Уральский топ: вечно живая «скверная история», страсти вокруг Цыганского поселка и переименование Свердловской области
ЕАН с помощью экспертов продолжает подводить итоги недели. По традиции в эту пятницу мы обсудили с нашими спикерами последние громкие события, произошедшие в Екатеринбурге, Свердловской области и мире.
«Скверная история» продолжается
Екатеринбург не оставляют последствия митингов против строительства храма святой Екатерины: на минувшей неделе в паблике обсуждались сразу три новостных повода, связанный с майскими событиями. Региональный омбудсмен Татьяна Мерзлякова призвала пересмотреть отношение к майским протестам и не расценивать их как массовые беспорядки. Президент Владимир Путин наградил «политического» вице-мэра Екатерину Куземку и пресс-секретаря местной епархии РПЦ Анжелу Матросову-Тамбову, по неофициальным данным, за организацию “храмового опроса”. Одновременно с этим екатеринбурженка Полина Грейсман сообщила о вызове в качестве свидетеля на допрос по делу о массовых беспорядках.
Политолог и депутат гордумы Константин Киселев по просьбе ЕАН дал оценку каждому из этих событий. Напомним, сам он выступал на стороне протестующих, а затем членам его семьи и ему самому поступили сообщения с угрозами.
«Заявление Татьяны Мерзляковой я считаю шагом навстречу горожанам. Правда, шагом мягким и несколько нерешительным – ведь она скорее просит, а не требует прекратить уголовные дела. И все же даже такой шаг важен, особенно в контексте того, что политический вес Татьяны Георгиевны увеличился с вхождением в президентский Совет по правам человека и в группу по разработке поправок в Конституцию.
По поводу награждения Екатерины Куземки и Анжелы Тамбовой могу сказать следующее. Мы не знаем, за что конкретно их наградили, но Куземка точно не участвовала в погашении конфликта - скорее, в разжигании. В отличии от Анжелы Тамбовой, которая действительно старалась смягчить ситуацию объяснениями и разговорами. Ее общение с людьми лежало в русле православных традиций.
Что касается движения по уголовному делу - у меня в принципе не укладывается в голове, как за правильный, хороший поступок можно преследовать людей. Я считаю, что горожане имеют право защищать свой город и за то, что они отстояли сквер, их нужно наградить, а не преследовать.
Видимо, это чувствуют и чиновники, и силовики, потому процесс расследования и закрыли от СМИ. По моим ощущениям, недовольство властью в городе растет, и это ощущается буквально физически. И если информация о том, что продолжают обвинять, вызывать на допросы, запугивать, верна, это недовольство вполне может вылиться в новые протесты».
Убийство малоэтажного сектора
Продолжается дискуссия вокруг планов городских властей по застройке многоэтажками уже сложившихся зон частной застройки. О несогласии с планами властей заявили жители так называемого Цыганского поселка в юго-западном районе Екатеринбурга и на Уралмаше. Впрочем, чиновники обещают, что расселение будет происходить еще нескоро и в любом случае будет соответствовать букве закона – а значит, с каждым владельцем участка все равно придется договариваться индивидуально.
В то же время мнения горожан относительно ликвидации частного сектора расходятся. Одни считают его рассадником криминала и неуместным в современном городе атавизмом. Другие уверены, что частная застройка является одним из немногих сохранившихся в городе островков комфортной жилой среды. Такого мнения придерживается политолог и гражданский активист Дмитрий Москвин.
«Очевидно, что в городе взято направление на полное искоренение частного сектора и домов ниже трех этажей. После того, как мы увидели проект Генплана-2035, стало ясно, что скоро полностью исчезнет этот слой городской жизни. Это значит, что город лишится разнообразия, разных форматов жизни. Муниципалитет по-советски пытается создать многоэтажную среду, где мало комфорта, удобства, уважения к человеку мало. Причем если применительно к центру эту риторику еще можно понять, то на окраинах частный сектор выглядит уместно и разумно. Но, насколько я понимаю, Екатеринбург – тот уникальный город, где малоэтажная среда уничтожается тотально.
Если говорить о криминализованности частного сектора – абсолютно не согласен с тем, что этот показатель здесь как-то особенно высок. Более того, именно в крупных домах происходит много преступлений, в том числе бытовых. Просто потому, что никто не обратит внимания на крики в «человейнике», где живут 2 тыс. человек и все друг друга тихо ненавидят.
Да, возможно, с точки зрения эстетики частную застройку стоило бы как-то апгрейдить. Но правовой основы для этого нет, поэтому пусть все идет естественным путем. Вот у меня есть мечта о том, чтобы в городе не осталось «балконов-сараев». Но правового механизма для этого нет. Хотя в целом да, желательно, чтобы градостроительная политика основывалась на принципах эстетического воспитания. Однако эта задача исчезла из поля зрения властей и строителей во второй половине XX века».
«Свердловские» – зачеркнуто – «уральские компромиссы»
На Среднем Урале вновь разгорелась дискуссия о переименовании Свердловской области. Инициаторы – представители Русской православной церкви – в очередной раз напомнили свердловчанам, что регион, столица которого носит имя великомученицы Екатерины, по странному стечению обстоятельств до сих пор именуется фамилией одного из главных антиклерикальных и даже антирелигиозных деятелей в российской истории. Представителям церкви уже ответили коммунисты – «красные» предложили пойти от обратного и переименовать не область, а город, ведь именно в советскую эпоху столица Урала получила мощнейший импульс к экономическому и культурному развитию.
О новой волне дискуссий о переименованиях, уральской идентичности и компромиссных вариантах названия региона мы пообщались с политологом, экс-руководителем отдела стратегического анализа организации МУП «Столица Урала», доктором политических наук Сергеем Мошкиным.
«Эти дискуссии возникали по разным поводам начиная с 91-го года, когда впервые встал вопрос о переименовании Свердловска – в те годы отрекались от всего коммунистического. Депутатам Горсовета тогда хватило терпения вопрос проработать и принять изменения, но облсовет тему не поддержал, и область осталась Свердловской. Да, в этом есть некоторый парадокс, но это часть нашей, российской, уральской истории», - рассказал Мошкин.
Политолог добавил, что с точки зрения гражданской самоидентификации дискуссия о наименовании региона имеет серьезное значение.
«Всегда очень важно себя с чем-то идентифицировать. Мы себя четко идентифицируем как уральцы и всегда поправляем, например, москвичей, которые нередко нас к сибирякам относят. Это всегда важно, но не всегда воспринимается обостренно», - отметил Мошкин.
Тем не менее в вопросе региональных имен важна не только политическая и общественная составляющая, уверен ученый.
«Если убрать собственно политику… Понимаете, в топонимике очень важны элементарные фонетические явления. Фонема «Свердловск» гораздо проще, нежели «Екатеринбург». И не случайно многие жители других регионов до сих пор называют наш город по-старому, ведь для русского языка «Екатеринбург» звучит достаточно сложно. «Екатеринбургская область» - будет звучать еще более чудовищно», - констатировал Мошкин.
Несмотря на затяжной характер дискуссии, компромиссный вариант, полагает политолог, все-таки возможен и даже предлагался раньше.
«Неплохую идею, на мой взгляд, предложил Антон Баков по примеру Кемеровской области. Там выступили с инициативой добавить к названию области – «Кузбасс». И считать равноценными оба названия. Это достаточно любопытный прецедент, потому что ранее подобные добавки давались только национальным образованиям. Их желания объяснимы – придать звучанию этнический колорит. А здесь – индустриальная область, но с собственной идентичностью… И по этому примеру Баков предлагает уравнять Свердловская область – Урал. Тем более что наши соседи на «крупное» название Урал успешно претендуют: Челябинск – Южный Урал, Курган – Зауралье, Пермь – Прикамье. Это может стать компромиссным вариантом», - заключил Мошкин.
