«Приступаем к проектированию оранжереи». Директор ботанического сада Челябинского госуниверситета о природоохранном статусе, сусликах и некультурных горожанах

На территории ботанического сада Челябинского госуниверситета собрано примерно 3,5 тыс. видов и сортов растений, включая тропические и субтропические. Горожане могут посещать территорию возле университета. Однако коллекционные растения есть еще и в закрытом внутреннем дворике ЧелГУ, зимнем саду театрального корпуса и корпусе № 5, куда постороннему не попасть.

Каждый день восемь человек своими руками создают в центре Челябинска уголок прирученной дикой природы. Мы поговорили о развитии ботсада с его директором и известным в регионе биологом Верой Меркер.

Ботанический сад заложили в 1991 году. Однако первые шесть лет посевы растений были ничтожными, а сотрудники расчищали территорию и готовили почву для высадки. Поэтому датой основания считают 2005 год. Ботанический сад – единственное место в регионе, где занимаются не просто выращиванием растений, их коллекционированием, но еще и исследованием.

— Проводятся исследования всего того, что мы содержим у себя на территории, растений, которые проходят интродукционные испытания у нас. Состав коллекций, те виды, которые мы рекомендуем к озеленению, их перечень, их свойства мы изучаем. Занимаемся группой редких и охраняемых видов растений Челябинской области, мы их у себя в культуре содержим. Например, у нас около 90 видов Красной книги нашей области и порядка 15-16 видов Красной книги РФ, не считая приложений. Мы единственные в регионе занимаемся вопросами сохранения биоразнообразия, изучением его.

Еще, наверное, можно назвать биологический отдел Ильменского заповедника - больше ботанически ориентированных учреждений в области нет. А интродукцией — введением в культуру — занимается только ботанический сад ЧелГУ. Например, мы привезли растения с Кавказа, сейчас высадим и будем смотреть, как они у нас приживутся.

Однако исследования не единственное, чем занимаются в ботсаду. Это еще и невероятно красивое место. Здесь проводят свадебные церемонии и фотосессии (на это даже есть свой прайс). Ландшафтный дизайн разрабатывала сама Вера Меркер – иногда просто шла перед трактором и показывала, где и что рыть.

— Это научный парк, то есть ты не просто гуляешь, как в городском парке, а именно познаешь, потому что перед тобой много разного, где-то даже этикетки есть. Если нет этикеток, то экскурсии мы проводим, сотрудники могут рассказать о растениях.

Этикетки — это наша проблема, мы, наверное, к ней подойдем только в следующем году повторно. Однажды мы заказали их на приличную сумму, где-то 200 тыс., так их повреждали, вытаскивали, выбрасывали, ломали. Не знаю, чем они так привлекают людей, но для нас это оказалось вариантом невыгодным.

Сейчас мы должны этикетировать все заново, но быстро это не сделать, нужен год-два. Наверное, как раз к этому времени будет закрыта территория и мы сможем все заново сделать. И у нас нет ни одной грядки, как принято обычно в фондовых коллекциях. Если будут грядки, то это будет только ботанику интересно. А здесь действительно интересно обычному человеку ходить, дышать, любоваться пейзажем. Но этот фреш — в сторону университета реверанс. Ботанический сад не обязан быть красивым парком, но тот, кто так делает, выигрывает, мне кажется. Люди такое любят, и территория очень полнится этим принятием, любовью, добротой. Люди часто приносят нам семена, растения.

Сад развивается и меняется каждый день. Идет прополка, полив, рост растений. Прямо сейчас ученые строят небольшое болото для лилий. В планах – большой пруд за философским садом. И оранжерея.

— Мы стоим перед великолепной перспективой, в которой нуждается каждый ботанический сад, – оранжерея. Сейчас приступаем к проектированию, в 2023 году начнется строительство, а в 2025 уже должно быть освоение – все в рамках межуниверситетского кампуса. Уже разрабатываем техническое задание: планируем не просто оранжерею, но и лабораторный корпус, где будут автономные помещения для растений разного размера, учебно-лабораторные помещения, гербарное хранилище, ботаническая библиотека... В общем, много всего.

Если мы реализуем идею оранжерейного комплекса, то он будет очень оригинальным, нетрадиционным, не таким, как обычные стеклянные викторианские оранжереи. То есть это не просто дом для растений, а дом для растений и людей. И для растений там будут максимально комфортные условия. 

Вы же понимаете, что огромное помещение содержать с хорошим микроклиматом намного сложнее, чем автономные емкости для растений. Можно назвать их емкостями, флорариумами, полюдариями — в любом случае это сооружение за стеклом с регулируемым микроклиматом. Растения все требовательны к особым условиям, тем более редкие виды. Если мы ставим себе задачу культивировать их, то мы обязаны создать им микроклиматические условия, где они будут жить долго и благополучно. В большом помещении микроклимат никогда не создашь, поэтому мы планируем, что оранжерея не будет стеклянной целиком, а для растений будут отдельные помещения.

По планам ученых, оранжерея разместится слева от философского сада и займет территорию 1 га. Пока что гербарии и коллекции, сушеные лекарственные растения хранятся в рабочих помещениях ботсада – деревянных домиках за главным корпусом ЧелГУ.

Здесь же в уголке разместился небольшой флорариум с тропическими растениями, в нем живет геккон – единственное животное, за которым ухаживают сотрудники.

В скором времени ученые планируют получить для территории ботсада статус особо охраняемой природной территории (ООПТ) регионального значения – для защиты всех имеющихся растений и животных. Ведь на территории живут суслики, разнообразные мыши и даже заяц, а также 75 видов птиц. 

— Элементы живой природы признали территорию. Здесь сформировалось нечто особенное, и это нуждается в статусе ООПТ. Наверное, позже вся эта территория будет состоять из зеленых коридоров, уголков зеленых, все это будет связано цельным образом. Обо всем этом будет заботиться ботанический сад, это перспективы ближайших лет. Статус даст защиту и охрану.

Здесь будет возможно создание коллекций, поддержание их в нормальном состоянии. Но невозможно будет сооружать капитальные строения, нарушать границы, и будут серьезные штрафы за повреждения. Будут не слезы из-за чего-то сломанного, а административные меры к нарушителям.

Благодаря статусу ООТП не повторится история с автомойкой, которую пытались воткнуть на территории в 2015 году. Через суды университету удалось вернуть себе клочок земли. В будущем там, возможно, появится детская лаборатория с большими лупами и микроскопами.

В 2019 году хозяин не досмотрел за своей собакой, и та загрызла суслика на глазах у посетителей. И это не считая «черных копателей», которые уносят из сада растения. Ученые приняли решение поставить на территории заборы.

— Со временем меньше копают. Мы поставили ограждение, это помогает. Я думаю, что в этом году мы могли потерять много территорий, потому что было большое иссушение, а люди бы еще и вытаптывали много. Поскольку прекратилось вытаптывание, мы имеем возможность поливать участки, лишенные антропогенной нагрузки, хотя все еще остается много незаросших троп. К тому же суслики повреждают растения.

— Почему не извести сусликов?

— Мы не губим живое, по крайней мере, намеренно, специально. Что с ними сделать, если они нас выбрали, если они пришли на эту территорию? Их поджали со всех сторон стройкой. Они жили здесь, в пойме реки Миасс, они к нам пришли вторично, но вообще раньше эти места принадлежали им. Раз уж они собрались здесь, то пусть. Они чувствуют здесь себя очень комфортно, у них достаточно пищевой базы, люди их кормят к тому же. В этом году даже дают себя гладить, часто едят с руки. Мы никак эту ситуацию изменить не можем, люди их приручают, несмотря на то, что суслики — переносчики многих заболеваний. Посетители потом сами страдают, если их кусают случайно.

— Полярная сова, говорили, здесь заводилась и охотилась на сусликов. Это правда?

— Нет, к сожалению, не заводилась. Иначе бы у нас баланс был другим, в пользу растений. Суслики не являются пищевой базой ни для кого, кроме полярной совы. У нас жила ушастая сова три года, выводила птенцов каждый раз, но потом из-за повышенного людского внимания покинула территорию. Она слишком маленькой была, чтобы справиться с сусликом. А вот мышей — пожалуйста.

— Почему сейчас закрыт философский сад?

— Мы понесли большие потери от вандализма. У нас там утрамбованы горы, стилизованные под Уральские.

Утрамбованные растения, эндемики и реликты, погибли на этих горах, аншлаги поломаны. Мы закрыли, чтобы отреставрировать, заново высадить все. Наша гора повторяла цепь Уральских гор — Манарагу, Денежкин камень. Катание на велосипедах, на попах сгладило нам все. Еще украли из восточного сада фонарь, дорогие каменные вазы. Их поднять невозможно, они тяжеленные, мы получили их из самого Китая.

Когда мы пришли в полицию, там у нас спросили, зачем нам фонарь, который не светит, а стоит 40 тыс. рублей. И мы поняли, что им немного не до нас – другие преступления раскрывают, хотя, конечно, могли бы найти преступника. Мы даже готовы были подсказать им как, потому что у нас камера видеонаблюдения все зафиксировала. Но полиция не готова была так работать. Дело закрыто. Очередной цирк.

В Министерстве экологии Челябинской области отметили, что получение ботсадом статуса ООПТ просто необходимо. Вера Меркер назвала одной из причин для этого варварскую вырубку даурских лиственниц в центре Челябинска.

 В Челябинске возбудили уголовное дело из-за вырубки столетней даурской лиственницы — Одна лиственница была живой, без всяких повреждений, а вторая – в очень угнетенном состоянии, потому что в свое время пара лиственниц была отрезана от группы проведением дорожного угла. Естественно, корни повредились. Остался небольшой островок, которому ничего не доставалось по большому счету. Вода с неба — и хорошо.

Ученые написали множество писем и обращений. И теперь уголок на пересечении улицы Красной с проспектом Ленина стал частью ботанического сада ЧелГУ. Теперь за этой территорией будут ухаживать ботаники. Чиновники пообещали убрать левый съезд и вернуть пешеходам эту территорию.

 Новые мосты, выделенки, платные парковки, велодорожки. Что планируют делать с дорожным движением в Челябинской агломерации до 2030 года — То есть этот маленький клочочек земли — своеобразный Калининград ботанического сада?

— Что-то вроде того. А большой клочочек — это у нас Аркаим, целых 42 га: он тоже является частью сада ЧелГУ. Это природный анклав, с совершенно сохраняемыми степными сообществами, и освоение коснется совсем небольшой территории. Мы планируем 2 га отдать под развитие инфраструктуры. Это территория, которая будет посещаться и на которой будет вестись работа: студенческие практики полевые, научные экспедиции, возможность проведения международных встреч, конференций. Для этого нужно развить инфраструктуру, чтобы людям было где жить, встречаться и обсуждать вопросы. Должны быть стены, крыша, электричество, вода. Планируем сделать там историческую реставрацию, которая будет использоваться в наших целях. Думали реставрировать кухонные участки начиная с древних времен. Как выглядел очаг древнего человека, затем - более развитого. И все это будет аутентичным и используемым, то есть можно будет не только прийти и послушать экскурсовода, а самому приготовить пищу.

— А что будет с клочком земли, где вырубили лиственницы? Посеют семена?

— Ну там не будут высаживать семена, они выращиваются поначалу в питомниках. А уже в более молодом возрасте или уже крупномерные растения пересаживаются на городскую территорию.

В том, что растения приживаются плохо, виноваты только те, кто сажал, кто готовил посадочный материал и кто ухаживал после того, как растение было высажено.Обычно уход отсутствует. Иногда бывают небольшие земляные комья, которых недостаточно, чтобы обеспечить пересаживаемое растение средствами для жизни. Но основная причина гибели растений — отсутствие ухода.

— За этим же чиновники должны следить?

— Не совсем. В городе используется разная система озеленения, и та форма, которую мы имеем, не самая лучшая. Подрядчик может быть совершенно случайным, не имеющим опыта в этом деле. Если подрядчиком оказываются специалисты, по крайней мере, люди, имеющие отношение к озеленению и опыт, то результат оказывается лучше. Что касается даурских лиственниц, то действительно будут высаживаться крупномеры, но не те, которые были уничтожены. Крупномером называются растения высотой больше 2 м. Планируется посадка лиственниц не выше 3 м. Это хлысты, пруты... подростки, которые будут высажены взамен взрослых погибших.

— Можно ли с территории снять статус ООПТ? Это к вопросу о Городском боре, где решили частично снять охрану территории, чтобы построить детский хирургический корпус.

— По федеральному законодательству изменение границ ООПТ вообще недопустимо. Но это изменение границ почему-то зафиксировано в региональном законодательстве. По этой причине к вопросу о боре пристальное внимание.

 На самом деле уменьшать площадь ООПТ невозможно. Возможно исключение, изъятие в одном месте и добавление в другом, но эти площади должны быть равнозначными. Так что вопрос еще не решен, но я думаю, он всегда решается в сторону природных территорий. Основанием для изъятия земель может быть потеря выполнения природных функций, например, полная деградация без возможности восстановления. Не всегда деградация происходит из-за человеческого влияния, также может быть какое-нибудь подтопление, например. В таком случае, да, изъятие возможно, но не в угоду чиновникам и городским решениям. Всегда ведь можно найти альтернативу.

— То есть вы думаете, экоактивисты победят?

— Я думаю, победит закон и разум.

Мы рассказывали полную историю борьбы «Бор VS хирургический корпус» здесь.

Вера Меркер также уверена, что необходимо сохранить березняк близ Тополиной аллеи. Березы сложно пересаживать – они редко приживаются, поэтому необходимо сохранять самосев этих деревьев.

Биолог заверяет, что чиновники стали чаще обращаться за советами об озеленении

— Вообще в последнее время очень часто обращаются. Иногда звонит Ринат Галиевич (председатель комитета дорожного хозяйства Челябинска Ринат Кучитаров - прим. ЕАН): «Какие растения на разделительной полосе посадить?» С ходу накидываем, обсуждаем. Мы вынуждены отвлекаться от нашей непосредственной текущей работы и давать консультации, показывать, учить. Есть муниципалитеты, которые стараются подходить к вопросу грамотно и вдумчиво: консультироваться, когда готовят техническое задание, и потом на всех стадиях работы подрядчика продолжают советоваться. Это позитивные изменения, но, я думаю, должны быть какие-то специализированные организации, которые занимаются только этими вопросами.

Ученые из разных регионов регулярно встречаются и обмениваются семенами растений. Иногда коллекцию ботсада сотрудники пополняют прямо после отпуска – поехал куда-то и привез с собой отросток или семечко.

— Где мы бываем, оттуда и везем. Есть у нас коллекция, которая сформировалась таким образом. Есть в ней и немного запрещенного...

Некоторые растительные материалы подлежат таможенному осмотру, но не всегда рискуешь это сделать, потому что могут отобрать и ничего не объяснить. Иногда даже под страхом смертной казни и пожизненного заключения ботаники вывозят из других стран семена, растения. Но именно так всегда и создавались коллекции по всему миру – это всегда частично было контрабандой.

Чтобы посадить у себя краснокнижное растение, ботаники получают разрешение в Минэкологии на сбор семян. Но иногда, несмотря на заботу, цветы «уходят» или «выпадают».

— Растения приживаются, но из-за хорошего ухода они быстро проживают свою жизнь и «выпадают» из коллекции, так как ученые не могут собрать с них семена (они не успевают сформироваться). Кто-то сохраняется дольше, кто-то быстрее уходит. Например, копеечник крупноцветковый, редчайший вид, просуществовал всего 3 или 4 года. К сожалению, мы сейчас и в природе не можем найти семян, и с него не успели собрать, потому что они попросту не сформировались.

— Почему?

— А это как раз причины ботанического анализа. Почему такое поведение, каковы были особенности, стоит ли его дальше рекомендовать, может быть, эти растения имеет смысл вернуть в природу, если они хорошо себя показывают в культуре. А если наоборот, они не дают семян, мы должны понять - это наш недогляд или мы создали не те условия. Это печальные вещи, но есть очень маленький процент выхода из коллекций. Обычно мы успеваем собирать семена, получить рассаду.

Горожане могут обратиться в университет, чтобы помочь ботсаду. Самая тяжелая и муторная часть – прополка – требует много времени и сил: здесь бы пригодились волонтеры (но только под присмотром ученых!). Также челябинцы помогут саду, соблюдая правила: не ходить по газонам, не срывать цветы, ничего не выкапывать, не выгуливать домашних животных. Благодаря этому ученым будет гораздо проще сохранить уголок дикой природы, развивать его и увеличивать.

Фото: в ближайшие годы за плодовым садом, справа от философского сада, появится пруд

Есть новость — поделитесь! Мессенджеры ЕАН для ценной информации

+7 922 143 47 42