Новая серия из цикла материалов ЕАН о забытых страницах истории Южного Урала посвящена Магнитогорску. В начале прошлого века здесь была развернута крупнейшая союзная стройка, а в годы Великой Отечественной войны каждый третий снаряд и каждый второй танк был изготовлен из стали Магнитогорского металлургического комбината. Трудовой подвиг работников предприятия увековечен в 15-метровой скульптуре "Тыл — фронту", известной во всем мире. Это часть триптиха, включившего в себя "Родину-мать" в Волгограде и "Воина-освободителя" в Берлине.
В городе трудовой славы сегодня много говорят и о подвиге комсомольцев-первостроителей. Но наш собеседник, краевед Геннадий Васильев, утверждает, что на самом деле Магнитогорск возник благодаря рабскому труду нескольких сотен тысяч репрессированных граждан.
По данным Васильева, в общей массе рабочих Магнитки свободных людей было не более 15%. Краевед выпустил уже 12 книг со списками расстрелянных «врагов народа», погибших под Магнитной горой. Больше 40 тыс. коротких рассказов о судьбах погибших здесь людей из 19 регионов Советского Союза — лишь малая толика глобальной трагедии магнитогорской «стройки века». Историк провел для ЕАН и активистов «Уральского Мемориала» экскурсию по местным памятным местам Большого террора. Мы приводим его рассказ «без купюр».
«Перед вами панорама Магнитогорского металлургического комбината. В мае 1929-го после публикации статьи Сталина о ликвидации кулачества как класса сюда потекли первые ручейки из раскулаченных со всех уголков Советского Союза. Больше всего везли из Татарстана. Сегодня татарская община Магнитогорска насчитывает больше 25 тыс. человек, и в большинстве своем это потомки раскулаченных крестьян. Уже в июне 1929 года была построена железная дорога от Карталов и пришел первый эшелон с этими самыми первыми строителями.
Спецпоселки
Изначально Магнитогорск состоял из семи спецпоселков. Основная масса «контингента» поступила в 1930 году. За первые 10 месяцев 1931 года в Магнитогорск доставили 190 тыс. спецпереселенцев.
Каждый спецпоселок изначально был огорожен колючей проволокой, по периметру стояли вертухаи с винтовками, и за пределы выходить было нельзя. Мужское население утром уводили на работу под охраной, вечером приводили.
В каждой семье с рабочим по утрам прощались, потому что не знали, вернется ли он вечером.
Очевидцы мне рассказывали, что на стройке люди на козелках таскали кирпичи для строительства доменных печей, и внизу стояла арба с трупами поселенцев, которые упали и разбились. Пока повозка не наполнялась, ее не увозили. Охрана таким образом воздействовала на рабочих. Все понимали, что, если будут неосторожны или будут плохо работать, их ждет та же участь.
Трупы не отдавали родственникам, а увозили за город и хоронили в братской могиле. Существуют воспоминания писателя и журналиста Вениамина Каверина. К нему во время поездок сюда были приставлены два «комсомольца» — сотрудника ОГПУ. Они показывали ему только те места, которые можно показывать. Но в 1931 году Каверин во время посещения Магнитки смог на два или три дня скрыться от своих наблюдателей.
Он ночевал в бараках, он посетил все зловонные места. Он увидел жизнь простых так называемых добровольцев. И через тридцать с лишним лет опубликовал свои воспоминания в журнале «Новое время».
«Когда я жил в бараках, на меня падали клопы, тараканы, как будто дождь. И когда я видел на улицах строящегося Магнитогорска бледных, еле идущих людей, мне было жутко страшно. Как можно советской власти показывать трудовые подвиги, когда люди гибнут буквально на дорогах?» — писал Каверин.
Взрослые отправляли детей на помойки за пределы спецпоселка для того, чтобы они принесли оттуда еду. Сколько детей было расстреляно, когда они пересекали колючую проволоку, никто сказать не может, но факты эти были. Вообще к концу 1932 года в бараках перестал быть слышен детский плач. Дети массово умирали от голода и болезней.
Палатка
В Википедии написано, что люди добровольно приезжали на строительство Магнитогорска. Жили в палатках, понимая, что это строящийся город, жилья еще пока нет. Я же считаю, что палатка — это символ смерти всех тех, кого пригнали сюда строить комбинат Магнитогорска. Этот символ сегодня на гербе города, памятник палатке — одна из главных наших достопримечательностей.
Вы видите, на памятнике выбиты стихи замечательного магнитогорского поэта Бориса Ручьёва:
Мы жили в палатке с зеленым оконцем, Промытой дождями, просушенной солнцем, Да жгли у дверей золотые костры На рыжих каменьях Магнитной горы.
Так вот, обратите внимание, указания авторства нет. Потому что Ручьёв был осужден по 58-й статье (контрреволюционная деятельность — прим. ЕАН) на 10 лет, мотал срок в северных лагерях. Ставить имя такого человека на памятнике трудовому подвигу комсомольцев было невозможно.
Вернемся к подвигу добровольцев. К концу 1932 года здесь было порядка 200 тыс. жителей. Добровольцев среди них максимум было 15%.
В Москве формировались бригады инженерно-технических работников, партийных руководителей, начальников цехов и так далее. Их направляли сюда по партийной и комсомольской путевке. Можно ли считать это добровольной инициативой? Где-то там на чужбине, на Украине, в Костромской области или Московской и Ленинградской области, огэпэушники зажали до такой степени, что продохнуть некуда.
И люди «добровольно» ехали строить Магнитку. Считалось, что здесь голое место, тишь, да гладь, да Божья благодать, свободы будет больше. Но какая здесь была свобода, мы теперь знаем.
Расстрелы
Репрессии прокатились и по свободным строителям Магнитки. Как это было, я расскажу на примере дела Ломинадзе. Секретарь Магнитогорского горкома ВКП (б) Виссарион Ломинадзе в 1935-м покончил с собой, узнав, что его вызвали в обком. Догадался зачем — и застрелился. Взяли всех, кто мог иметь с ним связи. Были арестованы главный инженер комбината, главный строитель, начальники, бригадиры. В общем, около 44 человек. И это только по делу Ломинадзе.
Уголовные дела тогда составлялись интересно. Москва печатала приговор с пустым полем, а здесь уже вставляли фамилию. На основании отдельного указа 1934 года приговор подлежал исполнению немедленно. День в день.
Арестованных увозили в это большое здание на окраине. Здесь с тридцатых годов до восьмидесятых располагался городской отдел ОГПУ, а затем НКВД и КГБ. Вот в этом здании выбивали показания и предположительно расстреливали людей. Я лично был знаком с Агнией Ивановной Чечулиной, ее муж был завотделом отдела торговли Магнитогорска в 1937 году. Молодая пара, ребенок, ждали второго. Ее, беременную, заключили сюда, и она в камере принимала сама у себя роды. Женщины из других камер передавали ей одежду через охранника в коридоре. Через три дня Агнию Ивановну выпустили, вывезли за город и с двумя малыми детьми оставили. Дети не выжили, ее саму подобрали добрые люди.
Здесь же происходили расстрелы. Из цокольного помещения через железные ворота вывозили трупы. Куда вывозили, есть только версии. Одно крыло этого дома еще используется под офисы. Сотрудники спускались в подвальные помещения и колодцы рядом со зданием. Они находили расстрельные комнаты и тоннели, можно предположить, соединенные с шахтами Магнитной горы. Над входной группой можно увидеть пятно в штукатурке. Здесь был большой барельеф. Он был снят и торжественно установлен на здании управления ФСБ по Магнитогорску.
Видите, на барельефе дата — 1 мая 1929 года? Когда сюда в этот день прибыли первые строители Магнитогорска, бойцы НКВД уже их ждали. И наши фээсбэшники этим наследием гордятся. Факт переноса барельефа — яркое подтверждение преемственности: ЧК — ОГПУ — НКВД — ГБ — КГБ — ФСБ.
Кладбища
Есть разные версии, куда увозили тела погибших спецпереселенцев и расстрелянных комсомольцев. В одной из моих книг есть воспоминания очевидицы, жительницы спецпоселка. Она писала, что, когда они ездили в «муравейник», это недалеко от города, к своим родственникам, мама всегда прижимала ее к себе, плакала и молилась.
Только через много лет перед смертью она спросила мать, почему она так делала. Мама ответила, что просто не хотела ей показывать вырытые рядом с дорогой несколько огромных траншей. В них были свалены трупы, кое-где посыпанные известью. Потом все это ровняли с землей.
Лет восемь назад ко мне приехали две женщины очень преклонного возраста и сказали: "Сынок, поехали с нами". Я впервые приехал сюда, на поле в сотне метров от бывшего спецпоселка Новотуковый, сейчас он называется Димитровский. Женщины эти были здесь до этого лет пятьдесят назад.
Долго ходили, что-то высматривали. Плакать начали. Спрашиваю: "Что вы здесь искали?" Отвечают: "Мы хотели показать вам вещественные доказательства того, что это первое кладбище спецпереселенцев". Тогда мы уехали ни с чем. В 2018 году я вернулся сюда с журналистами. Мы уже собрались уходить, я заметил, как что-то в траве блеснуло. Сбегал за совочком, и откопали надгробную плиту.
Потом я пришел к директору комбината ритуальных услуг. И он сделал нам памятник, денег ни копейки не взял. Сейчас, посмотрите, на могилках цветы. Дети, внуки спецпереселенцев ездят сюда.
Пока что факты из моих статей и книг напрочь отметаются. Были даже такие высказывания, что «давайте не будем портить героические страницы истории Магнитки».
Но собранные свидетельства утверждают меня во мнении, что своя Золотая гора в Магнитогорске будет. Однажды я найду останки с пулевой дыркой в черепе, и власти не смогут больше это игнорировать».
Забытые некрополи Челябинской области. Миасс28 сентября 2020 в 13:29