«Научились жить в режиме ЧС»
— Александр Леонидович, последние месяцы университет живет и работает в условиях пандемии COVID-19 и ограничениях, связанных с этим. Как коронавирус сказался на учебном процессе, на приемной кампании и чему ЮУрГУ научился за время работы в условиях пандемии?
— ЮУрГУ научился жить в режиме чрезвычайной ситуации. Хотя чрезвычайные ситуации мы в разное время в разных ипостасях, конечно, проходили и до этого. Скажем, верхние этажи и шпиль главного корпуса мы также строили в режиме чрезвычайной ситуации. Отчасти в чрезвычайной ситуации мы строим сейчас наши новые общежития на северо-западе Челябинска. И это будут лучшие студенческие общежития в стране.
Мы всегда стараемся все делать хорошо и основательно. И мы старались сделать все хорошо и основательно в ситуации с пандемией. Когда в середине марта все это случилось, ЮУрГУ вошел в режим дистанционного образования всего за два дня.
Вообще дистанционное образование требует от педагогов определенных усилий, новизны подхода, необходимых для того, чтобы правильно преподать предмет, чтобы тебя поняли.
— Другие педагогические навыки?
— Именно. С одной стороны, «дистант» дает больше возможностей — можно использовать различные видео, графику и так далее. С другой стороны, этим надо уметь пользоваться. И проверять, поняли ли тебя ученики. И мы создали внутренний университетский стандарт, регламент, как мы должны вести дистанционные занятия.
— В чем его суть?
— Во-первых, занятия должны проходить в соответствии с учебным расписанием. Во-вторых, преподавателю необходимо ключевые моменты лекции проверить, правильно ли ученики усвоили суть материала. Всегда, в любой теме есть один-два-три ключевых момента, которые ученику обязательно нужно понять. И нужна обратная связь (благо технологии сейчас позволяют) от студентов и обязательно небольшой контроль в конце лекции.
— Вы лично пробовали вести дистанционные лекции?
— Да, когда был доцентом. Повторюсь, у ЮУрГУ большой, более чем десятилетний опыт работы с дистанционным образованием. В составе университета есть научно-производственный институт «Учебная техника и технология», который разрабатывает дистанционные тренажеры, симуляторы и виртуальные лаборатории для реализации учебного процесса, в том числе в дистанционном формате. Более того, мы производим и продаем около 70% всей учебной техники в России. Продаем не только в Россию, но и в страны СНГ и даже в Германию.
Впрочем, я убежден, что «дистант» не может быть полноценной заменой очному учебному процессу. Во всяком случае, сейчас. На случай чрезвычайных ситуаций — да, применение возможно и даже необходимо. Но не навсегда.
— Почему?
— Есть две отрицательные особенности, плохо влияющие на качество образования.
Первое — нет прямого личного контакта ученика с преподавателем. Мне, как преподавателю, этого очень не хватает. Любой преподаватель, тем более ведущий профессор, доцент — это личность, которая не только учит студентов, но и воспитывает в них будущих специалистов, хороших людей, в конце концов.
Я прекрасно помню своих замечательных учителей, хотя прошло много лет. Общаясь с преподавателем во время лекции, во время практических занятий, студент гораздо лучше понимает то, что ему преподают, он видит, какие могут быть результаты. И потом, преподаватели ведь не просто читают предмет, они воспитывают будущего специалиста, передают ему нравственные устои, этику. Вряд ли это можно заменить «дистантом».
Второе — мы так и не смогли в полной мере перенести в «дистант» практические и лабораторные работы для студентов инженерных специальностей. Все то, что надо «щупать руками». Конечно, мы попробовали хоть как-то это заменить практическими расчетами, еще чем-то. Но полностью восполнить отсутствие занятий в лабораториях не смогли.
А вот посещаемость студентов в режиме «дистанта» выросла!
— Да ладно?!
— Ну конечно! В режиме видеоконференции ведь хорошо заметно, кто присутствует, а кто нет, — не прогуляешь, не спрячешься за спину. Повторюсь, мы вели занятия строго по учебному расписанию, которое никто не отменял. Поток, скажем, 100 человек, и все они должны зарегистрироваться в кабинете у преподавателя, когда он им читает лекцию.
А еще студенты взвыли, потому что учиться стало тяжелее.
— Почему?
— Потому что на тех же практических занятиях теперь не пофилонишь. Если в привычном режиме можно было как-то отсидеться на галерке, на задних партах, пока отличники отвечают, то теперь преподаватель каждому задает вопросы, и каждый должен (и даже вынужден) отвечать на него сам — списать в онлайн-режиме у знающей девушки, сидящей рядом, как-то труднее.
— Как все это сказалось на летней сессии, на сдаче экзаменов, на защите дипломных работ?
— Они также прошли в дистанционном режиме. И примерно на том же уровне, в том же качестве, что и обычная сессия или защита дипломов. Больших сбоев не было.
Важно то, что информационная инфраструктура университета всю эту нагрузку успешно выдержала и работала устойчиво. Впрочем, мы на будущее закупаем дополнительные серверы, чтобы еще повысить общую устойчивость всей системы.
«Онлайн-лаборатории? Сделали!»
— В последние годы практически все ведущие университеты мира хотя бы часть своих курсов выложили в открытый и бесплатный доступ в интернет. Насколько та же пандемия повлияет на образовательный процесс, насколько изменится и увеличится конкуренция между вузами? Ведь пользователь может посмотреть лекции ЮУрГУ, а может посмотреть лекции на ту же тему, например, у MIT (Массачусетский технологический институт, ведущий вуз США, один из мировых лидеров, — прим ЕАН). Встает вопрос, что выберут люди?
— Люди выберут лучшие курсы. Тренд выкладывать в открытый доступ курсы и лекции действительно не новый и возник еще до пандемии. Есть несколько платформ - в США, в Китае, в России, куда выкладывается большое количество курсов, лекций и так далее.
Пока у нас в стране нет нормативной базы, как засчитывать прохождение этих курсов студентам. Но думаю, что эту нормативную базу создадут, и очень скоро. Прежде всего для того, чтобы можно было принимать и засчитывать прохождение курсов ведущих российских университетов.
Это ведь проблема не только наша, в ЮУрГУ или в России. Два года назад я гостил в США у коллег из университета штата Аризоны, это университет № 1 в области инновационных технологий. У них есть большой центр дистанционного образования для самых разных специальностей. Попросил их показать мне курсы для технических специальностей — энергетика, электротехника. Ровно то же самое, что у нас: курс лекций — есть, лабораторных работ — нет.
— То есть все, тупик?
— Нет. Не тупик. Я в этом вижу большие возможности для развития нашего университета.
— Но как вы сделаете лабораторные занятия онлайн?
— Современные технологии многое позволяют и развиваются все быстрее. Например, технология дополненной реальности. У нас уже есть виртуальная лаборатория по теоретической механике, по химии и физике. Уже обустраиваем вторую специальную студию и штук десять курсов, прежде всего для технических специальностей, мы сделаем и в виде виртуальной лаборатории.
Безусловно, это дело очень непростое, очень трудоемкое. Но мы объявили конкурс внутри университета, кто будет делать эти курсы. Вот увидите, это будут лучшие подобные курсы в России.
Международные отношения, шарм гуманитариев и поиски сарматов
— Чем приемная кампания этого года отличается от предыдущих? Кроме пандемии, разумеется.
— Прежде всего тем, что студент в вуз не пришел лично, а послал все это дело, все документы по интернету.
— Так проще?
— Стало менее определенно. У нас и в предыдущие годы процентов 30 документов приходило через интернет. Но если в прошлые годы перед зачислением студент должен был лично принести школьный аттестат зрелости, то сейчас он может просто послать нам через интернет заявление, что он к нам придет. Но где гарантия, что он не напосылал таких заявлений в другие вузы? В итоге появляется некоторая неопределенность, которой никогда не было.
— Как меняется структура набора в ЮУрГУ? Как меняется соотношение бюджетных мест на те или иные специальности? Что из этих изменений — дань конъюнктуре, а какие отражают «длинные», стратегические тренды?
— Во-первых, у нас увеличилось количество бюджетных мест. В общей сложности — на 10%. Причем мест стало больше и на технических факультетах, и на гуманитарных. Всего их стало 1869 по программам бакалавриата, 268 - по программам специалитета и 733 - по программам магистратуры. Традиционно больше всего бюджетных мест выделено на технические, инженерные направления и направления, связанные с информатикой. Также в этом году бюджетные места появились по направлениям «Юриспруденция», «Журналистика» и «Физическая культура».
Думаю, что количество бюджетных мест еще больше увеличится. Не так давно президент России Владимир Путин говорил, что будет создано 11 с лишним тыс. дополнительных бюджетных мест в вузах. Мы рассчитываем, что кое-что из этого достанется ЮУрГУ, прежде всего по таким направлениям, как «Международные отношения».
— А что это такое? Примерно то, чем занимается МГИМО (Московский государственный институт международных отношений, — прим. ЕАН)?
— Нет, дипломатов готовить мы не будем. Речь немного о другом. Наша область — это прежде всего промышленный регион. Торгующий с большим количеством стран. Соответственно, всем этим процессам нужна поддержка — языковая, экономическая, юридическая и так далее. Мы будем готовить специалистов, которые будут работать в бизнесе и помогать ему осваивать новые рынки, страны.
Отмечу, что в этом направлении мы давно и активно сотрудничаем с Китаем. В ЮУрГУ научились давать хороший уровень китайского языка, выстроены реальные партнерские отношения с 29 китайскими университетами, куда мы посылаем студентов и откуда к нам приходят студенты. И те, кто закончил это направление, уже успешно работают, в том числе в Китае.
— В последние годы казалось, что ЮУрГУ в какой-то степени возвращается к своим корням и большая часть бюджетных мест отдавалась техническим факультетам, базовым для университета…
— Это часть государственной политики — стране нужны новые технологии, новая техника, новые продукты. На экономику, юриспруденцию и так далее число бюджетных мест постепенно сокращается и увеличивается — на технические и естественно-научные специальности. Есть серьезный тренд в сторону информатизации, информационных технологий, цифровизации управления. И, конечно, по связанным со всем этим специальностям идет рост бюджетных мест.
Что же до политики ЮУрГУ, то мы как были, так и остаемся универсальным университетом. У нас как были и технари, и гуманитарии, так и остаются. И гуманитарным специальностям мы придаем не меньшее значение.— Приведете примеры?
— Мы достаточно серьезно вложились в лабораторную базу нашей высшей школы экономики и управления. В некоторые из лабораторий, например, в Центр технологии развития бизнеса, в котором изучают инструменты внедрения бережливого производства, просто очередь стоит! Прежде всего из специалистов предприятий, и не только из Челябинской области, но со всего Большого Урала и из Сибири.
В прошлом году там же открыли еще две лаборатории — лабораторию финансовых технологий, которая в режиме моделирования, деловой игры учит студентов, каким образом, например, проводить финансовый анализ предприятия, и лабораторию-«виртуальный банк», способную симулировать реальную работу банка в реальном времени. Это пользуется спросом. В частности, мы давно сотрудничаем с челябинским отделением Сбербанка по дальнейшему развитию этого направления.
И эти проекты, и другие, которые я не упомянул, позволяют мне со всем основанием утверждать, что качество экономического образования в ЮУрГУ полностью соответствует всем лучшим московским стандартам.
Точно так же обстоит работа и по другим гуманитарным направлениям. Университет серьезно вкладывается в их развитие. И, на мой взгляд, этот баланс развития как технической, так и гуманитарной сторон ЮУрГУ очень важен.
— Почему?
— Понимаете, какая штука…
У «сухого» технаря никогда не будет полета фантазии, новых, неожиданных идей, мыслей, если он будет «вариться» только в своей среде и не общаться постоянно с гуманитариями. Гуманитарии придают университету шарм. И приносят в университет свое отношение к людям, свой опыт работы с людьми, а не с техникой.
— По какому поводу?
— Дело в том, что Южный Урал, Челябинская область — удивительное место. Здесь, например, жили сарматы, другие народы, которые потом мигрировали в сторону запада и юго-запада. Те же венгры считают именно наш регион своей исторической прародиной.
Миграционные потоки, переселения народов были во все времена, в том числе и у нас в регионе. Но Южный Урал, как известно, во времена СССР был закрыт от иностранцев, в том числе ученых, археологов. И те миграционные процессы, которые здесь происходили много веков назад, с одной стороны, не слишком сильно изучены, а с другой — представляют серьезный научный интерес. Собственно, историки ЮУрГУ с этим и работают, и работают очень успешно.
Операция «Кооперация»
— Несколько лет назад велись достаточно серьезные дискуссии о том, что российская академическая и особенно отраслевая наука находятся в глубоком упадке и в перспективе «поднять» упавшее знамя и как минимум в чем-то заменить или поддержать коллег может и должна наука вузовская. Что из этих разговоров стало реальностью, куда движется вузовская наука в России и как обстоят дела с наукой в ЮУрГУ?
— Вузовская наука старается занять достойное место. Прежде всего там, где у наших университетов есть серьезный опыт и компетенции. В нашей стране всегда была хорошая математика и физика. Те институты и университеты, которые смогли сохранить свой потенциал, научные школы, специалистов, очень хорошо смотрятся, в том числе на мировом уровне.
Что же до отраслевой науки — да, сейчас выстраивается другая система и отраслевых институтов практически нет. По поводу того, что университеты их заменили или подменили — на сегодня я бы так не сказал. Но дело идет к тому, чтобы вузы все больше давали научный результат в тех отраслях, которые интересны или являются ключевыми для того региона, где они находятся.
Мы ждем начала реализации программы создания межрегионального НОЦ — научно-образовательного центра, в которой будут участвовать Свердловская, Челябинская и Курганская области. Задача проекта — соединить усилия университетов трех регионов, наших ученых и друг с другом, и с предприятиями для того, чтобы на выходе получался продукт мирового уровня. Это очень серьезный шаг государства, который должен приблизить вузовскую науку к науке отраслевой.
Что касается нас, то у ЮУрГУ складывается ряд интересных партнерских проектов с научными организациями, в том числе с институтами Российской академии наук.
Сегодня почти все основные научные достижения в мире возникают в междисциплинарной плоскости. Сочетание компетенций в разных областях дает мощный синергетический эффект в части получения результата. В университете есть свои примеры этому.
— Какие?
— У нас сложились прекрасные отношения с Магнитогорским металлургическим комбинатом (ММК). Совсем скоро на базе ЮУрГУ мы организуем конструкторское бюро, которое будет заниматься вопросами создания цифровой индустрии в тех областях, что необходимы комбинату. Например, в прокатном производстве.
— ММК не хватает тех университетов, что есть в Магнитогорске?
— Дело не в этом. Просто у нас разные, но дополняющие друг друга компетенции и опыт. У Магнитогорского технического университета очень хорошие компетенции в области технологий плавки. У ЮУрГУ — в области цифровизации (притом, что и металлургия для нас, мягко говоря, не чужая область). Можно, объединив усилия, получить результат на качественно ином по сравнению с нынешним уровне.
У нас есть предложение по сотрудничеству от института металлургии Уральского отделения РАН по высокоэнтропийным сплавам (сложные сплавы, которые обладают рядом улучшенных физических свойств, в том числе и механических, — прим. ЕАН). У наших коллег есть глубокое понимание предмета в части создания таких сплавов, физико-химических свойств материалов. У ЮУрГУ есть нужные компетенции в области цифровизации, искусственного интеллекта, суперкомпьютерных расчетов и обработки данных.
Такая кооперация, повторюсь, дает прекрасные результаты. «Программа академического превосходства» (новый этап развития программы «5-100», действие которой заканчивается в этом году, — прим. ЕАН) предполагает создание коопераций между университетами, научными организациями и предприятиями.
Мы со своей стороны открыты для диалога. И у нас есть опыт совместной работы, в том числе с зарубежными коллегами. Например, наше многолетнее плодотворное сотрудничество с Emerson, одной из крупнейших технологических и инжиниринговых компаний мира, которая строит в Челябинске уже вторую очередь своего производства и, по сути, принесла на Южный Урал передовые технологии, решения и разработки. И я уверен, что это случилось в том числе благодаря сотрудничеству с ЮУрГУ.
Словом, с иностранцами пока получается проще. Но это лишь начало пути… Есть много очень перспективных тем, возможностей, которые можно претворить в жизнь внутри нашего региона…
— А конкретных проектов?
— Пока, к сожалению, мало. Нам надо учиться работать вместе, на общий результат. В том числе и челябинским университетам.
— Вы говорите очень правильные вещи. Но много лет в Челябинске упорно ходили разговоры, что главной целью ЮУрГУ является поглощение всех остальных значимых вузов города. И это, что скрывать, многих отпугивало и отпугивает от возможного сотрудничества.
— А зачем? ЮУрГУ это просто невыгодно. Во-первых, мы, по сути, лишаемся кооперации и примерно одно и то же количество значимых публикаций научных работ (а их создают немногие специалисты) придется делить на куда большее количество профессорско-преподавательского состава. Что автоматически понизит соответствующие рейтинговые показатели университета. А во-вторых, при поглощении или объединении получится совершенно неуправляемая гигантская неповоротливая махина, справиться с которой будет просто невозможно.
Так что нет у нас никаких амбиций «скушать» всех коллег. И не будет. К тому же кооперироваться просто выгоднее. Для всех сторон.
Вопросы инфраструктуры
— Наука, тем более прикладная, экспериментальная — очень дорогое удовольствие...
— Это правда. И мы сделали очень правильно, когда пустили весь миллиард рублей, который был нам выделен при вхождении в программу национально-исследовательских университетов, на расширение и модернизацию нашей научной и технологической базы, нашей инфраструктуры — лаборатории, материальная база, приборы, оборудование…
Тот же суперкомпьютер «Торнадо», созданный в 2013 году и до сих пор входящий в число самых мощных в стране. Его вычислительные мощности стабильно загружены на все 100%, есть очередь из желающих воспользоваться его возможностями.
В наших планах — серьезная модернизация суперкомпьютерных мощностей университета, которая должна привести к увеличению производительности «Торнадо» в несколько раз. Есть и вариант с постройкой второго суперкомпьютера. Посмотрим…
— Не было соблазна с такими мощностями заняться майнингом криптовалют?
— Чем-чем? Нет, у университета куда более серьезные, перспективные, интересные и выгодные задачи.
— Какой сейчас у ЮУрГУ научный бюджет?
— В районе миллиарда рублей в год.
— Хватает?
— Мало, конечно. Хорошо бы его удвоить.
— Есть ли понимание, как это сделать?
— Есть.
— Помимо научной базы ЮУрГУ начал строить новый комплекс общежитий. Почему он находится на окраине северо-запада Челябинска, в районе «Тополиной аллеи»?
— Повторюсь, это будут лучшие общежития для студентов в России. И они во многом решат наши проблемы с площадями.
А почему именно там? Все просто — в свое время, при губернаторстве Михаила Юревича, нам просто не дали реализовать те замыслы по развитию студенческого городка, по развитию вуза в целом, которые у нас были и которые были привязаны к территории рядом с памятником Игорю Курчатову. Честно говоря, до сих пор не могу понять, зачем нас так «отшили». Ради того, чтобы кто-то построил перед памятником какой-то странный и не очень востребованный торговый комплекс? В итоге и нам запороли великолепный проект, который бы только украсил это пространство, и всему городу испортили завершение основной, главной улицы Челябинска.
Участок же на северо-западе появился просто — его предложили университету как замену. Со словами «хотите — берите, не хотите...» Взяли.
Но у нас есть еще один интересный проект.
Мы собираемся построить центр искусственного интеллекта и возвести его в районе L-town, который возводится недалеко от выезда из Челябинска в сторону Кременкуля. Уже есть эскизное решение.
Центр будет выглядеть фантастически, будет решать серьезнейшие научные и образовательные задачи, даст нам новые площади и как следует разгрузит основные корпуса университета в плане загрузки аудиторий. Мы перенесем туда профильные структуры, связанные с информационными технологиями, цифровизацией и так далее.
«Университет должен быть кому-то нужен...»
— Конкуренция давно стала глобальной, и высшее образование не исключение. Одним из измерителей состояния дел, уровня развития университетов стали рейтинги. ЮУрГУ в прошлом месяце в очередной раз попал в топ-1000 лучших университетов мира по версии рейтинга World University Rankings, который выпускает британское рейтинговое агентство Quacquarelli Symonds (QS). Вы постоянно на высоких позициях в разнообразных российских рейтингах. Насколько вы верите рейтингам и как вы сами видите нынешнее место Южно-Уральского государственного университета среди российских вузов и в мире?
— Я могу как угодно оценивать наши места в рейтингах, но любая оценка должна на что-то опираться.
Первое — ЮУрГУ находится в числе 29 российских национальных исследовательских университетов.
Второе — мы входим в число 21 университета, которые участвуют в программе «5 — 100» (государственная инициатива, направленная на адаптацию российских университетов к мировым стандартам и включение их в международную образовательную среду. Проект запущен в 2012 году, — прим. ЕАН).
Третье — мы один из крупнейших вузов страны по числу студентов.
Что же до рейтингов — наверное, они не полностью отражают все аспекты жизни университетов и их реального уровня. Но они по большому счету один из немногих критериев, на основании которого люди делают свой выбор — куда пойти учиться, после какого университета проще устроиться на работу, выпускников какого вуза лучше брать на работу, стоит ли работать в том или ином университете, какие где условия для работы преподавателей, развития ученых и так далее.
Значит, рейтинги и место в нем вуза важны.
В последние годы ЮУрГУ зашел в целый ряд российских и международных рейтингов. В частности, в два из трех признанных во всем мире глобальных университетских рейтинга — помимо упомянутого вами это Times Higher Education World University Rankings. Также мы вошли в составляемый у нас в стране международный рейтинг «Три миссии университета» и числимся еще примерно в 20 рейтингах поменьше, которые по-разному оценивают и оцениваются.
Наша задача — подниматься в позициях этих рейтингов. Но это не самоцель. Рост должен быть основан на естественном, поступательном развитии университета, повышении его уровня, качества. Во всех аспектах.
— И каким же вы видите место ЮУрГУ среди вузов России и мира в обозримом будущем?
— Вопрос гораздо шире, чем просто позиции в тех или иных рейтингах.
Любой университет не живет сам по себе. Он должен быть кому-то нужен. В случае ЮУрГУ — прежде всего нужен нашей Челябинской области, нашим жителям. Более того, университет может и должен стать важным фактором, драйвером опережающего развития Южного Урала. Власти которого должны понимать, что перспективное развитие территории невозможно без науки, опыта, компетенций, образования, прежде всего в области так называемого шестого технологического уклада (к нему относят различные нанотехнологии и материаловедение, наносистемная техника, нанобиотехнологии, информационные технологии, когнитивные науки, социогуманитарные технологии, конвергенция нано-, био-, инфо- и когнитивных технологий, — прим. ЕАН).
Черная металлургия, даже самая современная, не вечна. Во всяком случае, в ее нынешнем виде. И с одной стороны, это огромная угроза, но с другой — не менее огромные возможности. Именно здесь у ЮУрГУ уже есть заделы.
Что же до места нашего университета... Наш наблюдательный совет выделил три основные направления развития. Первое — цифровая индустрия. Второе — материаловедение. Третье — экология, на которую мы начали обращать очень серьезное внимание.
В России мы хотим стать чемпионами среди высших учебных заведений и среди регионов в сфере цифрового развития, и призерами в материаловедении и экологии.
