помогает подопечным с экипировкой. Основателем фонда является чемпионка мира по карате, специалист по физической реабилитации, тренер Юлия Толкачева.
Потом уже выяснилось, это не разовая акция, а один из проектов фонда «Спорт для жизни». Его авторы не сосредоточены на какой-то определенной теме — развитие спорта, или организация доступной среды, или достижение какой-то точки. Идея основателей фонда в развитии циклического спорта для людей, в данном случае с нарушениями зрения, и развитие общения как между ними, так и со зрячими людьми. То есть создание расширенных коммуникационных связей. Поэтому есть углубленные программы и для подготовки волонтеров, и для бегунов (и не только) из числа людей с нарушениями зрения.
— В рамках этого марафона проводятся отдельные забеги для таких людей?
— Суть «Марафона в темноте» даже не столько в спорте, сколько в том, чтобы ребята знакомились друг с другом, общались и познавали мир через спорт. Поэтому у нас нет какой-то определенной даты проведения соревнований, сдачи нормативов и тому подобного. Мы ориентируемся на проведение общих городских мероприятий. Например, 6 декабря в Екатеринбурге будет так называемый зимний полумарафон. И я надеюсь, что мы с одним из подопечных, Денисом, пробежим дистанцию 7 км. Опыт у него есть. Он уже может преодолевать дистанцию более 5 км. Будем расти.
— Какие у тебя вообще задачи в этой программе?
— Я выполняю роль ведущего, то есть отвечаю за физическую подготовку своего подопечного, за выбор безопасного маршрута на тренировках, чтобы человек избегал травм. На первом этапе подготовки мы тренируемся два раза в неделю в зале, вместе проводим базовые упражнения для мышц. Затем планируются беговые тренировки на улице либо в зале, где будет позволять пространство. Я побегал с Денисом в Харитоновском парке. Уже на самом забеге волонтер-лидер бежит в паре-сцепке со своим подопечным и его задача указывать на возможные препятствия и опасности: повороты, ступеньки, столбы, заборы и прочее.
— Насколько сложно работать с людьми, у которых нарушено зрение? Все-таки упражнения — это визуальное восприятие в первую очередь.
— Есть, конечно, свои особенности. Те, у кого не полностью потеряно зрение, повторяют за нами движения. Здесь проще. А с людьми, которым не доступно визуальное восприятие, работаем уже в полном контакте. Поэтому один из волонтеров проводит занятия, а три-четыре человека смотрят за подопечными и корректируют их движения.
Волонтер-лидер рассказывает, как провести упражнение, приводит человека в стойку и вручную (если можно так сказать) корректирует движения во время упражнений. Есть у нас отдельные фишки для таких занятий, например упражнение «присядка в обнимку».
Но все эти моменты компенсируются тем, что люди с нарушениями зрения очень общительные и охотно идут с тобой на контакт. К ним очень легко войти в доверие, поскольку ты для них — глаза. Через тебя в том числе они познают этот мир. Конечно, такая работа может строиться только на полном доверии.
— Сколько в Екатеринбурге сейчас волонтеров и подопечных в рамках проекта?
— В настоящее время у нас 34 подопечных в возрасте от 20 до 40 лет. У некоторых есть спортивный опыт. Например, как у Дениса. Но в целом ребят нужно развивать и развивать. Из них к ближайшему забегу, мы надеемся привести в форму хотя бы пять человек. Волонтеров примерно человек 40, но тренировки посещают меньше, поскольку многое зависит от наличия у человека свободного времени.
— Есть ли требования к волонтерам, которые хотят заниматься с такими людьми?
— Какого-то жесткого отбора нет — принимают всех желающих. И люди приходят очень разные, которых вместе в обычной жизни не увидишь. Среди нас есть студенты, домохозяйки, обычные продавцы, предприниматели и профессиональные спортсмены.
Циркачи, акробаты и «призы» за храбрость: для пациентов Свердловского детского онкоцентра провели «Праздник без повода»15 октября 2020 в 11:18— Ты упомянул, что одно из направлений проекта — подготовка самих волонтеров. Как проходит это обучение?
— В виде семинаров и тренингов с эффектом полного погружения. В рамках такого тренинга мы проходили галерею без освещения с несколькими локациями: «жилая комната», «улица» и «природа». Нас учили на ощупь считывать окружающую среду до мелочей. К примеру, в «жилой комнате» мы вслепую определили, что там живут два человека. Один из них — незрячий и по профессии массажист, вторым жильцом оказалась девушка. Эти люди любят путешествия (мы к этому пришли, найдя карту с шрифтом Брайля).
В локации «улица» можно было определить, где парикмахерская, где рынок, где другие конкретные заведения по звукам, запахам и характерным предметам. А в локации «природа» мы установили, что вот на отдых приехали ребята (судя по палатке, на которую мы наткнулись). Далее мы нашли мяч с колокольчиком и пришли к выводу, что один из отдыхающих является незрячим.
— Вот смотри, ты сам ранее сказал, что узнал о «Марафоне для слепых» через социальные сети. Сейчас для многих людей, у которых нет особых потребностей, такой канал является основным источником информации. А как узнают о таких мероприятиях люди с нарушениями зрения?
— Сейчас благодаря развитию технологий и интернета таким людям проще стало взаимодействовать друг с другом. Есть возможность записывать аудиосообщения в мессенджерах, есть голосовые помощники, которые упрощают навигацию и помогают ориентироваться и в реальном, и в виртуальном пространстве.
Я, например, общался с нашим куратором Юлией Дик через мессенджер и спросил, не сложно ли ей (у нее нет зрения) писать мне? Она мне ответила, что ей вполне комфортно благодаря голосовому синтезатору.
Наконец, люди с нарушениями зрения в принципе очень коммуникабельны. Другой вопрос, что для них сейчас никаких общих площадок в Екатеринбурге не предусмотрено. У нас была, в частности, договоренность с УрФУ о проведении занятий в манеже, но из-за ограничений по коронавирусу на эту площадку мы пока не вышли. Сейчас тренируемся в небольшом зале, который нам милостиво предоставил Казачий семейный центр.
— После личного опыта работы с такими людьми и полного погружения в их мир ты сам заметил, с какими проблемами им приходится сталкиваться?
— Я думаю, в первую очередь это одиночество. Ведь на улицах Екатеринбурга людей с нарушениями зрения в принципе не часто встретишь, а их немало, оказывается, — 2 тыс. в самом городе, а по всей области до 7 тыс. Ребятам самим сложно. Мало кто о них знает. Я уже говорил, что был в свое время ДК ВОС, там они могли собираться, но сейчас в здании все сдано в аренду, и у них практически нет площадок.
— Может быть проблема в отсутствии доступной городской среды?
— С одной стороны, центр города заметно изменился — стало меньше препятствий на пешеходных маршрутах. Появились светофоры со сигнализацией, хотя их по пальцам можно пересчитать. Для незрячих людей и колясочников это теперь относительно свободная территория для передвижения и, пожалуй, единственная такая в городе.
Однако до центра Екатеринбурга еще нужно добраться, а с этим уже возникают проблемы. С другой стороны, уже после общения с людьми с нарушениями зрения понимаешь, что и доступной городской среды будет мало для решения проблемы одиночества. У них такие же культурные потребности, как и у всех горожан.
— Каких проектов, на твой взгляд, не хватает для организации культурной среды для людей с особенными потребностями?
— Проблема в том, что в Екатеринбурге, как мне кажется, вообще нет таких проектов. Это странно для такого большого и сильного города. Сами люди с нарушениями зрения к этому открыты, интересуются культурными событиями в городе. Я знаю, что некоторые ребята пишут стихи, книги. Но им некуда пойти. Для них не проводят частых экскурсий, выставок, хотя сейчас современные технологии позволяют это сделать.
Я знаю, что том же в Санкт-Петербурге, к примеру, есть такие практики, как «Экскурсии в темноте». Суть проекта в том, что зрячий человек надевает маску, кладет руку на плечо экскурсоводу с нарушением зрения, и тот его ведет по городу. Это на самом деле интересный опыт, судя по отзывам моих друзей, но ни о чем подобном в Екатеринбурге я не слышал. Не говоря уже о более классических культурных проектах, которые можно было бы подогнать под особенные потребности.
Вообще, на мой взгляд, предстоит большая работа в этом направлении, пока практически ничего нет — площадок, культурных мероприятий, экскурсий в музеях.
