«У нас брешь в обороне против ИГИЛ*»: исламовед рассказал, как вербуют в террористы

В России 3 сентября прошли траурные мероприятия, приуроченные ко Дню солидарности в борьбе с терроризмом. За этот год в России снова вспомнили об одной из самых безжалостных террористических организаций начала XXI века - ИГИЛ*: страшный теракт в подмосковном «Крокусе», нападения в Дагестане, захваты заложников в ростовском СИЗО и волгоградской колонии. До этих событий казалось, что эта террористическая группировка отошла от активных действий после разгрома в Сирии и Ираке. Дополнительное спокойствие придавало то, что радикальные проповедники были выдавлены из России.

Почему ИГИЛ* снова решила заявить о себе, как они вербуют своих сторонников и что с этим делать, - об этом в интервью ЕАН рассказал эксперт Уральской ассоциации «Центр этноконфессиональных исследований, профилактики экстремизма и противодействия идеологии терроризма», доцент кафедры теологии УГГУ, исламовед Алексей Старостин.

— Алексей, до этого года казалось, что ИГИЛ* практически исчезло, ну или уже не представляло для нас такой опасности, как об этом говорили прежде.

— ИГИЛ* в действительности никуда не исчезло, о нем просто на время забыли. Да, например, в Сирии членов этой группировки практически полностью уничтожили. В действительности мы говорим не совсем про тот ИГИЛ*, с которым имели дело, а с его подразделением — «Вилаят Хорасан»**, которое базируется в Афганистане. Эта группировка появилась в 2015 году, когда часть союзников «Талибана»*** из «Исламского движения Туркестана»**** присягнули ИГИЛ*.

Вообще это далеко не единственный такой случай. Неоднократно террористические группировки, видя в ИГИЛ* ту силу, на которую можно опираться, брали ее бренд, присягали ей и становились ее «вилаятом», т.е. провинцией. Тот же «Имарат Кавказ»***** стал «Вилаят Кавказ»******, а ряд африканских террористических организаций стали «вилаятами» ИГИЛ* на своих территориях.

— То есть география ИГИЛ* намного шире, чем мы ее представляем, и не ограничивается Сирией и Афганистаном?

— Да. Но если в Сирии эта группировка, повторюсь, была практически уничтожена, то в Афганистане продолжала иметь сторонников. Но их не хватило, чтобы ИГИЛ* смогло прийти к власти, талибы*** оказались сильнее. По данным спецслужб Узбекистана, несколько лет назад кто-то влил в «Вилаят Хорасан»** большие деньги и они активизировались по всей Евразии. Имеет место то, что активизировались они и при поддержке западных структур, поскольку против нашей страны ведется ментальная война, направленная против всех категорий населения. И события в Дагестане – один из таких примеров, поскольку целями атак были православные храмы и синагога. То есть это было направлено на то, чтобы поссорить народы нашей страны по религиозному признаку. Хотя ИГИЛ* и «Вилаят Хорасан»** не взяли на себя ответственности за этот теракт, но на своих ресурсах поддержали этих террористов.

География вербовки у них также достаточно обширная – это и жители Средней Азии (выходцы из государств региона были исполнителями терактов в Иране, Турции или пытались совершить теракты в Германии и Австрии), и трудовые мигранты, работающие в России. Мотивируют они их этим: «Ваши права не соблюдаются, к вам плохо относятся, вы тут испытываете трудности, притеснения и так далее. Будьте с нами, и мы внутри своих стран поменяем все».

У них сама по себе идея – построить государство с теократической исламистской формой правления. Кстати, в планах у них включить туда не только государства Средней Азии, но и Синьцзян (автономный район КНР), а также Башкирию и Татарстан, то есть наши уже территории.

 «Возрождение радикального исламизма, пропаганда маньяков и украинский след»: политолог предупредила о серьезных угрозах для россиян 

— Еще десять лет назад вербовщики заявлялись в мечети, чтобы вести агитацию среди трудовых мигрантов. Сейчас их там можно встретить?

— В настоящее время такого нет. В официальных мечетях есть видеонаблюдение, то, что там происходит, контролируется. В 2014 году, когда ИГИЛ* было сильно, наше мусульманское духовенство не было готово ему противостоять. Но была проведена многосторонняя учеба и подготовка духовных деятелей. Они теперь знают, что ответить. Мечети сейчас, можно сказать, - первый эшелон обороны от ИГИЛ*.

— А где же у нас тогда брешь в обороне?

— В массовой работе с населением, исповедующим ислам. Здесь мы уступаем. В первую очередь из-за разрозненности — у нас 80 муфтиятов. В одной только Свердловской области их шесть. У каждого свой центр, разная информационная политика и нет общей системной работы, что стало большим упущением.

При этом в нашей стране, к сожалению, российские религиозные деятели широкой массе мусульман неизвестны, за исключением, может быть. нескольких муфтиев, которых показывают по телевизору и которые ведут активную информационно-просветительскую работу, как, например, муфтий Татарстана Камиль хазрат Самигуллин. Но если спросить таксиста-мусульманина, кто в этом городе или регионе муфтий или к какому Духовному управлению мусульман та или иная мечеть относится, редко кто что-то ответит. Можете сами провести такой эксперимент. 

— А какие проповедники на слуху у российских мусульман?

— Некоторая часть слушает русскоязычных проповедников, живущих за рубежом. У них на YouTube и других каналах, где они вещают, сотни тысяч подписчиков. Необязательно, что среди них есть большое число российских мусульман. Нашим достаточно просто зайти на канал и послушать. Поэтому число просмотров у таких проповедников огромное – их слушают обычные люди, в том числе в исправительных колониях через мобильные телефоны.

— Среди этих популярных проповедников есть представители ИГИЛ*?

— Нет, это салафитские«Салафия» (также салафизм) — движение в суннитском исламе. По мнению салафитов, мусульмане должны следовать образу жизни и вере ранней мусульманской общины, «праведных предков». Они квалифицируют как «бида» (новшество) все позднейшие нововведения в указанных сферах. Главный догмат салафитов — вера в безусловно единого Бога (таухид). Своей основной задачей они считают борьбу за очищение ислама от чуждых, с их точки зрения, примесей. Люди, зараженные идеями салафизма, склонны к радикализации, проявлению чрезмерной агрессии к легитимному правительству, представителям других религий, светским гражданам. Часть из них вливается в ряды экстремистских и террористических организаций исламистского толка.  проповедники, они напрямую к терроризму не призывают, поскольку сами находятся в странах, где за такие проповеди вещание прикроют. Но они несут другую точку зрения, нежели то, что принято называть российским традиционным исламом. Они настаивают на первостепенности норм шариата в жизни, называя законы светского государства неправильными и потому не обязательными для исполнения.

И мы получаем распространение «мягкого салафизма» среди российских мусульман, особенно среди молодежи. В том числе среди эмигрантской. Это уже чувствуется в определенных моментах. Например, на Северном Кавказе можно встретить случаи, когда водитель везет на маршрутке российских туристов, а у него играют в салоне песни, внесенные в список экстремистских.

Это проявляется и в интернете, где очень много исламистских telegram-каналов, и там выкладываются образы Шамиля Басаева (внесен в списки террористов ООН, ликвидирован), Усамы бен Ладена (международный террорист, ликвидирован) или других террористов. Их выставляют как «борцов за права мусульман». У таких каналов подписчиков от 1,5 до 2 тыс., но это огромная сеть. То есть у нас идет салафизация общества, когда для мусульманина жизнь по шариату в сознании превыше общепринятых норм в многонациональной стране.

 Кем были и кому поклонялись уничтоженные в Дагестане террористы и при чем тут Хабиб и СИЗО в Ростове — Почему нет такого интереса к проповедям российских имамов?

— Во-первых, у нас недостаточно религиозных авторитетов. Если сравнить число подписчиков аккаунтов в социальных сетях наших муфтиятов с числом подписчиков этих зарубежных проповедников, то цифры там несопоставимые. И не в нашу пользу. Исключением скорее является муфтият Дагестана, у которого десятки тысяч подписчиков. Но в целом у нас недостаточное количество авторитетных богословов, к которым бы прислушивались.

— После событий в ростовском СИЗО и волгоградской колонии сразу напрашивается вопрос: ведется ли там какая-то работа среди осужденных-мусульман?

— Еще в 2019 году была создана рабочая группа ФСИН России по взаимодействию с централизованными религиозными мусульманскими организациями. Благодаря этой работе, удалось согласовать наличие у осужденных мусульман определенных вещей: карманный коврик для молитвы, четки. Согласовали список духовной литературы, чтобы ее распространять среди осужденных. Но встал вопрос: где взять деньги на ее издание? В том числе из-за многообразия муфтиятов у них недостаточно ресурсов, чтобы издавать эту литературу массовым тиражом, не говоря уже о распространении.

— А работа непосредственно имамов с осужденными?

— Имамы, которые работают в колониях, делают это на энтузиазме. Финансовых преференций нет, и, поскольку само место работы специфическое, их мало, ведь не каждый готов работать с таким трудным контингентом, как осужденные.

— Сколько у нас в Свердловской области имамов, которые работают с осужденными?

— Пять человек на 30 учреждений. И получается, что религиозный деятель посетит одну и ту же колонию в лучшем случае два раза за год. Ведь помимо посещения колоний у них есть и другие обязанности. А в этом направлении нужна системная работа. В регионах, где мусульмане составляют большинство, к конкретной колонии прикреплен священнослужитель. Он каждую неделю посещает осужденных, и это дает свои плоды, так, например, обстоят дела в ряде республик Северного Кавказа и в Татарстане. Хотя не только. Например, в Омской области в колонии, расположенной в г. Исилькуль, местный имам каждую субботу посещает пенитенциарное учреждение. У него некоторые осужденные уже половину Корана наизусть знают, а их поведение не вызывает нареканий у администрации.

А если священнослужитель приезжает раз в полгода, то осужденные продолжают вариться в собственном соку и слушать зарубежных проповедников, чтобы заполнить свой вакуум.

— Может быть, крутить дополнительно ролики о традиционном исламе в колониях, где не хватает имамов?

— Такие ролики действительно есть, я их видел, они сделаны качественно. Но я не могу сказать, насколько активно они внедряются.

— Если говорить о тех имамах, кто работает в колонию, где они проходят подготовку?

— До 2017 года у нас в регионе в этом направлении системной работы не было. Наша организация «Центр этноконфессиональных исследований, профилактики экстремизма и противодействия идеологии терроризма» дала определенный толчок. В Екатеринбурге был проведен методический семинар с участием сотрудников ГУФСИН России по Свердловской области, органов власти и с приглашением имама Рубина Мунирова из Кемеровской области, который много лет осуществляет тюремное служение. Уральским имамам рассказали о специфике работы в пенитенциарных учреждениях, и с тех пор определенная работа начала вестись. Появились имамы, посещающие учреждения и проводящие духовно-нравственную работу с осужденными, исповедующими ислам. Но таких специалистов очень не хватает.

Еще раз повторю, что не все имамы умеют найти доводы в разговоре, чтобы противостоять экстремизму, – это большое искусство. Нужно иметь соответствующую теологическую подготовку. Приведу пример из практики одного из имамов. Он приехал к одному осужденному, который уже наслушался салафитских проповедников, и тот ему заявляет: «Я не могу молиться, мои права нарушаются, еда не халяльная» - и так далее. Тот ему говорит: «Если ты такой шариатчик, то пиши письмо президенту России Владимиру Владимировичу Путину о применении ко мне норм шариата». А тут важно, что этот заключенный был осужден за наркотики и по нормам шариата к нему должна применяться смертная казнь. Тот сразу поменял свою позицию.

 Закрытие границ России на руку террористам и их заказчикам: Фарух Мирзоев о последствиях теракта в Москве — Насколько сильно влияние идейных террористов, которые содержатся в колониях? Они перевоспитанию поддаются?

— К сожалению, сколько бы администрация учреждений их не пыталась держать отдельно от основной массы осужденных, отбывающих наказание за общеуголовные преступления. все равно в какие-то моменты они с ними могут пересекаться и вести агитацию. А самый главный момент — эти террористы и экстремисты от своей позиции не отказываются. Есть случаи, когда люди сели еще в начале Второй чеченской кампании, и они как были «кондовыми салафитами», так таковыми и остались. Более того, они заявляют, что готовы присоединиться к ИГИЛ*, если бы были на свободе.

Да, есть точка зрения, что таких радикальных исламистов нужно содержать отдельно, где-нибудь в специальной колонии, например, на Новой Земле. Но с организацией такого учреждения много вопросов. Недавние события в волгоградской колонии показали, какое влияние имеет исламистская агитация. Посредством нее в теракт были вовлечены люди, которые сидели за наркотики и побои. И весь этот год показал, что очень разные категории людей подвержены этой агитации. Исполнителями теракта в «Крокусе» оказались обычные трудовые мигранты. Участники нападения на храм и синагогу в Дагестане оказались вполне обеспеченными людьми, у кого-то из них свой бизнес был. В ростовской колонии – трое осужденных за терроризм и еще один завербованный заключенный.

Это говорит о том, что для вербовщиков неважен статус и уровень образования. Поэтому на сегодняшний день нужно снова говорить об усилении идеологической работы: растить собственных авторитетов, наладить массовый выпуск проверенной литературы, развивать свое богословие. И я говорю не только о работе в колониях.

— То есть окончательно заблокировать YouTube или тот же Telegram будет недостаточно?

— Идеологи экстремистских и террористических организаций найдут еще какую-то сеть для распространения своих проповедей, средств для коммуникации у нас масса. Нужно работать в контрнаправлении. Это, конечно, дело не одного года, и эту проблему нужно решать на государственном уровне. Чего бы государство, наверное, хотело? Чтобы был имам, который может молодежи объяснить, почему они должны соблюдать в первую очередь законы Российской Федерации, а нормами шариата руководствоваться в личной жизни.

У нас на самом деле все это расписано, но мало кто может объяснить эти моменты широким слоям населения, которые, к сожалению, очень слабо знают собственную религию и ее постулаты. 

*ИГИЛ - международная террористическая организация, запрещена в России.

**«Вилаят Хорасан»** - международная террористическая организация, запрещена в России.

*** Талибан - террористическая группировка, запрещенная в России.

****«Исламское движение Туркестана» - запрещенная в России террористическая организация.

***** Имарат Кавказ - запрещенная в России террористическая организация.

******«Вилаят Кавказ» - запрещенная в России террористическая организация.