Челябинская область вступает в период большого трехлетнего электорального цикла, за который теоретически может значительно измениться облик публичной власти в регионе. ЕАН после двухлетней паузы возвращается к детальному изучению региональной элиты Южного Урала и начинает свой цикл новых публикаций, посвященных политическим раскладам в области.
Мы рассказывали вам о группах влияния в Челябинской области и структуре их взаимоотношений в декабре 2021 года.
На этот раз для бОльшей полноты картины нами было проведено настоящее социологическое исследование. В конце августа-начале сентября методом глубинного неформализованного интервью специальный корреспондент ЕАН опросил около 20 представителей региональной элиты.
В выборку попали высшее руководство области (правительство и Заксобрание), бывшие и действующие депутаты федерального, регионального и муниципального уровней законодательной ветви власти (Госдума, Заксобрание, гордума Челябинска), топ-менеджеры и владельцы крупного регионального бизнеса, в том числе представляющие интересы основных челябинских групп влияния, а также несколько «профессиональных наблюдателей» — политологи, политтехнологи, журналисты.
К сожалению, большинство из них выставило условием участия в исследовании собственную анонимность в публикации для ЕАН. Но мы пошли на это, чтобы получить максимально откровенный разговор и более точную картину.
Кого считать элитой?
Вопрос не самый легкий. Ответ на него во многом зависит от критериев принадлежности к политической элите.
Если брать самый простой - формальный - статус, то выйдет, что политическая элита в Челябинской области довольно многочисленна, к ней можно отнести сразу несколько сотен человек. А именно:
- высшее руководство области, члены правительства области — губернатор, его заместители, министры (всего 28 человек);
- депутаты Законодательного собрания области (60 человек);
- руководители органов судебной власти: Челябинского областного и областного арбитражного судов, 18-го апелляционного арбитражного суда и 7-го кассационного суда общей юрисдикции (4 человека);
- первые руководители всех правоохранительных и силовых структур, имеющихся на территории области: ФСБ, МВД, Росгвардия, Следственный комитет, прокуратура, судебные приставы, УФАС, Челябинская таможня, ГУФСИН, командиры частей Вооруженных сил и пограничных войск ФСБ, дислоцированных в области, и т. д. (около 15 человек);
- главный федеральный и федеральный инспекторы по Челябинской области (2 человека);
- главы крупнейших городов области (более 100 тыс. жителей): Челябинска, Магнитогорска, Миасса, Златоуста, Копейска, Троицка (6 человек);
- члены Совета Федерации от Челябинской области (2 человека);
- депутаты Государственной думы, так или иначе представляющие Челябинскую область (10 человек);
- владельцы и/или генеральные директора крупнейших субъектов экономики, расположенных на территории Челябинской области, чьи поступления во многом формируют бюджет региона (около 50 человек).
Итого — более 175 человек. Как минимум. Даже с учетом того, что в некоторых случаях тот или иной представитель элиты может быть и депутатом, и владельцем крупного бизнеса.
Если же брать гораздо более строгий критерий — возможность влиять на формирование ключевых политических и экономических решений на территории области, то круг серьезно сужается.
Все эти люди так или иначе являются либо лидерами, либо ключевыми участниками основных групп влияния региона, либо достаточно мощными самостоятельными фигурами.
Наконец, если говорить о тех, кто на деле реально не только участвует в формировании, но и принимает (либо способен заблокировать) практически любое решение в рамках Челябинской области, то дело, как считают опрошенные во время исследования респонденты, сводится буквально к трем-четырем персоналиям: губернатору Челябинской области Алексею Текслеру, начальнику регионального управления ФСБ по области Дмитрию Иванову, владельцу Магнитогорского меткомбината Виктору Рашникову.
Все, кроме них, политическим и административным уровнем выше: президент России, премьер-министр, высшее руководство страны. Но это уже не региональная, а федеральная политическая элита.
Стабильность и немного новичков
Один из основных выводов проведенного нами исследования — региональная элита Челябинской области, как и общая политическая ситуация в регионе, достаточно стабильна, а изменения в ней, произошедшие за последние два года, невелики.
Наглядно можно убедиться в этом, если сравнить две таблицы, описывающие основные группы влияния и их взаимодействия.
Первая — 2021 год
Вторая — составленная по итогам нынешнего исследования
Расклады конца 2021 года — плод первых двух лет губернаторства Алексея Текслера, они отображали масштабные изменения, произошедшие в элитных кругах за это время. Судите сами. С 2019 по 2021 год в Челябинской области сменился губернатор, вместе с ним — часть правительства области, и это не могло не сказаться на кадровых решениях и неформальных изменениях в структурах исполнительной власти. Плюс прошел предыдущий трехлетний избирательный цикл, затронувший на Южном Урале все уровни представительной власти: местные собрания депутатов, региональный парламент и представительство области в Государственной думе.
Расстановка сил на осень 2023 года — это итог уже четырех с половиной лет губернаторства Алексея Текслера. И, на первый взгляд, вполне логично, что вторая половина прошла куда более спокойно относительно смены элит, чем первая, несмотря на то, что область, как и всю страну, изрядно «потряхивали» внешние, прежде всего экономические факторы: пандемия COVID, участие РФ в спецоперации на Украине, санкционная война США и Евросоюза.
Тем не менее элиты региона, основные политические и экономические игроки оказались вполне устойчивы, «притерлись» друг к другу и к региональной власти - открытых конфликтов между ними не наблюдается. Хотя и без изменений в раскладах не обошлось.
Кто-то либо вовсе выпал из текущих элитных раскладов (например экс-губернаторы Борис Дубровский и Михаил Юревич), кто-то уменьшил свое реальное участие в текущих делах и отошел на периферию (Александр Аристов, Владимир Бурматов).
Большая часть основных игроков при этом в целом сохранила свой статус-кво.
Из заметных новичков — группа «Силовики», которую, несмотря на то, что фактически это сообщество не является классической группой влияния в политическом смысле, респонденты все-таки выделили как отдельную и довольно значимую силу.
Любопытно, что как отдельная группа влияния сообщество силовиков не проявлялось в исследованиях региональной политической элиты еще со времен губернаторства Петра Сумина. При этом в те годы бОльшая часть первых лиц крупнейших силовых и правоохранительных структур были «местными» кадрами, сейчас же все первые лица — иногородние, назначенные в Челябинск по принципу горизонтальной ротации, принятому нынче в этой среде. Впрочем, и сами органы правопорядка и госбезопасости пережили несколько значимых реформ, серьезно изменивших их облик, задачи и принципы работы и взаимодействия.
В остальном же «первый эшелон» элиты — тот же, что и два года назад. Это прежде всего «Группа Текслера», «Магнитогорские», «Группа РМК».
Нет сомнений у опрошенных нами респондентов и в дальнейшей элитной стабильности. Единственным ожидаемо возможным субъектом серьезной турбулентности и перемен в ближайшем будущем является власть в областном центре, а именно пост главы города и расстановка сил в будущем составе городской думы, которая будет избираться по новым правилам. Но об этом — позже.
Мэр Челябинска Наталья Котова
Классификация элит
Региональные политические элиты можно классифицировать по-разному, в зависимости от того или иного свойства групп влияния.
1. Классификация по базису (политический, административный, экономический) — судя по тому, какая среда - бизнес, политика или же бюрократия - для той или иной группы является «родной».
- административный: «Группа Текслера» (с подгруппами), «Группа Котовой», «Силовики»;
- политический: Владимир Бурматов, Яна Лантратова;
- экономический: все остальные, так или иначе опираются на мощь экономических субъектов.
2. Классификация по отношению к региону (внутренние, внешние) — в зависимости от того, где находится центр принятия решений в той или иной группе влияния, а если речь идет о группе, связанной с субъектом экономики, — где находится центр прибыли и центр принятия решений по предприятию (группе компаний).
- внутренние: «Группа Текслера» (и подгруппа «Местные»), «Магнитогорские», «Старая гвардия», «Группа Котовой», «Группа Вайнштейна», «Группа Гартунга», «Саткинские», Александр Аристов, Юрий Антипов, Владимир Бурматов, Олег Колесников, семья Мительман, «Коммунисты», «Советские»;
- внешние: подгруппа "Ближний круг «Группы Текслера»", «Группа РМК», «Группа УГМК», «Группа ТМК/Синара», Росатом, «Группа Христенко» (несмотря на челябинский базис), «Силовики» (в части генералов — точно).
При этом, если учесть другие федеральные холдинги (а до некоторых пор и зарубежные), владеющие крупными наборами активов в области (Ростех, «Новатэк», Газпром, «Фортум» и т. д.), то получится, что по бОльшей части крупнейшие субъекты экономики региона имеют внешние центры прибыли и принятия решений.
А значит, Челябинская область на осень 2023 года является экономической колонией в рамках Российской Федерации.
3. Классификация по уровню влияния и совокупности имеющихся ресурсов у групп
«Первый эшелон»:
«Группа Текслера» — политическое и административное доминирование, возможности бюджета области и бюджета регионального отделения ЕР, наиболее серьезный среди всех групп собственный медийный ресурс.
«Магнитогорские» — серьезное влияние, квота на представительство в органах власти, крупнейший налогоплательщик области, неформальное политическое курирование юга области.
«Группа РМК» — серьезное влияние, мощное политическое представительство на уровне региона, второй налогоплательщик в области.
«Силовики» — серьезное административное влияние, пусть и по ограниченному кругу повестки.
«Второй эшелон»:
«Старая гвардия» — опора на второго по богатству человека в области (Струков и ЮГК), долгое нахождение во власти на высоком уровне, знание механимов ее работы, по отдельным вопросам — едва ли не незаменимость (Брагин).
«Группа Гартунга» — опора на харизму лидера, ресурсы ЧКПЗ и партийную структуру СРЗП.
«Группа Вайнштейна» — франшиза на ЛДПР, определенный экономический ресурс.
«Группа Котовой» — административное доминирование в Челябинске, экономические возможности бюджета и МУПов.
«Советские» — влияние на мэрию Челябинска, контроль за территорией Советского района города.
«Периферия» - группы и фигуры, имеющие относительно слабое влияние, либо те, кто при наличии возможностей не проявляет желание влиять, либо у них отсутствует необходимость влиять в масштабе всего региона: Владимир Бурматов, Александр Аристов, Юрий Антипов, семья Мительман, Олег Колесников, Борис Видгоф и Валерий Бондаренко, группа «Саткинские», группа «Коммунисты», «Группа УГМК», «Группа ТМК/Синара», группа «Росатом».
Детальное описание групп влияния региональной элиты Челябинской области, их кадровый состав, ресурсы влияния, возможные цели и задачи на ближайший год и на период трехлетнего избирательного цикла — в следующих частях нашего исследования.
