Главному редактору первой свердловской крупной частной общественно-политической газеты «Вечерние ведомости» Антону Стуликову - 50. О том, какой была «кузница кадров» свердловских медиа, почему будущих звезд журналистики искали на улицах и по знакомым и как всю жизнь провести в профессии, в которую пришел случайно, – в интервью ЕАН.
- 50 лет – серьезная дата. Выросло, наверное, уже целое поколение политических и экономических журналистов, для которых Стуликов «был всегда».
- Притом, что вошел я в эту историю с медиа совершенно случайно. Спокойно, точнее, беспокойно, работал на кафедре риторики и стилистики русского языка филфака УрГУ и думать не думал ни о какой журналистике.
Но однажды меня позвали почитать один журнал как корректора, а позже – как литературного редактора. Потом возникла газета «Республика», где я тоже был литредактором, а потом начался короткий, но красивый период «Вечерних ведомостей».
- С университетом пришлось попрощаться?
- Связи ни с универом, ни с филфаком я никогда не терял, но в тот момент у меня уже было двое сыновей, а зарплата ассистента кафедры… Я метался по городу, читал лекции, благо разного рода вузов тогда внезапно появилось много, но денег все равно не хватало. А тут – совершенно другие деньги.
- «ВВ» - первая большая частная газета, по крайней мере, из взлетевших проектов. По сравнению с наукой платили больше в разы?
- Не то слово. Получать я стал больше раз в 10, возможно - в 15.
- У меня было ощущение, что во всех «властных домах» того времени читали только «ВВ». Но ведь при этом были и старые добрые «Уральский рабочий», «Вечерний Екатеринбург», «На смену!».
- Я думаю, «Вечерние ведомости» в каком-то смысле и возникли в связи с полной импотенцией этих газет. Люди там просто сидели без драйва, без желания, что-то по-советски писали про надои, отрабатывали время.
Если бы они что-то искали, привлекали, развивались – нас, может, и не было бы вовсе. Хотя это все образы, понятно, что, если газета появляется, это всегда кому-то нужно.
- Кому в случае «ВВ»?
- Это небольшой секрет для достаточно большого круга людей, но я бы обошелся без фамилий. Интересантами были лица из власти, чиновники и известная политтехнологическая группа, члены которой впоследствии перебрались в Москву.
Технологи формировали повестку, смыслы, покойный ныне Александр Щетинин, владевший агентством «Регион-информ», транслировал это в интернете, а «ВВ» - на бумаге. Вот такая стройная, как сейчас принято говорить, коллаборация.
Которая должна была подсадить избирателя на «областную» информационную повестку, ведь к моменту старта проекта уже стали понятны губернаторские амбиции мэра Екатеринбурга, Аркадия Михайловича Чернецкого, уже работала его политическая машина – движение «Наш дом – наш город».
- Ты сразу стал главредом? Без практического журналистского опыта?
- Нет, это произошло немного позже. И к моменту прихода в «Ведомости» главный опыт у меня уже был - опыт работы с текстом. Была такая газета – «Республика», в которой я хорошо попрактиковался. Хотя начиналось мое знакомство с новой профессией с изучения «Справочника для журналистов стран Центральной и Восточной Европы».
В самом начале я не понимал вообще ничего. Времена были веселые, свободные. Приходит к тебе представитель владельца или заказчика и говорит: «Вот тут фактурка есть про сыновей мэра, нужно сделать красивый текст». Садишься и делаешь. За какой-то мало-мальский факт-чекинг еще не заморачивались, в итоге уже после выхода номера, например, выяснилось, что на самом деле сын у мэра один. Подвела фактурка.
Но это быстро прошло. В «Вечерних ведомостях» все было уже по-серьезному: с проверкой фактов, двумя точками зрения и другой журналистской классикой. Ну и с чувством ответственности и стыда за то, что ты пишешь сам или выпускаешь в печать.
- Откуда взялись деньги?
- Я отвечал за творческую составляющую, не за организационно-финансовую, и вопрос не совсем ко мне. Но скажу, что спонсором проекта стал известный и тогда, и сейчас крупный бизнесмен. Это были не только деньги на работу, но и серьезная помощь в распространении газеты.
Но он в проекте был недолго. Существенная часть содержания «ВВ» тех лет – это критика мэрии Екатеринбурга. А когда ты бизнесмен и активно работаешь в городе, спонсировать проект, критикующий власть этого города, – занятие нервное и рискованное для твоего бизнеса. Начались разборки, состоялось расставание – и дальше газета жила сама.
- Про «Вечерние ведомости» тогда ходила, а потом осталась в истории масса анекдотов, каких-то совершенно уморительных историй.
- Это был очень веселый и интересный проект, понимание того, как и что ты делаешь, к каждому приходило в процессе. Мы выходили 5 раз в неделю, а поскольку были молоды, то и ночевали зачастую прямо в редакции.
Историй действительно была масса. Не всегда было понятно, как такое вообще могло с нами случаться. Например, блистательный первополосный заголовок в 1999 году перед самыми выборами губернатора: «Россель победит в воСРЕсенье».
- Или легендарный первополосный «Честь мунидра» вместо «Честь мундира»…
- «Честь мунидра» - это не ко мне, я, по-моему, тогда был в отпуске.
- «А килька страшно подорожала»?
- Да, это, кажется, едва ли не первый номер, 1998 год, дефолт. Тогда над нашей «килькой» все посмеялись, но запомнили нас сразу.
Еще была совершенно, сказочно-новогодняя история. Решили дать людям отдохнуть и распустить всех до Рождества. А номер - приготовить заранее: оставить «дырки» под актуальные новости и весь разворот – про Рождество.
Наш гениальный верстальщик, увы, тоже уже покойный Дима Сухоросов, кстати, по-моему, при участии очень известного сегодня фотографа Александра «Ежа» Осипова, но это не точно, вместо заголовка поставил фразу «Рождество – не… моржовый».
Предполагалось, что мы придумаем нормальный вариант, придем в редакцию и все поменяем, это было просто неким напоминанием.
После почти недели праздников про то, что это рабочая болванка, которую нужно заменить, все как-то подзабыли, и «пленки» благополучно уехали в типографию, а я - домой.
Звонок из типографии.
- Антон, а вы уверены, что этот заголовок уместен?
- О чем речь?
- Знаете, я интеллигентная женщина, но попробую воспроизвести это цензурно.
Они не были обязаны нас предупреждать, но хорошо, что на свете есть ответственные люди. Иначе это был бы хит сезона. Отвез потом им конфеты-шампанское.
- Давай вспомним этих прекрасных, веселых, молодых тогда людей. Через «ВВ», мне кажется, прошло какое-то нереальное количество будущих профессионалов и даже звезд.
- Всех назвать нереально, но давай попробуем. Не в порядке значимости, просто как вспомнится. Коля Курилов, Анна Гальперина, Костя Девятов, Денис Токарский, Дима Колезев, Оля Селезнева, Саша «Еж», Миша Вьюгин, Люда Черных, Маша Черкасова, Федя Крашенинников…
- Откуда они все появились в одном месте? Чисто технически.
- Совершенно по-разному. Селезнева была моей однокурсницей, я ее позвал. Вьюгин пришел сам, ногами, в 16 лет, еще школьником, Оля с ним и возилась. Колезева «попробовали» по предложению его папы, известного журналиста Евгения Колезева.
Токарского и Крашенинникова нашел знакомый чиновник, едва ли не на какой-то политической демонстрации. Девятова привел мой брат, Костя тогда встречался с его одноклассницей, что-то такое. В общем, у каждого была своя и, как правило, какая-то случайная история.
- У тебя самого было ощущение, что все это всерьез и надолго и станет твоей профессией?
- Совершенно нет, не было. Я думал, что вернусь в науку. Вот сейчас пройдут выборы – и вернусь, вот еще немного денег подниму, и назад на кафедру. Но в итоге как-то все так закрутилось и продолжается уже четверть века.
- Звонки «сверху», снимание текстов – это тогда практиковалось?
- Нет, такого не было, по крайней мере, по моей линии как главреда.
Да, была легендарная история, когда в редакцию приехал наш спонсор, о котором я рассказывал выше, это было еще до его ухода. Мы что-то тогда написали о владельце «4 канала» Игоре Мишине, уже не помню что.
Наш совладелец собрал редакцию и говорит: «Что же вы делаете? Это мой друг, я с ним котлеты ем!» Или готовлю котлеты, не уверен уже. Но это была разовая история.
Вопроса снятия текста для меня никогда не было и нет сейчас, есть вопрос качества. Насколько чьи-то претензии к материалу обоснованны? Они ведь могут быть и обоснованны. А если текст или сюжет сделан качественно, в нем есть все точки зрения – зачем его снимать?
- В итоге после «Веведа» ты ушел в администрацию губернатора, как ее до сих пор называют – в резиденцию.
- По факту «Вевед» к тому времени окончательно стал подведом (подведомственной структурой – прим. ЕАН) резиденции, и им нужен был человек с моими компетенциями. Что-то вроде командировки для помощи людям, которым нельзя отказать. Но уже через пару месяцев я понял, что госслужба - это не мое, и вернулся в журналистику.
«Коммерсантъ» искал руководителя местного корпункта, и меня позвали. Именно «Коммерс» стал главной школой журналистики. Точнее, не так. Главным с точки зрения изложения мыслей, конечно, был филфак. «Коммерсантъ» стал жесткой и тяжелой школой того, как нужно делать. Самое страшное – как выкинуть из текста то, что не поместится на полосу.
Вообще в итоге для меня журналистика – это ремесло, конвейер. Да, «Вечерние ведомости» - это драйв и трэш, творчество. Время, когда ты можешь все придумать, любой заголовок, любой текст. «Коммерс» - это конвейер, не предполагающий прососа, совершенная система.
- Дальше – Москва.
- 2001 - 2004 – главред газеты «Коммерсантъ в Екатеринбурге», 2004 - 2007 – заместитель заведующего регионального отдела объединенной редакции издательского дома «Коммерсантъ».
В столице я работал заместителем руководителя регионального отдела. Тринадцать предприятий по всей стране, 6 точек – личная ответственность. Я налетался так, как не летал больше никогда. Искал руководителей местных редакций, вместе с ними подбирал журналистов.
Когда мой непосредственный шеф уехал делать «Коммерсантъ Украина», все регионы на практике остались на мне.
- Было ощущение, что журналистика в Москве и в Екатеринбурге – это небо и земля? Ты уже мог уверенно сравнивать.
- Конечно, нет. Свердловская журналистика - это очень сильная и крутая школа со своими амбициями. Давай просто бегло вспомним нашу нынешнюю московскую диаспору: Алексей Сотсков – правительство России, руководитель пресс-служб многих известных федеральных компаний, Иван Еремин – совладелец газеты «Ведомости», Миша Нелюбин – ее гендиректор, Коля Ульянов - главред портала федерального «Эксперта», Михаил Кетько - замгендиректора «Интерфакса», Денис Токарский – управляющий делами Союза журналистов РФ, глава секретариата, Мария Картуз - директор РИЦ ТАСС в Екатеринбурге.
Маша Черкасова - сейчас она, кажется, в РУСАЛе, а после отъезда в столицу работала в «Коммерсанте» и «Ведомостях». Автор блестящего заголовка в свердловском «Коммерсанте» - «Труп большого диаметра» о крахе проекта производства труб большого диаметра в Нижнем Тагиле. Та же Катя Дербилова, выросшая в Москве до замредактора «Ведомостей».
И это я не говорю о массе «тэвэшников», просто именно тогда это не была моя подотрасль.
В медиа, как и в любом бизнесе, есть те, кто плетутся в хвосте, и те, кто хочет идти и идет вперед, не хочет сидеть на попе ровно. В свердловской журналистике таких всегда было много.
- Сегодня СМИ сложно назвать свободными.
- Любое медиа - это предприятие, у которого есть владельцы, акционеры, которые ставят задачи и определяют правила игры. На пресловутом Западе дело обстоит так же.
Предположим, я руковожу предприятием по выпуску гвоздей. И его владелец говорит мне: «Я не хочу больше выпускать круглые гвозди, хочу выпускать квадратные». Я попытаюсь ему объяснить, что это контрпродуктивно, что квадратные гвозди сложнее забивать. Если он не прислушается к моим аргументам – я должен решить: либо встаю и ухожу в поисках другого предприятия, выпускающего круглые гвозди, либо остаюсь и придумываю, как сделать так, чтобы квадратные гвозди входили в доску так же хорошо, как круглые.
У каждого есть выбор, условный «Дождь» или условный Первый канал.
- Незадолго до твоего ухода из «Вечерних ведомостей» вышла книга интервью.
- Да, вот она, у меня на столе. Это была моя идея, издал ее руководитель «ВВ» Дмитрий Полянин, редактором была Ольга Селезнева.
Каждую неделю мы делали в газету полосное интервью с известным уральцем. Не все, но многие – на этих 700 страницах. К сожалению, широко она не разошлась, я ее дистрибуцией уже не занимался.
Здесь Россель, Ройзман, Баков, Хабаров, Федулев, Ковпак, Коляда, Вараксин, Михаил Козырев, я сам. Почти 100 разговоров с людьми о том, какими они были в те годы.
Это и память о начале моей внезапной журналистской карьеры.
