Как можно работать, если в Оренбурге даже мэра нет: полное интервью главы «Руссоли» Сергея Черного

Какие в Оренбурге проблемы с мусорной реформой, зачем крупному бизнесмену стадион «Динамо», откроет ли свой следующий сезон знаменитый Соль-Илецкий курорт, «почем пуд соли» и почему губернаторство – это опасное занятие. Об этом и о многом другом директор компании «Руссоль» Сергей Черный рассказал в интервью специальному корреспонденту ЕАН. 

Про меценатство 

- Сергей Васильевич, последний год о вас много упоминают как о крупном меценате. Вы пожертвовали более 1 млрд рублей на строительство областной инфекционной больницы, увеличив первоначально планируемую сумму в два раза. Вы направляли деньги разным больницам региона на борьбу с коронавирусом. Скажите, для чего вам это нужно и была ли помощь от местных бизнесменов на строительство? 

- Я просто помогаю своему региону, где я живу, - без всяких корыстных мыслей. Насколько я знаю, люди, которые зарабатывают, всегда помогают, каждый – в меру своих возможностей и желаний. Другие тоже захотели помочь — это же было еще год назад, и помогают. Когда будет открытие больницы, вы все увидите – всех, кто помогал. Всех благотворителей поименно перечислят. Но могу сказать больше. Те, кто больше всех по радио и ТВ высказывались, что готов помочь и они все сделают, как только будет проект, ничего не сделали.

 Новая инфекционная больница под Оренбургом начнет принимать пациентов весной 

- Кому помогает благотворительный фонд Елены Черной, приведите конкретные примеры. Как туда можно обратиться?

- Фонд помогает детям и молодежи, занимаются им мои сыновья. Помогает и Татьяна Шукурова (врач, экс-депутат Заксобрания Оренбургской области – прим. ЕАН), мы ее сами попросили, с ней давние хорошие отношения. Помогают детям по медицинским показаниям. Самый последний пример – это мне сын Анатолий рассказывал: помогли мальчику, который с тарзанки упал. Всего за время работы фонда помогли 60-70 детям.

О реставрации зданий и о мэре

- У вас есть в планах реставрация исторических зданий? Вы так сумели привести в порядок и отреставрировать офис вашей компании, который является бывшей мельницей купца Зарывнова.

- Вот вы вначале задали мне правильный вопрос – а зачем вам это нужно? Я не знаю. Я просто делаю то, что, как мне кажется, нужно на данный момент. Я не хочу больше реставрировать ни одно здание. Чтобы что-то делать, должен быть посыл от соответствующих органов и властей, а у нас в городе даже мэра нет! О чем речь – о какой реставрации, у нас об этом даже не с кем разговаривать. Сначала должна определиться власть и сами жители, чего они вообще хотят. А потом нужно уже идти к тем, кто хочет что-то сделать. У нас люди пишут, что бы ты ни сделал, что «ты украл, не платишь налоги», и еще вспоминают про меня, когда речь заходит про мусор. И никто не вспоминает, что государство не вложило ни одной копейки в то, что сделано.

Если бы я свои собственные деньги в это не вложил, вы бы все заросли мусором с головой. Вот это никому не нужно – ни вам, ни мэру, который в бега подался, ни правительству, которое не выделило на это за три года реформы ни рубля. Можно делать реформу с нулем? У нас на воровство 156 млн рублей выделено архитекторам, сейчас идут суды с прокуратурой. А на реформу – ноль. Как это может быть?

Чтобы что-то делалось, нужно, чтобы люди хотели. Писали про Петрова – получил звание «Почетный гражданин», и он нехороший. А что он сделал – построил дома, в которых люди живут. В чем плохой? Ах, Черный плохой – он выделяет деньги куда-то, это он украл из наших денег – из ваших денег украсть невозможно, их просто нет. Они зарабатываются, мы не чиновники – ни я, ни Петров, ни Левин, ни Зеленцов, ни Коннов, ни Удовиченко. Мы не можем откуда-то взять, чтобы украсть, нам нужно заработать, а для этого – что-то сделать. И в этом главное отличие нашего народа – смотрят и кричат: «Вы такие-то, готовы только прильнуть в кормушке и что-то стырить». Я в своей жизни ничего ни у кого не украл и в Оренбургской области больше всех плачу подоходного налога, это можно посмотреть в декларации.

Поэтому когда спрашиваете «что хотите сделать» - да ничего. Лучше в Москве, в Туле – где к тебе относятся по-человечески и за сделанное говорят спасибо. То же самое в Астрахани и Иркутске. Но живу я в Оренбурге, где находится головной офис моей компании, и я делаю здесь больше, чем в других регионах, но там ко мне лучше относятся и совсем по-другому. 

Вот мы хотим ехать отдыхать в Европу и говорим: «Как же там хорошо и чисто!» - но не хотим это сделать у себя, в родном городе. Мы не можем выбрать власть. Как там - «я как бывший демократ вам скажу, что вы этого недостойны», - ну это же бред! Ты бывший демократ – да ты был коммунистом, комсомольским секретарем, демократом – когда тебе выгодно это было, еще кем-то. Все выстроились в один ряд, и ты говоришь людям, что они недостойны выбирать сами себе мэра. Вот я всю жизнь был консерватором, мой папа, мама, дедушка и бабушка – мы всегда верили в Бога, в отличие от других. Мы веру не меняли и были одинаковые всегда. Свои принципы не меняли. Мы не перебегали никуда, и поэтому я не считаю, что люди не должны выбирать мэра. Да – они неправильно изберут в понимании каких-то людей, не бывает всех хороших и всех плохих, но если мы сами не избираем, мы не допускаем своих ошибок и не учимся на них. Мы так и будем жить, что кто-то за нас должен прийти и сделать.

О спорте и стадионе «Динамо»

- В Оренбурге открылся Центр восточных единоборств, построенный за счет инвестиций «Руссоли». Теперь вы намерены отремонтировать стадион «Динамо», который уже несколько лет закрыт для горожан, и в центре города зимой нет даже возможности покататься на льду… Откуда у вас такая тяга к спорту и когда же горожане смогут стать посетителями стадиона?

- Я всегда сам занимался и каратэ, и восточными единоборствами. Мне это нравится. Я вот не люблю водку пить, а занимаюсь спортом. Для меня это потребность. И дома занимаюсь, и в спортзал хожу три раза в неделю. В те спортзалы, куда не ходят чиновники, потому что мы как тренировались в подвалах, так и продолжаем там тренироваться. Поэтому я построил центр, чтобы этих ребят, таких же, как я, вытащить из подвалов и показать, что можно тренироваться в хорошем зале. Это была моя мечта, которую я лелеял на протяжении многих лет. Это детям! Если не делать для детей то, что будет их притягивать, они пойдут на улицу заниматься неизвестно чем. Я сам не из элитной семьи, из очень глухой деревни, и ее даже на карте сейчас не найдешь. Я здесь тренировался, мой первый тренер – Эдуард Николаевич Цой. До этого в армии тренировался, в институте. И это смысл жизни, дети приходят туда с улицы, и в зале они втягиваются в дисциплину и философию восточных единоборств.

Про «Динамо» – мои старшие сыновья занимаются футболом. Вот здесь «Арена» (футбольный центр на территории «Руссоли» - прим. ЕАН), где 800 детей тренируются в зале. Проводят спартакиады. Мы это делаем, чтобы детям было интересно, и если нашим министрам неинтересно, то нам интересно, и мы с детьми занимаемся. Не выпячиваем, не ходим за помощью, за дотациями.

На «Динамо» я тоже когда-то тренировался, в школе бокса у Жданова Арнольда Григорьевича. Это для меня одно из мест, где я вырос. И вот я мимо езжу, мне жалко это место, оно никому не нужно. И в то время, когда еще Юрию Бергу предлагали снести стадион и построить дома, я приходил и говорил, что нельзя этого делать и стадион должен остаться. Я его восстановлю и оставлю городу. 

В 2022 году весной начнем делать поле и трибуны, чашу стадиона, искусственные дорожки. Сейчас ведем изыскательские и проектные работы для реконструкции. К 2024 году уже будет все сделано. Я это оставлю и не заберу себе. В могиле кармана нет!

И снова о мусоре

- Вы уже затронули наболевшую «мусорную тему» - как вы сами оцениваете работу регионального оператора? Горожане жалуются из-за неубранного мусора постоянно. Если есть над чем работать, то что мешает решать эти проблемы? И что даст сортировка мусора по раздельным бакам?

- Оцениваю работу мусорного оператора не очень хорошо. Но хотел бы сказать, что это вина не одного оператора, в танго два партнера – и танцевать его одному невозможно. А народ жалуется, что виновата во всем «Природа». Это понятно – потому что человек сталкивается с тем, кто убирает мусор. Человеку тяжело понять, что виноват он сам. Но не бывает так, что заплатил 81 рубль – и все за тебя сделают красиво. Так не бывает! И если в Оренбурге тариф около 80 рублей, то в Самаре - 120 рублей. Наша область по уровню тарифа стоит на предпоследнем месте. Если вы хотите, чтобы было как в Москве, – там 560 рублей платят. Поэтому вопрос даже не в этом. Оператор выполняет работу как может.

Вот машина приехал к двум бакам, стоящим на весь квартал. А живущих там очень много, и все выкидывают мусор куда попало… 

Муниципальная власть хотя бы сопоставила по нормативам количество баков и проживающих жителей. И тогда бы мусорная реформа была и не было бы «мусорной темы». Вот классика – фото, как у нас реформа проводится (на фото три бака для сортировки мусора, а перед ними навалена гора мусора – прим. ЕАН). Вот новые баки, и они стоят на площадке для крупногабаритного мусора. Люди не подходят даже к этому баку, а выкидывают перед ним. Это опять вопрос к оператору? Но рядом опять же стоят пустые заглубленные баки, а люди наваливают мусор на эту площадку. Вопрос-то к людям. Почему виноват кто-то в том, что делаем мы сами?

А про сортировку – она сейчас ничего не дает. Весь мусор везем на мусоросортировочный комплекс и сортируем это, это увеличивает проблему с обработкой и вывозом. То же самое для КГМ – это по нормативам должен вывозить город. Но опять же везет не муниципалитет, а оператор. Тогда город должен заключить соглашение с оператором и убирать, а город – платить. Но город этого не делает либо везет куда попало. Помните, когда уголовное дело возбудили в Авиагородке по огромной несанкционированной свалке на 80 га? А наш мусорный полигон в Оренбурге - всего-то 40 га. Вот в этом и разница. Мне не совсем нравится работа оператора, но мы стараемся, пытаемся делать, и с приходом нового и.о. главы города вроде начался диалог с ним и Самбурским тоже (глава регионального Минприроды – прим. ЕАН). Если власть начнет более-менее двигаться в этом направлении, тогда мы разберемся в этом вопросе и будет лучше. То, что мы построили сами более 130 площадок по городу, – власть их до сих пор не взяла на обслуживание. А людей еще нужно научить раздельному сбору.

- В начале года вы объявили про планируемое строительство мусоросжигательного завода. На каком этапе находится проект?

- Проектируем мусоросжигательный завод, входим с областью в концессионное соглашение, ведем переговоры. Как я и говорил, что к 2024 году мы это все сделаем. Почему именно сжигать? Система построена таким образом, что есть так называемый «деловой пакет» – бумага, пластик, дерево, стекло – то, что можно отобрать. Перед тем как сжечь, нужно отсортировать – выбрать полезную фракцию. То, что невозможно отсортировать – остатки продуктов питания, бытовые отходы, - нужно либо захоронить, либо сжечь. При высоких температурах они сжигаются и происходит очистка газом.

 Спасут только мусоросжигательные заводы: в Оренбуржье скоро закончится место под складирование мусора 

На выходе получается тепло и электричество – ее будем отдавать населению. А есть часть, которую если закопать, она начнет гнить и потом опять гореть, и опять будет полигон. Чтобы ее убрать, нужно ее сжечь, останется зола, которую можно отсыпать в дороги, как это везде делается, либо захоронить на полигоне – но это уже совсем другие объемы и совсем другая опасность для окружающей среды. 

«В чем соль?» 

- Как сейчас меняется потребление соли у жителей России? Например, одно время жители центральной части страны потребляли в основном мелкую соль, в Поволжье – крупную из Соль-Илецка. Как компании «Руссоль» удалось выйти на экспорт соли в Китай и другие страны? В этом, уже втором «пандемийном» году как обстоят дела с добычей соли – объемы растут или падают?

- Потребление соли не меняется, так люди привыкли. Экспорт соли идет в Китай – поставляем «Экстру» из Усолья-Сибирского. В Монголию поставляем из Соль-Илецка – на ТЭЦ, туда идет техническая соль. С Китаем, да, удалось договориться, года два всего продаем. Так, немного продаем, много разных нюансов, проблемы есть с переходом границы, сейчас Китай вообще закрыл всю приемку грузов из России. Все стоит из-за пандемии.

Основные наши потребители – россияне. Общая добыча соли в России почти 6 млн тонн, из них наша - порядка 3 млн тонн. Пищевая – около 1,5 млн тонн, объемы практически не меняются и зависят только от количества населения. В Соль-Илецке добываем 1,3 млн тонн – увеличение, лет десять назад было всего 350 тыс. тонн. Добывали и 1,7 млн тонн - сейчас снизили, потому что нужны запасы на большее время.

- Как сказалось на компании повышение налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ)?

- Налог увеличился в 3,5 раза. Как на него повлияешь? Никак. А на компанию повлияло – стали платить больше в 3,5 раза. Если есть спрос – куда нам деваться, мы добываем. Мы же не можем сказать, что не будем поставлять соль из-за налога. Уменьшилась наша доходность, деваться некуда, тут не выбираешь.

О соляной шахте и о туризме

- Давно как-то велись разговоры о том, что соляную шахту можно открыть для больных людей и для туристов... Как обстоят дела со строительством курорта?

- Шахту открыть для свободного посещения невозможно: предприятие действующее, и идет добыча. Много раз говорил – это лишь фантазии. Мы еще занимаемся курортом. И не знаем, будет он открыт в этом году или нет. В прямом смысле – мы не можем договориться с региональным правительством по поводу того, как мы будем работать. Та стоимость билетов, которая была, нас не устраивает. Не потому, что я так хочу, а я спонсором быть задолбался. Для того, чтобы курорт вышел на окупаемость, мы вели с областью переговоры. Но они не приходят ни к чему.

Поэтому я посчитал, а зачем я буду спонсировать развитие оренбургского курорта и развитие туризма, если это опять никому не нужно! Мы опять возвращаемся к этому вопросу. Если никому не нужно, то деньги есть куда потратить. У меня дети, семья большая. Поэтому если, возможно, не договоримся – то не договоримся. Значит, я его все-таки закрою. Сколько же можно лет работать в убыток? 

С 2010 года – когда еще Алексей Чернышев (экс-губернатор Оренбургской области – прим. ЕАН) меня попросил, и я все вкладываю, и вкладываю. Я, конечно, все понимаю, все по всей стране рассказывают про курорт, а затраты ложатся на меня. А я не являюсь спонсором Оренбургской области. Тут есть губернатор, куча депутатов. Welcome to Russia.

- А само здание курорта достраивается?

- Зачем? Мы его практически достроили. Опять же вопрос – зачем? Все упирается в то, что должна быть заинтересованность другой стороны. Приезжал Ростуризм, разговаривали. Я им тоже сказал – ребят, а что я от этого должен получить? Политические дивиденды? Они мне не нужны. Я чисто за бизнес, бизнес – деньги. У меня другого понимания нет, я тогда брошу, и бог с ним. И не пожалею, что бросил, – это же мои деньги. Вы зачем считаете мои деньги, мой предпринимательский риск. Ну вы-то ничего от этого не получаете. Приходил Игнат Петухов (вице-губернатор области – прим. ЕАН) – разговаривали, я сказал – вы когда видите проблему и пытаетесь войну объявить или что-то там решить, вы для себя поймите, какую перед собой цель в окончании видите. Чего добьетесь? Если вам нужно, чтобы курорт начался при Чернышеве, прошел стадию при Берге, хотите, чтобы при Паслере закончился? Ну это одна цель. Но не думаю, что Денису Владимировичу это надо.

О политических амбициях

- На днях telegram-каналы пестрели сообщениями о том, что в Оренбуржье грядет смена губернатора, и назывались даже вероятные претенденты на пост. В числе названных была и ваша фамилия.

- Это просто клоунада. Я еще раз повторюсь всем – я никогда в жизни не пойду губернатором, не пойду чиновником, не пойду ни на какие должности, потому что это потеря свободы. Зачем мне нужно терять то, что у меня самое ценное – свободу? И для меня идти в губернаторы – зачем? Что там я не видел? Отвечать за каждый чих, за каждого чиновника, которого поймали на коррупции, зачем? Губернатором сегодня после всех реформ – это просто даже уже не дворник, потому что он бесправный полностью. У него нет никаких прав, зато куча обязанностей, и вина на нем висит за все. Поэтому я Дениса Владимировича очень понимаю – если он сидит и ему там мозги каждый день выносят, мне это вообще не надо. Я туда не стремился и не стремлюсь. Для меня это клоунада. Сегодня еду и слышу по радио – то меня там с этим сравнивают, то с Сергеем Балыкиным. Кто такой Балыкин и кто такой я? Как можно сравнивать несравнимое. Я работаю в пяти областях – и я имею гораздо больше всего, чем пять губернаторов. Скажите мне, пожалуйста, зачем мне это? Это первое. Второе: когда начинают сравнивать – это полный бред. И вообще никогда в нашей стране не пойдет на губернаторскую должность какой-нибудь бизнесмен. Единственный раз был – это Роман Абрамович на Чукотке, и после Чукотки он не возвращается в Россию, потому что понял, что все закончено. Остальные никогда не пойдут. Никогда. Ни один здравомыслящий человек, занимающийся крупным бизнесом. А я себя не рассматриваю как региональный бизнесмен, давно уже федеральный. Здесь у меня просто офис находится, я завтра соберусь и уеду в Москву, как все мои товарищи, которые давно там живут. И у вас здесь не будет никого. Губернатором должен быть политик, который никогда не занимался бизнесом. И у него должен быть председатель правительства, который должен молчать и заниматься решением вопросов с бизнесом и с коммерсантами, находящимися на этой территории. Тогда и не понадобится много министров – как и в любой крупной компании.

Я всегда был противником выборов губернаторов. Выборы губернаторов – это большая глупость. Вы выбрали президента, вы ставите наместников на область. А вот муниципалитеты, парламенты избирает пускай народ. Ну не в каждой деревне. Для крупных городов разрешите выбирать народу мэров, пускай народ набьет шишек, но он выберет. 

А губернатора пускай назначает президент. И он должен за него отвечать. Мы всегда ищем виноватых. Вот мы не можем найти на работу рабочих – никто не идет. И вот кто в этом виноват? Путин? Да он знать об этом не знает. Губернатор? Тоже нет.

- А почему у вас не хватает рабочих? Может быть, открыть учебный центр?

- Думали. Но должно что-то сначала поменяться в головах и профессиях у людей. Важно осознать, что человек труда тот, кто своими руками что-то делает, – это самый важный человек, а не тот, кто в интернете, как Даня Милохин. И вот после этого мы хотим, чтобы человек пошел слесарем? Я сам по специальности инженер-механик и отношусь к этому спокойно. Смотрю на ребят сейчас после института, которые не отличают болтов от гаек, – это как же так? Мы убили образование и обесценили дипломы до такой степени. Как можно выучить на инженера человека, у которого нет к этому тяги? Это как врача учить – а он потом идет в магазин торговать, зачем тогда учился больше пяти лет. У нас в Соль-Илецке самый большой контингент юристов с высшим образованием. Самые высокоинтеллектуальные люди работают у нас грузчиками! Девяносто процентов грузчиков – юристы. И здесь они больше зарабатывают и не могут объяснить, зачем учились.

- А у вас младший сын уже надумал, куда пойдет учиться?

- Младший сын в 8 классе – надумал, будет инженером-программистом. Антон (один из двух старших сыновей – близнецов – прим. ЕАН) работает и служит на государство – налоговый инспектор в Москве. Анатолий (второй сын-близнец - прим. ЕАН) инженер и занимается в «Руссоли» развитием новых технологий, а также благотворительным фондом, детской спортивной школой и футболом. Мы все работаем.

- Скоро уже Новый Год. Как вы его проводите?

- Новый год дома встречаю, в рестораны не хожу, дом-работа. Всегда с семьей возле елки.

Наталия Вълкова