«Освободиться, если повезет выжить»: автор книги «Шторм Z» - о причинах ухода на СВО, «голой» вечеринке и писательстве. ВИДЕО

Бывший боец «Шторм Z», 45-летний екатеринбуржец Даниил Туленков, автор книги «Шторм Z. У вас нет других нас», встретился в УрФУ со студентами кафедры издательского дела. После почти полуторачасовой встречи с молодежью Туленков дал интервью ЕАН. Мы объединили вопросы студентов и редакции для удобства в одном материале.

- А каким образом государство мотивирует? Я не встречал никаких тезисов со стороны государства на сей счет. По крайне мере, мне они не попадались. На мой взгляд, главный здесь - это фактор целесообразности, который лежит на поверхности, и он даже не нуждается в каких-то комментариях. Все вполне рационально и вполне обоснованно. Представитель Минобороны, который приезжал в лагерь, честно обрисовал ситуацию и шансы выжить – 50 на 50. В действительности так и есть. Выживает максимум каждый второй, а минимум – один из трех. Кто совсем не принимает СВО, тот туда не пойдет из лагеря. Допускаю, что такие люди есть, но мне не попадались. Да я и не советовал бы таким уходить на фронт, все равно в какой-нибудь мелочи, но проколются. И тогда их участь будет печальна, и не по вине ВСУ. Были у нас и дезертиры. Я не знаю их дальнейшей судьбы, но думаю, что там тоже плохо все закончилось. Были, которым все равно. Они всю жизнь по тюрьмам, живут в своей Вселенной, у них другие ценности. Если они не любят свою страну, то почему они должны любить другую?

Пойти на СВО, чтобы поскорее освободиться, если повезет выжить, - это самый важный фактор для большинства, чтобы записаться в добровольцы. Фактор времени – один из главных в жизни. Мой срок заканчивался в 2029 году. Я пошел на риск. Меня однозначно поддержали сыновья - им тогда было 17 и 20 лет. Это важно, но я понимаю, что это во многом еще юношеский максимализм. Меня поддержала жена, но она не скрывает и правильно делает, что эти полгода – самый тяжелый период в ее жизни. Возможно, даже эти переживания сократят ее жизнь. А рецепта выжить на линии боевого соприкосновения нет – только везение.

Вербовка заключенных началась осенью 2022 года в рамках проекта «К» ЧВК Вагнер. Как ни странно, тогда считалось, что, чем кровожаднее, страшнее убийцу или людоеда они возьмут на фронт, тем больше от него будет пользы. Ну а потом в новостях мы видели, что такой-то осужденный за убийство вернулся с СВО и снова кого-то убил. В проекте «Шторм Z» Министерство обороны учло эти ошибки. Берут лишь людей с экономическими статьями, «пьяными рулями», одним словом, не с тяжелыми статьями. Большой упор на колонии, где отбывают срок бывшие сотрудники полиции и других правоохранительных органов. Отбор жесткий: нас, например, записалось 108 человек, а отобрали лишь 15. Здесь важна еще позиция колонии. Ведь ФСИН на сегодня – это большое производственное хозяйство, которое зарабатывает немалые деньги. Совсем лишаться людей там тоже не хотят.

То, что берут на службу людей из колоний, правильно и с технической точки зрения. Это позволяет комплектовать армию необходимыми кадрами, не изымая много людей из обычной жизни, производственных процессов. Снимает нагрузку, лежащую на плечах налогоплательщиков за счет значительного количества осужденных. По всем параметрам это выгодней. И политика Министерства обороны в сравнении, например, с политикой ЧВК "Вагнер" направлена на отсечение по-настоящему асоциальных людей, которые не могут социализироваться.

- Да, были, я знаю таких людей.

- Да, мне до сих пор страшно, даже не стесняюсь об этом говорить. К счастью, меня это не преследует, кошмары по ночам не снятся. Но если я вдруг серьезно начинаю вспоминать какие-то эпизоды, погружаюсь в это, то происходит реакция организма: и холодный пот, и ноги начинают подкашиваться, и прочее.

- Это несправедливо, разумеется. И руководство страны получает сигналы с мест, делает выводы. Больше такого нет. Я был в последнем наборе в июле 2023 года, с кем подписывали контракт на полгода. И проекта «Шторм Z» больше нет. С сентября 2023 года есть штурмовые роты «Шторм V». Эти заключенные подписывают контракт на год с автоматической пролонгацией до конца СВО.

- У нас была зарплата, конечно. Согласно контракту, мы получили все до копейки. Но сам по себе контракт в определенной степени противоречит указу президента, который уравнял всех участников СВО. То есть один документ вступает в противоречие с другим. Поэтому сейчас, насколько мне известно, есть прецеденты. Поданы иски к Министерству обороны по поводу того, чтобы были доплаты согласно минимальным нормативам военнослужащих. Но решения судов пока нет. Это вопрос, который должен исходить из первых прецедентов. То есть если суд поставит во главу угла указ президента, который всех уравнивает, то и остальные будут принимать такие решения. Если же суд будет стоять на том, что, поскольку ваша зарплата указана в контракте и вы получили свои деньги согласно контракту, о чем тогда можете говорить?

Пока есть такое противоречие. То есть я, согласно нормам контракта, получил все до копейки. У меня была зарплата 105 тыс. рублей в месяц, я не могу говорить, что мой контракт не выполнен, что мне недоплатили.

- Я думаю, что изначально установки политического руководства страны были рассчитаны на создание такой ситуации. И я считаю большим успехом нашего политического руководства, что мы смогли значительную часть населения уберечь от механизмов тотальной войны. Цель была избежать вовлечения всех слоев населения в войну. Потому даже и формулировка «специальная военная операция» была использована, а не слово "война". И я пока не вижу необходимости тотальной войны и перехода всего и вся на военные рельсы. Пока мы решаем задачи, исходя из той формации общества, которую нам удалось за эти два года сохранить.

Приведу такой пример – нашумевшая «голая вечеринка» в Москве. Многие говорили: «Как такое можно устраивать, когда люди в окопах?» Я хочу сказать, что те, кто в окопах, как раз ничего не осуждают. То, что дома жизнь продолжается как ни в чем не бывало, наоборот, создает позитивное настроение у бойцов. Вот если бы из дома приходили вести, что там затемнение, обстрелы, окна крест-накрест заклеены, вот такое бы вгоняло в депрессию. Спокойная жизнь в тылу – залог бодрости духа бойца.

- Что делать, когда, помимо наказания за совершенное деяние в виде лишения свободы, есть еще и денежные компенсации, должны решать законодатели. Скажем так, страховки на случай гибели для осужденного должны, конечно, быть проработаны. Нужно принять разумное решение, раз возникли серые правовые зоны. Такие вопросы, безусловно, надо снимать, раз они существуют в обществе. Но этот вопрос не будет решен властями, если не будет серьезно поставлен в повестку дня обществом. Если проблемы не будут подниматься, то политическое руководство будет считать, что это молчание - знак согласия. Надо всегда скрупулезно отстаивать свои интересы, если есть такие лакуны. Невозможно надеяться, что государство само придет.

- Работа правоохранительных органов. Все равны перед законом. Никакой индульгенции от наказания за преступления у ветеранов нет, по крайней мере, мне об этом неизвестно.

- Никак. Думаю, что война может поменять 20-летнего, который еще не знает жизни. А на человека, которому за 40, это не может повлиять. Я такого не видел. К такому возрасту уже есть базисные ценности. Люди не меняются. Люди развивают, углубляют какие-то уже имеющиеся у них черты. Наверное, только в книгах и фильмах можно найти сюжеты радикального переосмысления и перерождения. Повторюсь, я не встречал таких. То, что светлые стороны у человека, которые у него изначально были заложены, могут развиться и вытеснить там, скажем, темное начало, - это похоже на правду. Такие случаи я видел своими глазами. Если обратно, когда человек еще более деградирует, то, к сожалению, такое тоже имеет место быть. Но так, чтобы война стала революцией мировоззрения в сознании, мне кажется, это более художественный образ человека.

На меня тяжело повлиять уже в силу определенных личных характеристик. Во-первых, я оказался в этой ситуации в возрасте 44 лет - это уже сформированный человек с достаточно сильным фундаментом. Во-вторых, я по природе своей очень стрессоустойчивый, чтобы какие-то внешние обстоятельства как-то могли на меня повлиять. Есть определенный образовательный и социальный ценз за спиной, который тоже мало, так скажем, способствует превращению тебя в tabula rasa, и тому подобное.

- Это очень утилитарный термин, это профессия. Писатель - человек, который этим зарабатывает деньги и состоит в соответствующих структурах. Поэтому я предпочел бы себя охарактеризовать как автора конкретной книги. Это больше похоже на правду. Писатель - это все-таки более социальный конструкт. Это определенная, не побоюсь этого слова, тусовка, определенные горизонтальные и даже вертикальные связи. Писатель - это социальный статус. Это не определение творческого человека, который любит стучать пальцами по клавиатуре.

- Время покажет. У меня есть некоторые задумки. Не знаю, насколько эффективно они будут реализованы. То есть я сам так решил: «Если что-то не идет, то мне не надо мучиться».

Екатеринбургский бизнесмен, 45-летний Даниил Туленков, был осужден в 2022 году Кировским судом города за мошенничество (правда, он сам по-прежнему утверждает, что был невиновен). Он отбывал срок в ИК № 53 в Верхотурье и оттуда в июле 2023 года ушел добровольцем на фронт в подразделение Минобороны «Шторм Z». Он оказался в «мясорубке» в Запорожской области, в поселке Работино, и выжил. На фронте он начал писать. В результате свет увидела его книга «Шторм Z. У вас нет других нас». Книга оказалась востребована читателями, первый ее тираж уже раскуплен, издательство готовит печать дополнительного тиража.

Ранее ЕАН писал, что книга «Шторм Z. У вас нет других нас» будет экранизирована.